Павел Крусанов — отзывы о творчестве автора и мнения читателей
image

Отзывы на книги автора «Павел Крусанов»

44 
отзыва

margo000

Оценил книгу

Охота на снаркомонов 2015 (10/20)

"Детский мир" - книга, полученная от хорошего друга еще на Новый год. Вызвавшая бурю эмоций: авторы рассказов, вошедших в сборник, если не любимые, то, как минимум, на слуху. Сами посудите: Андрей Битов, Василий Аксенов, Майя Кучерская, Михаил Шишкин, Андрей Макаревич и другие.
Рассказы, как жанр, не люблю: не успеваю проникнуться атмосферой, вжиться в образы героев, порой даже не успеваю запомнить сюжетную линию... Однако не могу не признать, что в малом жанре создано немало прекрасного, тонкого, сильного, меткого.
По вышеуказанным двум пунктам ожидания от сборника у меня были немалые, хоть и приправленные опаской и легким недоверием.

Итог: книга замечательная!
Тут много ценного для родителей и педагогов о психологии детей и подростков: и дети "себе на уме", и жестокие, и брошенные, и обычные, ничем не приметные с первого взгляда. В большинстве рассказов у тебя есть возможность проникнуть в сознание и/или душу ребенка/подростка, прожить с ним ту или иную проблему.
Тут много увлекательного и любопытного: некоторые ситуации, в которых оказываются персонажи рассказов, трудно назвать тривиальными, а если и попадается рассказ про самое-самое обыденное, то суть его излагается в довольно оригинальном ракурсе. Авторы - мастера слова, скучно не пишут...
Тут много НОСТАЛЬГИЧЕСКОГО!!!! Хоть мы все и разные, но тема детства вызывает у каждого взрослого особый трепет, согласитесь! Данная антология поможет вдоволь повспоминать, погрустить, поудивляться тому, что было если не у тебя, то у твоего соседа в период "16-".

Антология состоит из двух разделов:
1 - "О других".
В нем - различные истории про детей. И исповеди, и просто повествования...
Особо меня зацепили, к примеру, рассказы Андрея Битов "Но-га" (гм, пишу, а в горле сразу комок образовался), Захара Прилепина "Белый квадрат" ( морально убита!!!), Василия Аксенова "Завтраки 43-его" (было и в процессе чтения интересно, и финал порадовал).

2 - "О себе".
В этом разделе авторы вспоминают свое детство.
Понравилось всё! Вероятно, я сама подошла к такому жизненному этапу, что любые мемуары вызывают у меня особое волнение и благодарность. Причем некоторые настолько откровенно пишут о своих детских обидах, мечтах и прочих переживаниях, что создается ощущение позволенного подглядывания в чужую жизнь. Стыдновато, но любопытно.

Друзья, рекомендую этот сборник прежде всего тем, кто в своей жизни имеет дело с детьми и подростками, а также тем, кого уже потянуло на воспоминания о давно ушедших годах...

UPD: Решила добавить вот что: не стоит давать этот сборник детям. Думаю, что эта книга все-таки относится к категории "О детях не для детей". В одноименную подборку я ее и включила.
Как и в подборку "О детской жестокости и о жестокости к детям". Ибо рассказы здесь разные...

17 мая 2015
LiveLib

Поделиться

TibetanFox

Оценил книгу

Литературный девятиборец Дмитрий Быков открылся для меня с очередной стороны — как составитель антологии. Антология вышла удачная, хотя один момент я не поняла: в моей электронной версии книги указан ещё и второй составитель, но ни на обложке, ни в предисловии, ни вообще хоть где бы то ни было о нём больше не упоминается. То ли Дмитрий Быков такой плотный, что занимает собой всё пространство, и не может позволить какому-то малоизвестному имени стоять рядом с собой, ну и что, что помогал, где Быков, а где остальные. То ли это какая-то ошибка электронной версии, и тогда я в недоумении, как можно подобную ошибку допустить.

Повторюсь, что антология действительно вышла удачная. Возникает такое ощущение, что в детстве все человеческие существа, ставшие потом такими разноплановыми писателями, были совершенно одинаковыми, с похожим образом мыслей, с похожими методами игры и исследования этого мира, с одинаковыми механизмами взросления и встречи с реальностью, пусть они и происходили по разной схеме. Одно такое большое детство, общее на всех, которое потом рассыпалось из одного большого ребёнка на множество маленьких разноплановых взрослых, у каждого из которых появился свой голос, свои слова, чтобы описывать, по сути, одно и то же. В магии детства искажённая перспектива, много недопонимания, белых пятен и пробелов, но зато такая лютая одержимость мелочами и умение понимать целый мир по каждой его крошечной частице, что нам остаётся только молча завидовать и ностальгировать. Во второй части сборника, которая называется "О себе" (в противовес первой части — "О других") я иногда даже теряла переходы из рассказа в рассказ, хотя стилистика авторов совершенно разная. Зато говорят всё об одном.

