«И закончить ужин не дадут», – недовольно поморщился я, кладя на стол приборы и отставляя тарелку. Охранник положил передо мной лист свёрнутый пополам похожий на бумагу и вернулся на своё место.

– Посмотрите, что можете сказать по этому поводу, – произнёс собеседник, кивком указывая на лежащий лист.

«Нет, на ощупь вроде бумага», – взял в руки и развернул. На нём, мелким почерком от руки на кенгирском языке оказалось сообщение: «Дорогой друг. Если это именно ты, ответь, что заставил меня изучать капитан Ускус во время нашей первой встречи».

«Что за ерунда. Письмо без подписи. Ускус, Ускус… Это было, когда меня забрали с Земли. Так, значит, там был ещё стажёр – Куртис. Он меня ещё пару раз вырубил, но он остолоп, как говорил капитан. Что заставил изучать, что… какой-то справочник или научный труд, но чей… не помню».

– Это написал, как понимаю, стажёр Куртис, он остолоп, – выпалил я на одном дыхании, а потом выждал паузу и продолжил, – но что заставил изучать его начальник – капитан Ускус, которого, кстати, показывали в начале… фильма, я не помню, вероятно, какой-то справочник или научный труд кого-то из великих учёных кенгирской расы.

Повисшая тишина заставила меня усомниться в правильности моих слов. Мой визави смотрел на меня с открытым от удивления ртом, а потом, разразился громким, ухающим смехом, что мне стало не по себе.

– Рассмешили, – отдышавшись, ответил Каратакис, – если честно, я не знаю ответа на этот вопрос, но, думаю, академик Куртис оценит вашу шутку.

«Академик. Ничего себе! Как всё поменялось. Почему тогда Куртис не прибыл лично, или он такой занятой человек», – шёл я весь в раздумьях, возвращаясь в свою камеру. Когда остался один, запертый в четырёх стенах, не мог долго уснуть, думал, что происходит, почему мне не верят, почему не идентифицируют, почему… и много этих почему, возникало с каждой секундой в моей голове.

– Полковник! – услышал сквозь дремоту, – полковник, проснитесь. Кто-то осторожно тряс меня за плечо.

«Это к кому обращаются. Моё звание – капитан, как сейчас помню», – открыл глаза. Надо мной склонился офицер в парадной форме, я сделал такой вывод, потому что его одеяние резко отличалось от видимой неоднократно формы всех офицеров, с которыми мне приходилось встречаться.

– Господин полковник, – вытянулся по струнке офицер, знаки различия я так и не смог разобрать, видимо, за прошедшие более полсотни лет обозначение воинских званий, форма, сильно изменилась, поменяла свой внешний вид. Хорошо, что остались привычные наименования. – Мне приказано сопроводить вас к генералу Дрогансару.

– В таком виде? – указал я на свой внешний вид. Да, мне почти сразу дали переодеться из своих, так скажем лохмотьев, но на мне обычный комбинезон техника без знаков различия. – И почему полковник, вы не ошиблись камерой?

– Никак нет, господин Павел Кенгирский, – выпалил офицер.

«По крайней мере, знает фамилию, может, тогда и не ошибся камерой», – подумал, поднимаясь с лежанки и не обращая внимания на стоявшего по стойке смирно офицера, прошёл, умылся, привёл себя в порядок. Пока выполнял свой утренний моцион, в камеру принесли чемоданчик.

– Господин полковник, – нервно заговорил офицер, – если можно, поторопитесь, вас ждут. Из чемоданчика извлекли нечто, похожее на плащ-палатку. Я, прям, не знал, как к ней подступиться.

– Минуту, – ответил, разглядывая предложенное одеяние.

«М-да. И это новая форма», – разочарованно подумал. Её разительно отличал не только покрой, цвет, материал, отсутствие знаков различия, неизвестная атрибутика, но и способ облачения. Это вам не брюки, сорочку, китель надеть, тут мне пришлось повозиться. Попробовал накинуть на плечи, но видя моё затруднение, офицер подсказал, что форма одевается как скафандр, заходишь в неё спиной вперёд и всё. Дальше она сама обтягивает тело, подстраиваясь под носителя.

«До чего дошёл прогресс!» – радовался, когда у меня получилось облачиться в одеяние. Через пару секунд «плащ-палатка» приятно обтянула тело, не сковывая движения, но и не вися, словно мешок. Изменила цвет, появились непонятные мне знаки различия. Только головного убора я так и не нашёл.

«Ладно, наверно, теперь так принято, без головного убора».

Шли мы долго. Меня сначала удивляло, а потом забавляло, что встретившиеся по пути военнослужащие отступали к стене и принимали стойку «смирно». На лицах некоторых из них я видел удивление.

