я опоздал навсегда? – спросил он, ненавидя свой задрожавший голос. – Я что, по-твоему, не смогу добиться чего-то годам к тридцати?
– Чего, например?
– Ну… того уровня денег, который нужен.
– Ты все-таки хочешь, чтобы разоблачение было полным, да? – уточнил Мартин. – Уровня денег не добиваются. Добиваются уровня компетенции. Я допускаю, что к тридцати годам ты сможешь разобраться в некоторых шестеренках, но тебя к ним уже не пустят, и решать ты ничего не сможешь. Есть, правда, еще один путь… Как писал старина Бальзак в романе про упомянутого нами сегодня Растиньяка: «Этот мир надо завоевывать умением подкупать или блеском гения». Если бы я видел на тебе подобный отблеск и в нашем упражнении ты хоть раз сказал бы, что хочешь стать кем-то… Ты ведь, кажется, рисовал, да? Если бы ты сказал: «Я хочу стать признанным художником» – и маниакально повторял: «Я хочу написать гениальный холст и продать его с аукциона», – я не говорил бы всех этих слов. Но результат получился такой, какой получился, и это не я ставлю тебе диагноз, а ты сам.