В этот раз снова сделаю так и не буду выделять лучшие, на мой взгляд, рассказы, потому что вся антология представляет собой единый дышащий организм, который одновременно и очень разнообразен, и однообразен донельзя. Очень сильно из общей струи выбивается, на мой взгляд, рассказ "Белый квадрат" Прилепина. Впрочем, понятно, почему он включён в сборник. Непосредственно рассказчик, он же главный герой, — маленький мальчик, который очень необычно и классно (как бы я ни не любила Прилепина, но в этом рассказе у него мастерства писателя-описателя не отнять) рассказывает о своём видении мира вокруг. Сочно, ярко, узнаваемо, можно примерить на себя, припомнить что-то похожее и улыбнуться. Но вот сюжет рассказа не выдерживает никакой критики, чудовищно пошлый, так что я даже не поленюсь его здесь заспойлерить (мне кажется, что плохие рассказы вообще читать не стоит, поэтому от моего пересказа хуже не станет). Главный герой играет в прятки, а один мальчик из их компании прячется в работающий холодильник и, само собой, не может его открыть. Все дети расходятся по домам, а мальчика потом через несколько дней заледеневшего и задохнувшегося с замороженными слёзками на щеках находит сторож. И эта сцена, как и сам сюжет, как-то чудовищна пошла, как фотография мокрого котёночка под дождём, но при этом отчётливо отдаёт какими-то НТВшными историями. Слёзки ещё эти замороженные, вот чтобы у читателя, если он не бессердечная скотина, конечно, тоже слёзки брызнули. Хотя закрывшимся холодильником сейчас не очень уже удивишь и напугаешь, история заезженная и слышанная тысячу раз ещё с мохнатых детских времён.

Остальные рассказы хорошо друг с другом соотносятся, так что диву даёшься, как так складно легли рядышком тексты, написанные сорок лет назад и в 2010-х, рассказы бодрой молодёжи и седовласых старцев.

21 сентября 2015
LiveLib

Поделиться

BelJust

Оценил книгу

Меланхоличная, пронизанная ностальгией книга, где каждый рассказ хорош сам по себе, но вместе они образовывают нечто неразрывное, без четкого начала и конца, как проносящаяся лента воспоминаний. Основная тема — особенность детского восприятия, когда все чувства максимально оголены, искрят, как порванные провода, а мир — огромен и непознаваем. В обыденных предметах и явлениях таится неуловимое волшебство, простые радости заставляют чувствовать полное, почти разрывающее изнутри счастье. Но и страхи, печали, сомнения ощущаются с той же разрушительной полнотой, иногда невыносимо болезненной, оставляющей невидимые шрамы.

Книга поделена на две части — "О других" и "О себе". Первая половина наполнена рассказами, похожими на концентрат детских впечатлений. Многие из них не имеют явного последовательного сюжета, являются скорее воспоминаниями о чувствах, едва приправленными меткими яркими всполохами деталей. Немного путанные, сумбурные, нелинейные,с различной тематикой и различными временными рамками, которые зачастую довольно условны. Однако можно найти для себя что-то узнаваемое, что-то напоминающее о собственном детстве, что-то неуловимо общее для многих.

Вторая часть — воспоминания авторов. Здесь рассказы более последовательны и являются уже не наблюдением изнутри, а, вероятно, взглядом назад с высоты прожитых лет на то самое советское детство, на уже несуществующую страну и всё, что уже никогда не повторится. В каждом рассказе ощущаются нотки тоски по местам, которых лишил волшебства безжалостный поток времени, по людям, с которыми пути разошлись.

Да, какие-то рассказы зацепили чуть больше, какие-то — меньше, но выделять наиболее полюбившиеся не буду. Лучше всего они воспринимаются вместе, неделимыми пожелтевшими страницами старого альбома, хранящего так много светлого и грустного.

24 января 2020
LiveLib

Поделиться

bastanall

Оценил книгу

Всё идёт к своему завершению. Каким будет Последнее Слово? Мир вот-вот рухнет, и кто же станет ему Свидетелем? Карты не могут дать ответ, но могут указать путь. Ты хочешь, Петруша, развеять мрак грядущих дней, что ж, я попрошу моих крошек-эублефар выбрать для тебя верные карты… Вот, держи три старших аркана — «Смерть», «Башня» и «Дьявол». Эк, милок, тебя перекосило. Не пугайся так, Дьявол перевёрнут, но это зависит лишь от точки зрения смотрящего. Судьбы, обещанной сатаной, не избежать, но можно вооружиться сакральным знанием и обратить Судьбу к вящей славе, земной и небесной. Башня обещает перемены, хаос, развал существующего порядка, но ты, барин, не лыком шит, так что все эти суесловия уже и сам знаешь. Скажу лишь по секрету, что на Башню подняться и услышать Глас Божий с неё дано лишь немногим, и вскоре ты окажешься среди избранных — к счастью или на беду. Смерть единственно искренна, она не суетится и не кривляется, оставаясь собой в любых обстоятельствах, однако значит ли она конец пути земного или же мира сущего, никто не сможет сказать, пока он не наступит.
Что ж, наш мир не нов, он настолько стар, что технический прогресс стали путать с цивилизованностью, даже если продукты этого самого прогресса изобретены единственно для умерщвления ближнего своего… Мы можем этого не видеть, но миром правят люди, владеющие силой, что способна убивать, но никак не меньше. Даже эти ваши новомодные мобильники и компьютеры — всё это военные разработки, попервоначалу созданные для более изощрённого порабощения народов и государств. А ты думал? Всё, что делает нас сильнее, в конечном счёте нас же и убивает.

