© Павел Карачин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Небесное зеркало (1990 – 1996 ГГ.)

Цинизм. (начало зимы 1990г.)

 
Говорят мне: «Ты циник! Ты злобный дурак!
Где набрался ты зла, нам понять не дано!»
Не согласен – ведь это отчасти не так —
Я совсем не дурак, просто вижу лишь мрак…
Началось это очень и очень давно…
 
 
Я был тихий ребенок и книги читал,
Но однажды решил взглянуть правде в глаза
И взглянул! И в мгновение с неба упал,
И мириться с царящим покоем не стал!
Отказали на жизни горе тормоза…
 
 
Я качусь по наклонной все ниже, все вниз,
И не в силах никто сей процесс прекратить!
Я хотел оправдать сущность слова «Цинизм»,
Но хоть камень на шею – иди и топись!
Надо мной все хотят гайки крепче скрутить!
 
 
Что такое цинизм? Почему это зло?
Не ответит никто, кто с сим свойством знаком!
Разве грех называть белым то, что бело?!
Разве грех называть прошлым то, что прошло?!
Называть грязью грязь, мудака – мудаком?!
 
 
Циник – он ведь не монстр, не дьявол с хвостом!
Чтоб цинизм очернить, все средства хороши:
Обозначить ублюдком, назвать дураком,
Ни секунды при этом не думав о том,
Что цинизм есть Мать-Правда без страха и лжи.
 
 
Но оставим цинизм – про него я сказал.
Я еще мизантроп – так друзья говорят…
Я не верю в то, что человек созидал
Этот мир. Но я верю, что он – лишь вандал!
Вандалихи питают молоком вандалят!
 
 
Да, я верю, за это расплата близка —
Человечество вскоре себя изживет!
Вот закончится пир, восстановится мир
И исчезнет с земли человечек-вампир,
Как невежливый гость без поклона уйдет…
 
 
Ну а может, напротив, будет громко кричать —
Не захочется прыгать в котел к Сатане!
А в ответ лишь услышит: «Надо было решать:
Созидать этот мир или же разрушать,
Заплатить-то пришлось бы, дело только в цене!»
 
 
Смерть для нас неизбежна, и лишь посмотреть
Я хочу, как сгорит вся планета дотла,
Социум звероликий будет долго гореть,
От бессилия, боли и злобы реветь!
Разметет человечество Божья метла…
 
 
Я люблю темноту, не люблю яркий свет,
Ярких красок я тоже не переношу,
Людям верю, когда только выбора нет
И огромный жестоких пороков букет
Каждый день, каждый час я на шее ношу…
 
 
Дорогие друзья, не сочтите за труд…
Нет! Не нужно работать! Нужно лишь подождать…
Если к вам вдруг какие-то люди придут,
Если тело мое с пулей в сердце найдут,
Вы тогда помогите его опознать!
 

Экстремист. (зима 1991г.)

 
Осень золотая, опадают листья…
На расстрел ведут солдаты парня – экстремиста.
Он идет – не плачет, не клонит головою,
А если так, то значит, доволен он собою.
 
 
Сердца убежденья не хотел предать он.
Знает, что продолжат дело по оружью братья!
Он сопротивлялся пошлости и дури,
Так противных его яростной натуре,
 
 
Он хотел, наивный, слабыми руками
Развалить, что мир старинный создавал веками,
Ненависть сверкает за его зрачками,
А солдаты сзади в спину жмут штыками…
 
 
Нет, не тех людишек, кто его обидел —
Этот мир проклятый парень ненавидит!
Вот дошли до места, ствол забит картечью…
Парень к палачам своим обратился с речью:
 
 
«Мир ваш ужасающ, грязен и порочен!
Брату брат, товарищ в спину нож пророчит,
Здесь за каждой радостью горя вереница!
И хотел помочь я миру измениться…
 
 
Но жить вы не хотите в этом мире новом,
Так не поминайте грязным меня словом.
Чтобы что-то сделать – надо постараться,
Я старался честно… Ну, стреляйте, братцы!!!»
 

Ни к чему. (28.03. 1991г.)

 
Разбить окно и возвести в культ блядство,
С миром поссорившись на целый век,
С новой мечтой хохотнуть злорадно,
Помня о том, что ты – человек!
 
 
Плюнуть в лицо, разбить бутылку об голову,
Чертовы сани – полозьев бег,
При опасности не свернуть в сторону,
Помня о том, что ты еще человек!
 
 
Куклы беспечные добрые люди,
Все они сволочи, мы – еще нет,
Водку завидев, глотаем слюни,
Помни о том, что ты еще человек!
 
 
Странно живем – странно подохнем,
Пряча глаза под уровнем век,
Но перед тем, как в предсмертии охнуть,
Вспомни о том, что ты – человек!
 

Ни о ком (зима 1992г.)

 
Моя душа наполнена обломками вины,
Мои глаза изранены осколками стекла,
Моя судьба разломана… Проходят тихо дни,
Лишь капля водки в рюмочке по стеночке стекла.
 
 
Живу недолго на земле, немного повидал,
Мне б жить себе спокойненько, тихонько, как другим,
Да вот беда – ведь душу я давно уже продал,
А доброту не смог продать, так обменял на дым.
 
 
На дым своей теории, теории простой,
В которой жизнь не ценится ни в ломаный пятак,
Где матушка – Анархия, а батька – Боевой
Патрон, что в дуло черное забит не просто так!
 
 
Патрон забит на Общество, что ненавижу я,
Общественное Мнение, которое смердит,
На ту Мораль, что граждане латают под себя,
На Глотку человечества, что про Мораль твердит!
 
 
Нет, что вы, я не хулиган, не псих и не маньяк,
Здесь все без сумасшествия прекрасно обошлось!
Ну, раз уж я расклеился пред вами, как мудак,
Позвольте же поведать вам, с чего все началось:
 
 
Я был примерным мальчиком, о мире я мечтал,
Мечтал, чтоб людям весело и счастливо жилось,
Учился в школе грамоте, учебнички читал
И верил, что плохое все давным-давно прошло…
 
 
Увы, теперь мечты мои распяты на крестах,
А старые учебнички в буржуечках горят,
А то, во что я верил, превратилось в черный прах,
И сердце осветила вдруг сознания заря!
 
 
Потом нашел свою любовь, ее боготворя,
Сердечко вновь оттаяло, сознанье поборов,
Моя любовь – потом узнал – скользила, как змея,
Ко мне, к другому, к третьему – шалава будь здоров!
 
 
И вновь ко мне нахлынуло раздумье о беде,
Сознание бессилия, и свет в душе погас,
Нашел успокоение я в огненной воде —
Она меня, родимая, во веки не продаст!
 
 
Гляжу в окошко вечером в неведомую даль,
Мне б жить себе спокойненько, тихонько, как другим,
Да вот беда – ведь душу я давным-давно продал,
А совесть не купил никто, так я ее убил!