© Павел Карачин, 2018

ISBN 978-5-4483-8603-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Просто обязано творчество наше, словно кастетом, по харе ебашить!!!

Пережеванный стих

 
Тот, кто пишет стихи, лжет не меньше, чем все остальные.
Пережеванный слог я сквозь зубы харкну на асфальт:
Желчь безумных идей, неумелые рифмы больные,
Бред видений ночных, бытия каждодневного смрад.
 
 
Я глазею в окно, как листаю с картинками книжку:
Вот, отбившись от своры, рыжий пес под забором дрожит,
Вот у пса отобрал кость оборванный, грязный мальчишка —
Ведь ему, как и псу, надо как-нибудь день пережить.
 
 
Сколько водки ни пей, все одно, не заглушишь досаду!
Сколько лоб ни калечь о полы новомодных церквей,
За душою твоей из прекрасного райского сада
Светлый ангел летит по прямой, только черти быстрей!
 
 
Распахнулися двери объектов новейшей культуры —
Образцовых столовых, борделей, ночлежных домов…
Едет барин! На МКАДе железной стеной встали фуры,
С воем мчится кортеж в окружении верных ментов.
 
 
Ожиревший чиновник трясет золотым телефоном.
Девяностых братва оказалась честнее, чем он —
Ведь бандиты блюли хоть какие-то волчьи законы,
Этот клал на людской, на бандитский и Божий закон.
 
 
Постигая уют и покой меблированных комнат,
Где халявным бухлом под завязку набит минибар,
Средь потасканных женщин прекрасных, нетрезвых и знойных,
Вспоминать о душе – все равно, что мочиться в пожар…
 
 
Узколобая мудрость глаголет из старого кресла,
Здравым смыслом она именует обычный испуг.
Жить тревожно, обидно до слез, тошно, неинтересно…
И темнеет в глазах, и усталость навалится вдруг.
 
 
Нашей жизни цена – три червонца по меркам Иуды,
А высокой Любви – в день базарный не больше рубля…
Удивляюсь тому, как по жизни все просто и грубо
И паяцы, порой, поднимаются в ранг короля.
 
 
Под восторженный визг неуемный тандем продолжает,
Как Сусанин, страну по болоту по кругу водить…
Патриоты шипят, что Отчизну враги окружают…
Не хватает ума, сил и времени их рассудить!
 
 
Современным аскетам охота помногу и сразу,
А борец за права от мозгов оттирает кастет,
Перепуталось все, телевизор затмил людям разум,
Он отныне для нас и свобода, и правда, и свет!
 
 
Славьтесь, люди искусства! Вы всех, безусловно, полезней —
Заказные поэты, художники, прочий бомонд!
Может быть, работяга, услышав слезливую песню,
Этим вечером спьяну соседу башку не свернет,
 
 
Может быть, он сегодня жену не прибьет сковородкой,
С тещей кухонный нож не использует, как аргумент,
На работе начальнику в печень не сунет отвертку…
И в дремучей душе загорится спасительный свет!…
 
 
Смех придворных шутов безразличен, как рокот мотора,
Гулко колокол бьет в новостями промытой башке,
Мы уходим в себя и не ждите – вернемся не скоро,
Чтобы снова плодиться, бухать и растить ВВП.
 
 
Где великий потоп, что изжогу зальет в полной мере?!
Где же сера с небес?! Трибунал, что немедля раздаст
Всем сестрам по серьгам, а братьям по крестам и по вере?!
Антисептик, что Землю продезинфицирует враз?!
 
 
В изобилье жратвы захотелось вам зрелищ – так нате!
Я стою перед вами – вы мне ничего не должны…
Тот, кто пишет стихи – он, по-своему, тоже предатель,
И слова черной рвотой стекают на ваши умы!
 
 
Тот, кто пишет стихи, тоже нехристь, подлец и предатель,
И слова черной рвотой стекают на ваши умы!
 

Послание к жаждущим

 
В стихах моих не ждите откровений,
Листая словно Книгу Бытия —
Меня терзают смутные сомненья,
Что правом этим обладаю я.
 