Да не трясись ты так, Петенька, карты старшие да страшные, судьба великая, гибель страшная, но ведь и ты не абы кто. Ты важная часть Истории. Вот твоя карта, смотри, ты Маг, что повелевает Логосом, и нет никого сильнее тебя. Даже Император, что рядом с тобой, друг твой кровный, враг твой верный, не так силён в Логосе, как ты. Ты должен совершить подвиг, преодолеть искушение страстями и доказать Императору свою ценность, доказать, что ты повелеваешь умами так же легко, как он повелевает железом и кровью, страхом и смертью. Справишься — дольше проживёшь. Но если не справишься с соблазнами или проявишь слабость, быть тебе сожранным человеческими зубами или притопленным в тёплой водичке. Говоришь, Императора Иваном кличут и он воспитанник твоего отца, товарищ твой по детским играм? Хорошее имя, древнее, священное, сакральное и Богом данное, да и сама власть ему Богом пожалована, поэтому чего бы он ни захотел, всего добьётся. Воля сильная, рассудок, подобный клинку, чистая мужская сила, необузданное желание, не знающее смятения чувств, хоть и бессловесное. Хочет мир — получит мир, захочет его уничтожить — уничтожит.
А рядом с ним Императрица, которая явилась на свет прежде Императора. Она — живая роскошь молодости и красоты, творческая сублимированная энергия и вихрь эмоций, что появились на свет прежде воли и рассудка. Татьяна, говоришь? Какое странное, какое сухое и неподходящее этому влажному тёплому морю имя… Но ты с ней, думаю, получше моего знаком, так что тебе и судить. Её жизнь — её произведение искусства. И то, как она выбирает Императора, — это попытка довести произведение до совершенства, попытка создать шедевр, который останется в людских сердцах незаживающей занозой зависти и любви, в книгах по искусству и в анналах власти. Даже не знаю, насколько успешной будет попытка, но тебе нельзя претендовать на этот шедевр. Даже если это твоя собственная жена.

Посмотрим расклад на прошлое. Знаешь, Петруша, мне всю мою долгую жизнь было бесконечно интересно, в какой момент история этого мира свернула на кривую дорожку? Хорошо, что у нас была Надежда Мира, и мы не погрязли окончательно во мраке, но то был короткий проблеск света — карающий и очищающий — в бесконечном течении времени, и вот он погас и мир снова обернулся ко Тьме… Иногда я думаю, что всё началось ещё тогда, около века назад, когда великая русская империя победила народные волнения. Что было бы, если бы народ победил, и все эти сегодняшние графы и князья ещё тогда канули в лету вместе с Российской империей, а на её месте появилось бы другое, совершенно новое и невообразимое государство? Империя победила, но утратила душу, и только приход Надежды Мира, расколовшей страну надвое — на Гесперию и Восток, позволил всей этой гнилостной вони выйти наружу и очистить государственный аппарат. Когда в двух половинках былой империи установилась консульская власть, мне кажется, мы вернулись к древним благородным истокам Священной Римской империи, пусть половинки и разобщены непроницаемой границей. Но это ненадолго, Петя, твоя судьба — собрать страну воедино, и от этой судьбы ты никак не уйдёшь.
Ох, а вот и ещё одна женщина, точнее, тень её, что появилась раньше самодержавной пары, — «Папесса», воплощённая страсть из самых потаённых уголков бессознательного, жрица тайных знаний, что видит сущее без прикрас и различает дыхание смерти в любом признаке жизни. Неужели она и есть та самая Надежда Мира? Видишь, как к этой карте льнёт другая, «Колесо Фортуны»? Не знаю ни одного существа, которое бы буквально Колесом изменила Мир, кроме неё… Но каким боком Надежда Мира причастна к грядущему мраку? Вот уже полвека, как она исчезла, оставив после себя только тень, что неупокоенно реет над улицами гесперской столицы. И её великое деяние по разрубанию империи на куски, её подвиг во славу малых и угнетённых, её победа над мёртвым властелином живых, — это же прекрасный, радостный поворот судьбы!..
Ах, впрочем, что это я, как я могла забыть, что Колесо символизирует вечные перемены, и то, что было Светом, со следующим поворотом может обернуться Тьмой. Что ж, как ни странно, эта тень заложила основы грядущих событиях, и тебе, Петя, не стоит упускать это из виду: будущее произрастает из прошлого. И точно так же, как Надеждой Мира двигала любовь, Император тоже должен вооружиться этим чувством.
Ещё в прошлом был «Отшельник», да ушёл, осветив путь Императору. Была «Сила», иначе власть, полученная Императором за смертоносность на поле боя. Кажется, я начинаю понимать, что за великая судьба уготована твоему Ивану и почему именно ему выпала карта Императора… Но сдаётся мне, ты и сам уже знаешь то, что стало очевидно скромной гесперской гадалке только сейчас.

