Глава 1

Никогда не думал, что добираться каких-то тысячу вёрст будет так нелегко. Даже путешествие с пленённым генералом выдалось не таким тяжёлым, а тут, один, пусть и с поклажей, но ехал, делая частые остановки на станциях, меняя лошадей и пережидая непогоду, целый месяц,

– Лейтенант Мирони прибыл для продолжения службы, – первым, что сделал по прибытию, представился генералу Тонатусу. Я толком не знал, что в моём, подписанным лично Императором предписании, но лелеял надежду, что не оставят где-нибудь при штабе каким-нибудь посыльным.

– Проходи, лейтенант. Я редко лично принимаю прибывших офицеров низшего звена, но до меня дошли слухи, что вы прибыли из столицы. Так что, не стесняйтесь, присаживайтесь. Как там живётся в Тиносванне? Как здоровье Императора? А то до нас доходили слухи о его болезни.

– Слухи не совсем верны, – ответил, усаживаясь напротив убелённого сединами генерала, – Его Величество Странис Первый действительно был болен, но на большом приёме выглядел хоть и уставшим, но вполне здоровым. Держался уверенно и следов болезни я не заметил.

– Ах, да! Большой приём. Из моих частей также отправлялись отличившиеся, но они до сих пор не вернулись. Ладно, – генерал распечатал конверт с предписанием и углубился в чтение. Разобрать на его лице эмоции оказалось задачей невыполнимой. Но он несколько раз отрывался от чтения, бросал взгляд на меня. Я уже забеспокоился, что ж такого указано в предписании, что опытный, видавший виды генерал так задумчив.

– Значит, отличились на юге Империи и при личной встрече с Императором изъявили желание служить на самом опасном направлении, кое считается оборона северных подступов к столице…

Отвечать: «Так точно!» или как-то выказывать своё рвение посчитал излишним. Не думаю, что генерал оценит такое рвение, а тем временем Тонату́с продолжал:

– Служили простым гвардейцем и за очень, даже слишком короткий промежуток времени стали лейтенантом. Офицер, вы думаете, я позволю вам командовать людьми, отдам в ваше подчинение полсотни или сотню человек? Что молчите? Я-то думал, в часть прибыло пополнение, опытный, пусть и молодой офицер, но…

– Господин генерал, вы судите только по тому, что написано?

– Я делаю вывод, что больше чем десятком, пусть и гвардейцев вы не командовали, опыта руководства у вас фактически нет! А ваши личные заслуги, пусть и героические это не то, что требуется офицеру! Хорошо, что знакомы с грамотой, а тактику, стратегию, опыт анализа обстановки и принятия решения в экстренной ситуации у вас есть? Просто карту читать вы умеете?!

– Карту читаю, – ответил спокойно. Генерал попался боевой и не солдафон какой, а с опытом принятия стратегических решений и способный отстоять свою точку зрения не только перед офицерами, но и не исключаю, что пред самим Императором. Не зря его поставили на одно из самых трудных направлений. – Опыт анализа обстановки и принятия тактически верных решений также имеется, что подтверждается боевой наградой, полученной при освобождении станицы Прочноокск.

– Про станицу что-то слышал. Но там командовал капитан Нетрис.

– Капитан Нетрис попал в засаду и только предложенные мной действия помогли одержать победу.

– От скромности не умрёшь. Ладно, пойдём, проверим, так ли всё верно рассказываешь, – ухмыльнулся генерал, вставая с места.

Проследовал за ним в соседний кабинет, где на столе, размерами больше похожий на биллиардный, лежала карта.

– Изучай. Через час жду предложений по развитию кампании. Вариантам действий противника, наших контрмер, а также примерный план наступления, – заявил генерал и в бодром расположении духа удалился.

«Вот так сразу, подай план наступления. Я что, клоуном здесь устроился на полставки?! Сейчас приведёт своих офицеров со штаба и начнёт глумиться, развлечений-то мало», – мысленно ругался, рассматривая подробную карту дислокации боевых частей. Сразу бросилась в глаза протяжённость линии обороны, что в будущем могло привести к серьёзным проблемам. В текущей войне мобильность как таковая отсутствовала. Части до места сражения добирались неделями, если не дольше. Но плотность войск на участке была одинакова, что со стороны сенарцев примерно полмиллиона человек, что со стороны канторийцев. Если учесть, что концентрация войск на участке наступления всегда превышает примерную численность обороняющихся, то противоречивые выводы напрашивались сами.