 
Ну кто я есть – вы посудите сами,
Чтоб эталоном жизнь считать свою?
Едва-едва свожу концы с концами
И на работу в пять утра встаю,
 
 
Пока не нажил виллы на Рублевке,
Безжалостно грызет меня мороз,
Когда, как старый пес, на остановке
Я жду битком набитый «скотовоз».
 
 
И, проявляя гнусное лукавство,
Невесть откуда взявшуюся прыть,
Я лицемерно кланяюсь начальству,
Чтоб премию в квартале получить.
 
 
Захвачен повседневной суетою,
Вплетен в тягучий будничный кошмар,
Совсем не пью, поскольку алкоголик,
А на обед, обычно, шаурма.
 
 
Я злюсь на шумных взбалмошных соседей,
Что ночь от ночи досаждают мне,
На президента, что с трибуны бредит
О том, как славно жить в моей стране,
 
 
На глупость свежепринятых законов,
На каждого «народного слугу»,
Брехню каналов информационных…
Но ничего поделать не могу!
 
 
Умел бы жить – не злился б до изжоги,
Наверное, стихов бы не писал…
На острове тропическом в шезлонге
Я б возлежал, плевал бы в небеса,
 
 
Забыв навечно ящик свой бетонный,
Мне б жаркий ветер волосы трепал,
По трубочке коньяк коллекционный
Из капельницы в вену поступал,
 
 
Поскольку самому напиток сладкий
В стакан налить, конечно, было б лень.
И юные грудастые мулатки
По очереди мне сосали член —
 
 
Ведь двигаться совсем я не настроен —
Штаны сними, потом опять надень…
А кто освободился, надо мною
Держали зонтик, создавая тень.
 
 
Мечты, мечты… На них не стоит тратить
И драгоценных десяти минут,
Которые, в конечном результате,
Годами вон из жизни убегут.
 
 
И каждая конкретная минута
Мне радостных не дарит перспектив!
Как я могу других учить чему-то,
Когда своих забот – не разгрести?
 
 
Вот пишешь – кто-то думает: «Провидец!
Он будущее знает наизусть!»
Что знать могу я, в жестком кресле сидя?
Каких вещей могу постигнуть суть?
 
 
Чтоб ни в кого не плюнуть, не обидеть,
Дипломатично объясню посыл:
Когда б умел я будущее видеть,
Я б баксы по тридцатнику купил!
 
 
Но, жалкую мошну держа в целковых,
Со всем народом вместе пролетел.
Так что провидец из меня хреновый —
До Ванги я пока что не дозрел.
 
 
Вообще, гляжу, несправедлива доля
Того, кто может фразами играть —
Обязан он литературным слогом
На путь какой-то массы наставлять.
 
 
Другое дело – скульптор, композитор,
Художник. Чужд им бремени хомут.
Вот, скажем, Баха слушаешь сюиту…
Чему она нас учит? Ничему!
 
 
Способна возбудить и убаюкать,
Но не дает ответов, как ни жаль…
А чуть иной набор добавишь звуков —
Слова – и сразу подавай мораль!
 
 
Ван Гог великий написал картину
«Подсолнухи» – какая красота!
Но, ежели мозгами пораскинуть,
Что он хотел сказать нам? Ни черта!
 
 
В оценке той картины гениальной
Критерий лишь один – другого нет:
Красиво, любо, нравится – и ладно!
Или не нравится… Ну, тут на вкус и цвет.
 
 
Но вот картины начали движенье —
Кино – и сразу зритель заворчал:
«Для молодежи в фильме нет идеи
И где же поучительный финал?!»
 
 
Несправедливость, как удавка, душит:
Выходит, позволительно одним,
Не отвлекаясь на умы, бить в душу.
К другим такой подход неприменим!
 
 
Спасать миры – не дело для поэтов,
Писателей, актеров и шутов —
На это есть бесчисленно воспетый
Могучий мудрый Бог, в конце концов!
 
 
Я лишь могу, с дерьмом увидев яму,
Предупредить о ней в своих стихах,
А верить или нет… Решайте сами,
Кто обойдет, кто свалится туда.
 
 
Вы мне цинизм обычный мой простите,
Но, думаю, полезно будет знать:
Поэт – не Нострадамус, не Спаситель —
Он лишь слова умеет подбирать!