Что ж, раскинем малый аркан и посмотрим настоящее. Кажется, я так плохо перетасовала колоду, что выпадают сплошные дворянские карты. Вот Король Жезлов, за ним следует Королева Жезлов — то ли жена, то ли сестра, из-за масти не разберёшь. У Жезлов огненная природа, активная, амбициозная, сексуальная. Но Королева не в своей стихии (стихии воды), поэтому она не так сильна, как могла бы быть. Вот Рыцарь Мечей, самая сильная карта Двора Мечей.
А вот Паж Кубков — ребёнок или же новость с любовного фронта. А может, и то, и другое одновременно. Никак не разберу, кто его отец, Паж слишком послушный и тихий, его никуда и ни к кому не тянет. Ой, вот только не надо показывать мне такое странное выражение лица! Петруша, соберись, это сейчас не самое важное, милый. Важно, что в настоящем эта честная компания встречается и движется на Юго-Запад, неся на своих стягах новый мир и перемены. И вот за стяги как раз на тебя ляжет вся ответственность. Да, теперь вижу, ты тот самый Рыцарь Мечей, ответственный за слова, за информацию и логическое покорение мира мистическим силам, которыми вы овладели. Тогда Король и Королева — это твои Ванька с Танюшкой, венчанные одной мастью, а Паж — ребёнок кого-то из вас, кого-то, кто сильнее другого любит Танюшку. За них не переживай, они найдут свой путь и со своими задачами справятся, о себе переживай. Тебе придётся вывернуться наизнанку, чтобы доказать всему миру, что амбиции Короля оправданы, что он помазанник божий, отмеченный небом, укушенный ангелом, исчадие рая и единственный достойный кандидат во власть. А это ой как непросто будет. Сперва придётся сломать старые устои, придётся стать приспешником хаоса и низринуть привычный мир, чтобы на его месте возвести новую легенду и нового героя. Справишься ли ты, милок?

И, наконец, какие карты лягут на стол в раскладе на будущее? Так-так-так... «Повешенный», «Колесница» и «Туз Жезлов». Первое, кто-то будет убит или, точнее, наказан за грехи и одновременно принесён в жертву. Второе, мечта о победе на всех уровнях и возвещении нового мира соседствует с хаосом и насилием, поэтому история победы закончится в тот миг, когда будет принято чудовищное решение. Как закончится — секрет. Третье, чистая стихия огня — это энергия созидания и одновременно сила, уничтожающая всё на своём пути, поэтому решение применить её такое опасное, такое чудовищное, ведь абсолютно никому неизвестно, какими последствиями оно обернётся. Как тебе такое, милок? Ах, что-то ты совсем с лица сбледнул, вот выпей моей ежевичной. Выпей да рукавом занюхни, не припасла я закусочки. Кто ж знал, что молодые люди такие нервные нынче пошли. Думаю, больше я тебе ничего не расскажу, Петя, к тому же, не нашего ума дела божий промысел. Иди, милый, иди вершить великие дела. А я останусь здесь, размышлять над судьбой людей в грядущем веке, над установлением царства божьего, над концом света и тьмы и новым началом, которое воспоследует за ним... Какая, однако, интересная история получается.

10 декабря 2022
LiveLib

Поделиться

Felosial

Оценил книгу

Классный сборник рассказов (смотрю на обложку, и кажется, что невидимая рука с пистолетом целится мальчонке в голову, а самолёт пытается то ли спасти, то ли врезаться первым, хм).

Толстая и Пелевин, Улицкая и Макаревич, Прилепин и Водолазкин - такие все разные, но пишут про одно и то же: про детей, которые неизбежно становятся взрослыми.

Всем нам когда-то было пятнадцать лет. К несчастью, это очень быстро проходит.
Пространство детства — это затерянный город, затопленный стеклянной толщей времени, в нём можно плыть, осматривая залитые сумерками забытья проулки, пустыри — куда всё делось?
...всё происходящее на свете — и в этом преимущество детства — казалось мне естественным.

В рассказе Александра Терехова «За дармоедами» даже есть немного про мой родной Ростов-на-Дону (горьковатая правда):

Всё, что я знал про Ростов, — хищные, цепкие девушки и регулярно появляющиеся серийные маньяки-убийцы.

В одном из рассказов читаю про то, как бабушка говорила девочке: «В тебе дух противоречия», и меня тут же прошибает пот: моя покойная бабушка говорила мне то же самое, слово в слово. Андрея Макаревича в детстве испугала щука из «Емели», той же щуки боялся Андрей Аствацатуров. Всё смешалось в голове — проказы, комочки в манной каше, сбитые коленки и первая любовь. Всё это когда-то было, и будет повторяться в будущем. Поэтому старые-добрые три тега помогут не забыть.