– Офицер, – нарушил молчание, обратившись к сопровождающему, – почему обращаетесь ко мне «полковник», я ведь только «капитан», – уже понял, что меня всё-таки признали, – и знаки различия для меня не вполне понятны. Вы в каком звании?

– Лейтенант военно-космический сил Тирнакон, господин полковник, – чётко отрапортовал сопровождающий, – к сожалению, на вопрос о знаках различия я не могу дать ответ. Используемая сейчас система распознавания принадлежности к роду войск и званию принята сорок пять лет назад, а историю воинской атрибутики нам не преподавали.

– Понятно. Долго нам идти?

– Минут десять.

Я, следуя за лейтенантом, радовался, что мои мучения закончены. Меня признали, вернули воинское звание и почему-то через ступень выше. Теперь остаётся узнать, почему мою личность так долго не могли установить и, что за бардак творится в Альянсе.

Мысль «про бардак в Альянсе» меня развеселила. Я улыбнулся и замедлил шаг.

– Господин полковник, пришли.

Створки гермодвери разошлись, и я вошёл внутрь.

Меня пригласили в кают-кампанию, сделал вывод, шагая по каюте. Мне часто приходилось бывать в такого рода помещениях, как на стационарных станциях, так и на кораблях различного типа. Но то, что я увидел внутри, поразило меня убранством, роскошью и, мягко скажем, не функциональностью. По периметру каюты тумбы с расставленными на них различного вида и формы вазами, непонятными для меня статуэтками, мягкая мебель с вычурным дизайном. Но что бросилось в глаза – это гобелены, закрывавшие всю площадь стен.

«Они что, Устав не читают», – чуть не выругался я. В случае пожара, тут всё факелом вспыхнет, и не успеешь позвать на помощь, или принять меры к пожаротушению – задохнёшься.

В противоположном от входа углу, за столиками, восседали трое в военной форме. Я направился к ним, продолжая возмущаться нарушению Устава. В моё время такой роскоши и откровенной безалаберности не было.

– Господин полковник, – не вставая произнёс старший по возрасту, – присаживайтесь. Я генерал Дрогансар, начальник стационарной станции «Панора», достопочтенным гостем которой вы являетесь. Мне поручено поздравить вас с возвращением.

Недоумевая от такой расхлябанности, подошёл к столику. Во мне всё кипело, с трудом сдерживал себя, чтобы не сказать всё, что думаю по этому поводу, но скрепя зубы, отдал честь и уселся на свободное место.

– Позвольте представить присутствующих здесь офицеров, – монотонно продолжал генерал, – полковник Чуваргин – служба безопасности, полковник Заниров – мой заместитель, командир внешней разведки. Именно его люди вас отыскали в открытом космосе.

– Благодарю, – произнёс с кивком головы, обращаясь в сторону полковника Занирова.

– Полковник Кенгирский, мной получен приказ организовать ваш перелёт на планету Сантипара в секторе М23, – произнёс генерал и, сделав многозначительную паузу, будто ожидая моей реакции, продолжил, – но по совету Каратакиса, кстати, вы с ним встречались, он уважаемый дипломат и к его мнению прислушиваются, предлагаю вам совместить путешествие с реабилитацией. Через день на станцию прибудет штабной корабль-госпиталь, там вы сможете поправить своё здоровье, привести себя в порядок и потом отправитесь в пункт назначения. Времени достаточно, так что не отказывайтесь от возможности пройти процедуру восстановления.

– Процедуру восстановления? – спросил, чтобы поддержать разговор.

– Да, полковник. За последние полсотни лет медицина шагнула далеко вперёд и сейчас процедура омоложения, как её раньше называли, доступна всем без исключения, сколько думаете мне лет, – ухмыляясь, спросил генерал.

– Предполагаю, что не больше сорока пяти, – ответил не раздумывая. Действительно, хоть генерал и выглядел старше, но всё равно внешний вид укладывался в приемлемые рамки. Не юнец, но и не глубокий старик. Вспомнил своё изображение в зеркале, когда облачался в парадный мундир, я хорошо рассмотрел себя: пожилой, с морщинистым лицом, седые жидкие волосы на голове, дряхлые мышцы, а когда попал на корабль с силой тяжести, от которой уже отвык, то появилась отдышка, суставы заныли и голова гудела. Хорошо, что в день схватки с пиратами меня не так сильно накрыло, а только сейчас начал чувствовать ухудшение здоровья и слабость в ногах.

– Вы ошиблись, – улыбаясь, ответил генерал, – мне через год исполнится сто сорок пять, в отставку пора.

– Господин генерал, разрешите вопрос, – осмелился вступить в разговор.