Я с разных сторон рассматривал добротно изготовленную карту с нанесёнными на ней обозначениями. Ставя себя то на место командующего сенарской армии, то на место генерала. Некоторые условные знаки мне были чужды и незнакомы, и я их не понимал, но опыт теоритических занятий, полученный за годы службы в армии, пригодился. Но мой опыт строился на ведении другой войны, с другим темпом развития событий, с применением артиллерии, авиации, мобильных частей прорыва, но и с учётом местных условий ведения боевых действий, смоделированная в моём сознании общая картина, меня не радовала.

В том, что генерал вернётся не одни, я оказался прав. После отведённого времени в помещение, громко разговаривая, вошли четверо: генерал, два полковника и капитан, видимо адъютант. Именно последний нёс с собой небольшой поднос, который установил на приставной столик и удалился.

– Вольно, лейтенант! – добродушно скомандовал генерал, видя, как я при их появлении вытянулся во фрунт.

– Господа офицеры, представляю вам прибывшего из самой столицы, удостоенного чести аудиенции с Императором нашим Странисом Первым, да продлятся его дни, лейтенант Мирони собственной персоны. Два месяца назад, герой, был простым гвардейцем, а сейчас офицер и как думаю, предложит нам с вами, уважаемые, план предстоящей летней кампании.

Ни смешков, ни даже улыбок со стороны сопровождавших офицеров не последовало. Видимо ожидавший другой реакции генерал недовольно продолжил:

– Что ж, лейтенант. Раскрой нам коварный план сенарцев и просвети, что нам делать, как выиграть войну.

– Войну можно выиграть, не дожидаясь летней кампании, – с серьёзным видом заговорил. То, что я собирался сказать, то к чему додумался, изучая дислокацию вражеских войск, их численный состав, возможные направления удара, выходило за рамки существующей теории ведения боевых действий. Впрочем, я не был силён в современной тактике и стратегии войны, а опирался на многолетний опыт военных кампаний моей родины – планеты Земля.

– Даже так? – оживился один из полковников, – я думал, что достопочтенный генерал изволил шутить, приглашая нас с полковником присутствовать на докладе младшего офицера о плане обороны, но сказанное сейчас меня удивило. Выходит, ни на местах, ни в Генеральном штабе, не знают, как закончить войну в этом году, а молодой офицер знает. Вы из какой семьи, лейтенант? Где обучались, где проходили службу?

– Он простолюдин, – за меня ответил генерал.

– Господа офицеры, не думал, что достойно дворянину делать вывод о том, о чём ещё не знаете, – привёл последний аргумент. Не думал, что сословный критерий так силён в армии. В бытность гвардейцем под командованием полковника Мигнеса, не замечал такого рвения о чистоте рядов. Среди офицеров у него в подчинении были и дворяне, но и немало безродных, доказавших делами свою полезность для армии Империи.

– Что ж, господа офицеры, – после небольшой паузы произнёс генерал, – молодой человек верно заметил, не гоже нам, дворянам, забывать о чести. Давайте выслушаем лейтенанта, обсудим его дельные предложения, если такие последуют, и потом сделаем вывод. Со своей стороны лейтенант, знай, в эту минуту решается твоя карьера. Кстати, забыл представить начальника штаба полковника Саварсиса и командира второй армии полковника Гени́нса. Они вместе со мной выступят экспертами твоих предложений. Думаю, нет необходимости говорить, что в случае твоего провала, лейтенант, вы обязаны подать прошение о переводе в другую часть. Поверь, оно будет немедленно рассмотрено и дано положительное заключение.