На золотом крыльце сидели: #дача, #жадная соседка, #обманчивые сокровища детства

Любишь - не любишь: #няня-свинюшка, #змей подкроватный, #стихи повешенного дяди

Онтология детства: #звуки, #запахи, #предметы

Но-га: #изгой, #соблазн, #расплата

Белый квадрат: #прятки, #озорник Сашка, #горький лёд

Незрелые ягоды крыжовника: #калоша великоватая, #белый танец, #звонок

Тудой: #неравная любовь, #странные слова, #взросление

Жук: #скучные каникулы, #мало эфира, #первая любовь

На озере: #переезд, #колготочник на озере, #тоска по дому

Как исчезают люди: #малолетние хулиганы, #карлыши, #таинственная пропажа охранника

Плач по уехавшей учительнице рисования и черчения: #поток знания, #Олеандровна, #гладил по волосам

Завтраки 43-го года: #школьные булочки, #глюкоза, #вагон-ресторан

Во сне ты горько плакал: #малыш, #ротонда, #кувшинчик

За дармоедами: #португалия, #Израиль, #Валерик из Челябинска

Девочки и мальчики: #размышления, #битва полов, #спешка взросления

Бедный враг: #еврейская Пасха, #уголовщина, #встреча

До того, как: #из заморыша в пухлячка, #скульптуры из пластилина, #зависть

Шаровая молния: #слепые нарциссы, #проказы, #бег жизни

Падать больно: #шоколад для Маресьева, #чувствительность, #одуванчик и Дейзи

Пальто с хлястиком: #мама-директор, #канадская жвачка, #антропоцентризм

Вместо игрушек: #старичок медвежонок, #тетрадки с записями, #милые негры

Страхи и глупости: #приставания, #ранний эрос, #пугали Хиросимой

Город Кенигсберг, безработица в Америке и знаки препинания: #буква «М», #Job!, доцент в фитнес-зале

[комментарии к «Денискиным рассказам»]: #опровержение, #дворники и принцы, #Ваня Дыхов

Офицерский сын: #советская власть, #тройка по истории, #контузия отца

Счастливчик Степан Дугласович Дойл: #махинации в приюте, #Даг-младший, #из грязи в Америку

Какая смерть, когда такое солнце: #боязнь взрослых, #богомол, #колка дров

Лес: #дорога у монастырям, #баклажка с пивом, #заблудились

Совсем другое время: #совочек в песке, #девочки-белки, #отмотать время назад

11 января 2019
LiveLib

Поделиться

majj-s

Оценил книгу

Это картина мира тех, кто вашей давно противится, как секта.

Продолжаю рассказывать о длинном списке Большой книги 2024. "Игры на свежем воздухе" моя 21/50 лонга. Забавно, по аннотации ждала современных "Записок охотника", а получила крусановский вариант "Лезвия Бритвы": достигать самосовершенствования неустанным физическим и духовным трудом; делать добро; жить в гармонии с природой, отдавая ей не меньше, чем берешь; не выслуживаться, держаться подальше от властей, умело применяя в тактике "всегда ускользай" хитрости и уловки животного мира. Неважно даже, что вместо античности Ивана Антоновича у Павла Васильевича средняя полоса России - это внешнее, в сути разговоры героев максимально приближены к диалогам Платона.

Здесь, почти по Ефремову, есть и своя экзотическая заграница - мезоамериканский вояж героев к индейцам затерянных племен, пирамидам и сельве. Не сказала бы, что эпизод органично встроен в пространство текста, но это скорее верность себе - сюжет в творчестве постмодерниста Крусанова и в прежние времена не играл решающей роли. Итак, о чем? Петербургский гость Петр Алексеевич приезжает на Псковщину поохотиться, его постоянным спутником, проводником и наставником становится местный отставной милиционер Пал Палыч. В их с женой Ниной гостеприимном доме герой часто бывает в гостях, всякий раз по-новому восхищаясь справностью и разумным устройством этого хозяйства, мирным сосуществованием живущих душа в душу людей.

Пал Палыч человек природы в лучшем из возможных смыслов. Охотник и рыболов, он знает повадки всех лесных обитателей, может добыть любого зверя, даже и на медведя хаживал. Держит пасеки и мог бы одного только меда продавать на полмиллиона в год, но предпочитает половину раздавать. Нестяжательство один из краеугольных камней жизненной философии героя, жадность никого никогда не доводит до добра, когда у тебя есть все необходимое для жизни и немного сверх того - остановись. Взял что-то у леса (распространяется на мир в целом) - верни столько же, а по возможности чуть больше. Усмиряй своих бесов, а лучше вовсе от них избавься - в книге есть эпизод, одновременно смешной и жутковатый, в котором хозяин показывает гостю омерзительных тварей, своего и жены, посаженных в стеклянную банку. Можно понимать как метафору. а можно и буквально. Уж если кому и под силу такой трюк, то именно охотнику. всякую изворотливую дичь умеющему взять.