– Спрашивай, полковник, – ответил Дрогансар и в это время, как понял, адъютанты принялись накрывать на стол, – думаю, не откажитесь отобедать.

– Не откажусь, но позвольте узнать, кто были те, кто меня похитил с планеты, кстати, я так и не знаю, как она называется, только местное наименование, которое, как понимаю, вам ничего не скажет.

– Интересный вопрос, – вступил в разговор полковник Заниров, – вас обнаружил корабль дальней разведки, который наблюдал за сектором НН11, где расположена частная стационарная станция «Доганара». Как знаете, спасательная капсула, в который вас обнаружили, принадлежала судну, внесённому в чёрный список и подлежащему уничтожению, но частный корабль «Радонга» при выходе из нуль-пространства развалился на части, и нам удалось снять некоторые сведения с его ИскИна, но информация оказалась повреждена. Нам не удалось установить его маршрут, цели и задачи, которые он выполнял.

– Я видел, чем там занимались, – было, начал говорить, но меня перебил полковник Чуваргин, как не вежливо с его стороны, отметил для себя его нетерпение.

– Мы ознакомлены с вашим допросом. Не надо повторяться. Информация принята к сведению.

Проглотив нарушение субординации, задал вопрос интересовавший меня больше всего: «Господин генерал, мой следующий вопрос покажется некорректным, но почему идентификация личности проводилась так долго, в мою бытность офицером Альянса, такие вопросы решались буквально за сутки».

– Понимаю ваше недовольство, полковник, – по-дружески произнёс генерал, – война давно закончилась. Уже полсотни лет не случается экстраординарных случаев, а согласитесь, ваш случай выходит за рамки обыденности и отработанных шаблонов, вот и не знали, что предпринять, поверить вам и запросить идентификаторы, связаться с представителями Генерального штаба, или… – тут генерал замолчал.

Я сидел, смотрел на высших офицеров, и всё больше во мне вскипала благородная ярость. Будучи человеком военным, я не мог понять, что происходит. Расхлябанность, откровенное разгильдяйство, граничащая с халатностью. Это что, за полсотни лет мирной жизни воинское искусство пришло в упадок, но это слишком маленький срок для разрушения выстроенной военной машины. С таким продолжительным сроком жизни, как понимаю, и генерал, и присутствующие здесь офицеры должны знать, что такое Устав, какие последствия его невыполнения, и я не сомневался, что они если не все, то, по крайней мере, Дрогансар принимал участие в войне с Планетарным Союзом. И почему начальник станции «генерал», мы же находимся в космосе, а это как минимум «адмирал», но на этом не стал заострять свой разыгравшийся разум. И в те далёкие времена, нечасто, но назначали сухопутных офицеров на должности в Военно-космических силах.

Ужин подошёл к концу. С приставленным ко мне в качестве провожатого адъютантом я шёл по коридорам, переходя с одного уровня на другой в предоставленную мне каюту. «Хорошо, что в камеру опять не посадили», – мысленно ругался я, недовольный прошедшей встречей. И зачем мне было облачаться в парадную форму, и зачем разговаривать «ни о чём». Ни на один мой вопрос я так и не получил ответа, ни какой важной информации, кроме того, что война закончилась я не почерпнул, а только убедился, что для военного, мирное время – это тяжёлое испытание и не каждый его выдерживает.

Каюта оказалась просторная. В неё даже принесли кое-какие сменные вещи. Но что меня раздражало, так это то, что только когда закончили ужин и собрались расходиться, мне вручили идентификатор личности, как сказали временный, до прибытия на планету Сантипара.

Разоблачился из парадной формы быстро, как-то само пришло, куда нажать, что дёрнуть и как это всё снять. Надел халат. Больше ничего подходящего или тем более знакомого по очертаниям в оставленных в каюте вещах я не нашёл. Принял душ и уселся в удобное кресло.

«Что ж, Андрей, брат мой по крови, не выполнил я твою просьбу. Она сама собой выполнилась. Война между Альянсом и Планетарным Союзом прекратилась. Почему, как, не знаю. Потом разберусь», – сидел, дремал, развалившись в кресле. Всё-таки возраст и возросшая сила тяжести даёт о себе знать. Мышцы так и не восстановились от расслабленного состояния жизни с пониженной силой тяжести.

– Господин полковник, – раздался вызов через коммуникатор гермодвери.

– Что случилось? – встрепенулся я.

– Медицинский корабль через шесть часов пристыкуется к станции на палубе К21. Господин генерал Дрогансар просил вас не опаздывать. Время стыковки ограничено.

– Благодарю офицер, – ответил, вновь погружаясь в дремоту. Эх, старость не радость, сколько времени я так проспал, сидя в кресле, но хорошо, что никто не беспокоил, дали отдохнуть.