В ответ я только кивнул, соглашаясь. Я-то думал, предложит застрелиться, или одного отправит на самый опасный участок обороны, а тут всего-то подать рапорт о переводе. Всё-таки дворяне они есть дворяне. Лучшее образование, несколько иные моральные принципы, нет нужды каждый день думать о пропитании своей семьи, отсутствует каждодневный тяжёлый физический труд, и больше времени уделяешь не борьбе за выживание, а самой жизни. Странно только, что приставка «энц» не упоминается при нахождении дворянина на воинской службе, а обращаются упрощённо, по званию. Но среди офицеров бо́льшая часть дворян и понятно, почему так отнёсся ко мне генерал. Выскочек нигде не любят.

– Разрешите? – спросил, выдержав паузу.

Генерал кивнул и я, набравшись смелости, продолжил:

– Господа офицеры, если позволите, начну без предисловий.

– Что ж начни.

– Генерал, позволь лейтенанту высказаться, – впервые заговорил командующий армией, – как понимаю, это именно тот гвардеец, что взял в плен генерала Фок Генса. Мои доверенные лица писали об этом случае, и будет интересно услышать новое мнение по поводу разворачивающей компании…

– Полковник, не думаете ли вы…

– Генерал Тонату́с, мы знакомы очень давно и давайте не будем выяснять отношения в присутствии младшего офицера. Продолжайте, лейтенант.

Генерал раздражённо прошёлся по комнате, подошёл к невысокому столику, где адъютант поставил поднос, налил себе рюмку, залпом выпил, закусил, а я продолжал ждать, пока спадёт напряжение. Видимо не всё так гладко в их отношениях.

– Начинай, лейтенант, – генерал вернулся к карте.

– С обеих сторон на указанном участке фронта сосредоточено примерно одинаковое количество солдат, – генерал хотел что-то сказать, видимо нечто вроде: «Это и так понятно», но сдержался, а я продолжал, – летняя кампания выдалась тяжёлой, и противник на сотни километров углубился в территорию Империи. Какие населённые пункты заняты говорить излишне, они помечены синим на карте. Отмечу, что Сенарская Империя имеет границу с Канторийской Империей только на небольшом участке и протяжённость сухопутной границы всего двести километров…

– К чему такие подробности, лейтенант? – не выдержал начальник штаба.

– Я стараюсь подвести к главному. Снабжение армии агрессора производится за счёт морского снабжения, через два захваченных порта. И как понимаю, сейчас они непригодны к использованию, вода замёрзла и судоходство невозможно.

– Это верно. По нашим данным последний корабль прибыл неделю назад и то пробился через льды с большим трудом. Но за летнее время прибыло не менее трёх сотен судов с фуражом, продовольствием и прочим. Так что, к сожалению, недостатка в провизии у них не будет.

– Такой объём запасов необходимо хранить и вовремя развозить по растянувшимся в длинную линию частям, – продолжал я, – лучшее место для хранения и последующего распределения – это ближайший к порту Тоссина населённый пункт станица Лисовна.

– Предположим, – согласился полковник Саварсис.

– Как думаете, что предпримет враг, если его склады окажутся пусты? Замечу, противник находится на враждебной, практически изолированной территории и ждать возобновления поставок придётся очень долго.

– Будет брать силой.

– И сколько нужно продовольствия для пропитания и поддержания нормального боевого духа полумиллионной армии? – спросил, надеясь услышать ответ.

– Не знаю, на это лучше ответит мой заместитель по тылу, – пожал плечами генерал.

«О, как! Генерал не знает, сколько нужно армии для того, чтобы прожить хотя бы неделю. С одной стороны это хорошо, значит, нет недостатка, но всё же».

– Лейтенант, что без продовольствия армия не просуществует и нескольких недель, понятно, но к чему говорить прописные истины?

– Господин полковник, позвольте перейти к основной части предложения.

– А это была не основная? – удивился генерал, – я абсолютно согласен с полковником Генинса, без защищённого тыла армия потеряет боеспособность за несколько недель, но что вы конкретно предлагаете?

– Прошу обратить внимание на рельеф местности.

– Что тут не так? Леса, степи, леса, реки. Ничего необычного, пустынь с оазисами в нашей полосе нет, – ухмыльнулся генерал.