Еще один мой любимый эпизод - с барсуком. Честно говоря, момент охоты скорее злил: вот сидишь ты в своей уютной, собственноручно, то есть -лапно вырытой норе, и вдруг приходят какие-то сволочи убить ради жира. Небольшой спойлер - барсук остался жив. А вы знали, что барсучья нора закручена восьмеркой и может уходить в глубину аж на три уровня? А о том. что в ней одновременно могут жить, да вот: "Никто никого ня прогоняет, все там живут: и лиса, и барсук, и енот. Только барсук в зиму идёт в самые нижние норы, на самую нижнюю глубину, енот – на самый верх, потому что у него мех и пух, а лиса в серядине, между ими двоими." Круто, да? И правда, как в сказке про Теремок. А метемпсихоз, что привиделся укушенному охотнику - просто чудо как хорош.

Язык "Игр на свежем воздухе" разительно отличается от раннего крусановского творчества, стилистически изощренного, сложного, метафоричного. Здесь его сменяют поэтичные, но без прежней барочной избыточности, описания природы, диалектизмы, просторечия, органичные для этой истории. Воинствующая имперскость автора уступила место сдержанному "живи и дай жить другим" с философией малых дел . Что ж, присоединяюсь.

6 мая 2024
LiveLib

Поделиться

rhanigusto

Оценил книгу

…инфернальная геодезическая рекурсия…

…или вот взять, хотя бы, и «Американскую дырку» Павла Крусанова, урожая 2005-ого. Коллекционная, между прочим, вещь. Заказной (…по всему видать…) идеологический роман; с отменным, тем не менее, литературным букетом. Букеровского, практически, разлива. Трёхгодичной выдержки длинного списка, не менее. А если — нет, то это серьёзнейшая промашка и досаднейшее упущение самих, в первую очередь, букеровских виноградарей. Текстовая настойка «Дырки» тут совершеннейшим образом безвинна. Завязка такова: в 1970-ом году в честь 100-летнего юбилея В.И. Ленина десятью верстами западнее от пгт Заполярный, что в Мурманской губернии, была заложена Кольская сверхглубокая (…порядка 12-ти с лишком тысяч метров на момент написания этих строк…) скважина. Ставшая вместилищем одной из самых проникновенно-кабалистических версий гибели Советского государства: при взятии тринадцатой тысячи глубины Красная Империя перестала существовать. Проходчики же, поместив в разлом спецоборудование, зафиксировали, похоже, радиоперехват из какого-то круга самой преисподней. Вопли страждущих грешников, лёгкий бриз от взмахов крыл выпущенного из адской бедны неназываемого, безымянного ужаса, вкупе с ощущением панического страха личного состава проходческой артели были нотариально, так сказать, заверены…

…отношение к тексту, правда, всё это имеет одновременно и самое прямое, и весьма опосредованное. Судите сами. Россия, СПб, 2011-ый. Некто, с экзотично-мещанским экземплификантом — Евграф Мальчик — неожиданно, да и вообще, по чистой случайности, оказывается втянут в орбиту таинственного, мефистофелеобразного и смутно знакомого гражданина по фамилии Абарбарчук. Известный незнакомец оказывается тем самым, неведомо как дожившим до начала десятых годов нашего столетия, Сергеем Курёхиным. Далее следует совсем какая-то уж фантасмагорическая неразбериха с низверганием Америки, возвышением РФ, коллекционированием африканских усачей (…Мальчик…) и выведением породы певчих аквариумных рыбок (…Абарбарчук…). Способ для расправы со Штатами выдержан в том же духе — спровоцировать североамериканских партнёров просверлить на своей территории аналогичную Кольской скважину. Идея привлечения потусторонних сил для свержения американской гегемонии является частью избежавшего упокоения Курёхина-Абарбарчука. В котором, в свою очередь, есть частица протагониста — Евграфа Мальчика. Жуки, так любимые главным героем, являются, кстати, обязательным ингредиентом ведьмовства. И вот тут встаёт вопрос о втором, нижнем слое текста. Что более похоже на правду? Чернокнижник Мальчик, воскресивший в 2011-ом полтора десятка лет как усопшего мракобеса Курёхина? Или же алхимик Абарбарчук, свивший себе из идейных формул гомункулуса Евграфа? Скорее всего — оба ответа одинаково верны. Или ошибочны; имманентность центральных образов по отношению друг к другу передаётся Крусановым равноусиленно; в том, собственно, и состоит основа вынесенной в заглавие рекурсии. Хотя, чему удивляться — ведь тут есть даже шахты по добыче времени, текущего в обратном истории направлении…

…не имеет значения, чем подогревается интрига, то ли Америку уничтожаем, не то концепции онанизма с харакири увязываем — Курсанов, без лишних обиняков, владеет словом «на отлично». И, хотя, стилистика здесь, всё же, не революционный экспонент для демонстрации на всемирной выставке, но, в данном, конкретном случае работает, как климат-контроль в новеньком немецком авто категории «люкс»: просто, эффективно и не привлекая к себе ненужного внимания. Да и внутренняя механика текста настолько выверена и отточена, что не даёт сбоя даже в самых отъявленных, скоморошных и заведомо сумасбродных словесных бессмыслицах. То, что находится на передней кромке бытия романа, выглядит бесспорным, в своем торжествующем безумии, миражом. Вполне при этом жизнеспособным. Несмотря на некоторую асимметричность и диссонативную хаотичность. Фокус в том, что «Дырка» — это сумма, которая на порядок больше своих составляющих. Крусанов-то вовсю строит такую мину, что писать, он, будто бы, вовсе совсем и не хочет. Его как бы заставляют. Происки, по-видимому, или евреев, или коммунистов, или, простите, либерастов. А то, и всех вместе взятых. Способ Крусанова отвечать на обращенные к читателю вопросы — это постоянно увиливать от прямых ответов. Каждая сцена — тонкий баланс на самой грани тех десяти минут, которые и отделяют в высокой литературе гротеск от компоста…

…впрочем, всё это известно ещё со времён «Укуса ангела». В «Дырке» важно другое. Читать, особенно в свете последних геополитических разрывов шаблона, обязательно. «Дырка» ведь, текст в первую очередь идеологический. В самом начале имело место некоторое обязательное рецензентское лукавство, ведь является данный текст заказным или нет, на этот счёт достоверных сведений сейчас уже не отыскать. Да и не принципиально это. Главное — качество и резонанс в сознании; а с этим здесь проблем решительно никаких…

P.S. …не обошлось и без забавных, незапланированных казусов. Скорее всего — редакторских. «Маленькая тугая грудь», например. Тугая — это, как бы, про несколько, гхм, отличную часть девичьего организма. А вот грудь, хотя бы и маленькая, по обыкновению и медицинским показаниям бывает крепкой. Нормальной бывает грудь. Бывает полной, высокой и наоборот. А тугой, вряд ли. По крайней мере — женская и здоровая…

28 июля 2014
LiveLib

Поделиться

trounin

Оценил книгу

Маркес -> Павич -> Крусанов =
= кузнечик <- луковица <- камень.
Самые/главные/слова:
реальность\задана.

Сложно поверить, начиная читать "Укус ангела", в то, что в нашей стране существует писатель, так близко подобравшийся по своим литературным способностям к Габриэлю Маркесу, не доставая до него самую малость, остановившись уровнем чуть ниже Милорада Павича. Да, магический реализм коснулся на этот раз не колумбийской пампы и югославского ландшафта. Ныне магический реализм взлетел над Российской Империей, даруя ей власть над половиной мира, где к власти, после смерти 18-летнего трупа, пришёл метис, в чьих жилах течёт в равных пропорциях кровь русского и китайского народов. Под десницей человека, воплотившего в себе две крупнейшие и могущественные евразийские империи, ломаются судьбы всего человечества. Крусанов не плавает по мелководью, выискивая через сны возможность влиять на процессы, он берёт всё сразу, уходя далеко за пределы человеческого понимания реальности.

Начало книги написано в духе китайских классических романов, когда, перед главной сюжетной линией, даётся основательная красивая мифологизированная подготовка в виде ладно написанной истории молодых влюблённых, давших жизнь не абы кому, а деспоту всея Евразии. Сюжет пропитан аллегориями, от которых неподготовленный читатель будет твердить про себя одну фразу: "Бред, что за бред, невероятный бред". Нужно иметь за плечами, как минимум, "Сто лет одиночества", где присутствуют точно такие же элементы, включающие необычную трансформацию предметов и инцест. На всём этом завязан весь сюжет, дарующий изрядную порцию эстетического удовольствия от неподдающихся воображению сравнений. Как вам понравятся аисты, что успеют сплести гнездо на переднем колесе грузовика, пока два человека будут удовлетворять свою похоть?

Ровно как фраза "Кузнечик, луковица, камень - самые главные слова". Отчего они только главные, об этом может догадаться только автор. Впрочем, Крусанов настолько эрудирован, что его тонкий юмор может понять далеко не каждый человек. Когда до тебя доходит смысл беседы, где два героя смеются над предположением о судьбе Великой Британии, которую решил захватить Китай, как в такой стране станут называть то, что стали называть в 1815 году в Париже словом бистро; когда понимаешь тот юмор, доступный твоему воображению - приходишь в восторг. Ещё больше я буду рад, когда мне объяснят значение кузнечика, луковицы и камня. Мне действительно интересно.

Когда "четвертование на три половины" подходит к концу, и книга постепенно близится к завершению, остро ощущаешь нехватку увязок всех событий. Они просто идут, сметая всё на своём пути, не подчиняясь никаким логическим обоснованиям. Понимаешь, что в такой книге, где логика пропала уже в первом абзаце, всё скатится в нечто совершенно невменяемое. До конца книгу можно не дочитывать, там может поджидать разочарование. Хотя, как знать, ведь и там может скрываться то, что дано понять лишь единицам.