– А через реки на карте обозначены мосты, по которым и идёт снабжение. Замечу, что всего два моста связывают армию сенарцев с тыловыми частями.

– Вы хотите отбить и удерживать мосты? – удивлённо спросил полковник Генинса, – но до них по занятой врагом территории несколько недель пути и сил удерживать этот стратегический объект у нас не будет. Тем более, не думаю, что сенарцы настолько глупы, что оставили их без соответствующей охраны.

– Я не предлагаю их захватывать и удерживать, я предлагаю их разрушить. Пусть сейчас зима, но по льду переправить достаточное количество продовольствия невероятно сложная задача, – тут мне вспомнилась блокада Ленинграда, сколько трудов, новых инженерных решений и героизма стоило наладить снабжение непокорённого города, – нарушение снабжения хотя бы на месяц, думаю, приведёт к нужному результату.

– И какой результат считаете достижим?

– Удачным итогом предлагаемой операции считаю сдачу противника.

– Вы фантазёр лейтенант! – рассмеялся генерал, – чтобы армия сдалась, надо её победить, разбить, чтобы она не смогла вести боевые действия! На крайний случай рассеять, раздробив на малые отряды, лишив единого руководства. А вы предлагаете морить голодом!!!

Я стоял молча. Видимо не нашёл тех слов, какие нужны, не донёс то, что хотел предложить. В зимнее время активная военная кампания не ведётся, все ждут начала лета. Понятно, погода вносит коррективы, но почему не провести ряд диверсий, не давая противнику отдыха. Добраться до станицы Лисовна, где по моим предположениям находятся склады всей многотысячной армии задача трудная, практически невыполнимая, но нарушить снабжение… Не думаю, что на местах имеется хотя бы недельный запас продовольствия. А местных жителей не так много, даже отобрав всё, не хватит, чтобы прокормить и десятую часть армии. Когда обдумывал, изучая карту, почему-то вспомнилась Отечественная война девятнадцатого века. Я не знаток военной истории, все знания получены из книг и фильмов, но видя расположение войск их растянутость, зияющие бреши в тылу, где можно спрятать, если не корпус, то боеспособную роту, почему этим не воспользоваться?

К разговору офицеров не прислушивался, тем более, не обращая на меня, они спорили, укоряя один другого в нерадивом отношении к повелению Императора и делу Империи. Я подошёл к письменному столу, взял бумагу и принялся писать прошение… нет, не о переводе, а об отставке, надеясь, что за былые заслуги не загонят куда-нибудь в местную Сибирь.

– Лейтенант! – когда уже ставил подпись под текстом, меня окликнул полковник Генинса, – подойдите!

Я подошёл и протянул генералу исписанный корявым почерком развёрнутый лист. Тот его взял и протянул полковнику. Бегло пробежав глазами, полковник его разорвал.

– Лейтенант Мирони, вы поступаете в моё личное распоряжение. Я как раз планировал сформировать гвардейскую роту. Возьмёте её под своё командование, а ваше предложение мы ещё обсудим. Всё верно, генерал?

– Верно. У тебя месяц, полковник.

Следуя по коридору за полковником, меня одолевало спросить, на что дал генерал месяц.

– Что-то не так? Ты не рад, что остался служить? – спросил, оборачиваясь ко мне офицер. На его лице читал раздражение, недовольство, но не по отношению к себе, а даже непонятно, к кому направленное. Эх, зря не прислушивался к разговору офицеров. Они ж меня обсуждали, мою судьбу, а я… опустив руки, сдался.

– Разрешите вопрос, господин полковник?

– Не разрешаю. Знаю, что хочешь спросить. Так слушай. С генералом у нас давняя… дружба. Из-за чего и почему, знать тебе не надо. Но я его уважаю, как командира и он прислушивается к моему мнению. В твоём предложении есть разумное зерно, но я пока не знаю, как это всё реализовать. Под твоё командование переходит рота из двухсот солдат. Они не гвардейцы, так что выбирай тех, с кем сможешь провернуть свой план. А детали мы обсудим и вместе выберем верное решение.

– Как понял, срок месяц?

– Верно. У тебя месяц.