Трудно подвести итог всему вышесказанному. Россия имеет возможность для влияния на весь мир, но нужно ли такое влияние, которое рисует Крусанов. Распри возникнут внутри страны, что будет в быстром режиме поглощать своих соседей, воплощая старую мечту о панславянском государстве, включающим в свой состав территорию Византии и Польши. Мир антиутопичен, когда во главе стоит правитель Иван Чума. Прекрасный зачин всё-таки превращается в разлёт крупногабаритных дров, коим суждено упасть там, где им велит расклад карт Таро, покуда кто-то раскладывает пасьянс, размышляя о Зигмунде Фрейде и Карле Юнге, препарируя труп растительного происхождения. Возникнет легенда, и решится судьба империи.

Издательство "Амфора" - пожалуй, это главная характеристика для книги.

Эти рецензии тоже могут вас заинтересовать:
- Бессмертник (сборник)
- Бом-бом, или Искусство бросать жребий
- "Сто лет одиночества. Рассказы" Габриэля Маркеса
- "Призрак бродит по Техасу" Фрица Лейбера
- "Хазарский словарь" Милорада Павича
- "Теллурия" Владимира Сорокина

16 сентября 2014
LiveLib

Поделиться

Green_Bear

Оценил книгу

Поскольку фантасмагория с эзотерическими играми — это не мой жанр, поэтому я нарекаю данный текст «нерецензией».
Дебютный роман «Укус ангела» Павла Крусанова представляет собой явление неординарное, скорее относящееся к большой литературе, чем фантастике. Этакая нестандартная литературная игра, перенасыщенная многочисленными аллюзиями, цитатами, как смысловыми, так и стилистическими, и переделками реальных теорий, как торт «Наполеон» жирным масляным кремом. Употреблять такое чтение следует небольшими порциями, чередуя с горячим кофе философских трудов или хотя бы кипятком словарей. По «треножнику» Олди чуть ли не в каждой сцене идет перекос в сторону эстетики или размышлений.

Если вспомнить официальную аннотацию романа, где помпезно обещают «огромный концлагерь, в котором бесправными арбайтерами трудятся Павич и Маркес, Кундера и Филип Дик, Толкин и Белый», то можно уверенно сравнить «Укус ангела» с литературным паноптикумом, где автор любезно и даже с гордостью демонстрирует читателям — «здесь вот я такого уродца вывел, а тут вообще нечто невообразимое раздобыл, там... это не каждому дано понять».

Весьма забавно, что попутно отыскалось зерно, из которого впоследствии вырос роман «Железный пар». Почти весь синопсис линии старшего брата уложился в неполный абзац: «Порой Петру казалось, что философия в целом есть результат некоего осквернения ума. Ведь и вправду, старинное пособие по мраморированию бумаги со всеми своими, ныне памятными лишь штукарям, секретами: грунтом из отвара льняного семени, квасцами, бычьей желчью и фарфоровыми ступками для красок — в куда большей степени способствовало становлению мировоззрения, нежели пять аршинов защищённых за год диссертаций, густо засеянных «корреляциями», «дискурсами» и «модусами бытия».»

Учитывая, что герменевтика и эзотерика мне совершенно неинтересны, то впечатления колебались едва ли не диаметрально, от «едва читаемо» до «восхитительно». При этом условные эпизоды «иваново детство» и «африканские записки» весьма понравились. Чрезвычайно забавным получился Петруша, самонадеянный эгоистичный философ, не заметивший, как поспособствовал рождению чудовища. История Клюквы, сироты-пророчицы, которая во имя любви и мести раскроила империю на две части огненным поясом, оч-чень впечатлила.

Вообще роману свойственна сказочная и даже скорее фольклорная жестокость, которая выглядит абсолютно естественно для формирования новой ментально-философской архитектоники, необходимой, чтобы возвести на престол нового государя. Проблематика, если оставить за кадром эзотерические пляски, лежит в области устроения государства, природы власти и необходимых государю личных качеств.

Крайне забавно наблюдать переклички дебютного «Укуса ангела» с последним на данный момент «Железным паром». В обоих случаях фокус направлен на перестройку общества и философию власти. В целом «Железный пар» мне понравился чуть больше, чем «Укус ангела», из-за большей прозрачности стиля и смыслов, из-за более четких привязок к нашему современному миру и меньшего количества эзотерики, хотя по сумасбродности стиля выше стоит, конечно, дебют.

Итог: философское восхождение по лестнице Власти в бездну Апокалипсиса.

12 ноября 2018
LiveLib

Поделиться

nad1204

Оценил книгу

Весьма неплохой сборник современных писателей о детстве, хотя и неоднородный. Но так чаще всего бывает.
Что удивило, так это то, что детство тут не радостное и бодрящее, оно разное и это подкупает, это правдиво.
У кого-то это воспоминание о родителях и родственниках.
Кто-то о школе написал.
Кого-то до сих пор мучают обиды и незаконченные выяснения отношений с более сильными сверстниками.
А кто-то вспомнил о первой любви. А ведь и она необязательно светлая и теплая.
Не могу сказать, что всё понравилось, нет. Но послевкусие осталось хорошее.
Это честный сборник довольно-таки сильных авторов.
Рада, что он попал мне в руки.

28 мая 2022
LiveLib

Поделиться

...
5