Огонь костра мирно потрескивал, освещая небольшую поляну рядом с поваленным деревом. Гонтарин из рода Митога – мой сопровождающий, с которым за это время я успел познакомиться, оказался разговорчивым парнем. Ему двадцать пять лет, он из семьи крестьянина. Отец умер рано, а ему, как самому младшему, старшие братья и сёстры не оставили и малой толики наследства. Пять лет он ходил по Империи, ища своё счастье, пока не попал в провинцию Ситномара, где старшина селения принял его к себе на службу в стражу. Работа, говорит, непыльная. Каждый день с утра занятия с мечом, днём, сопровождение хозяина, а вечерами он свободен. Живёт, как понял в общежитии, наподобие казармы вместе с такими пока неженатыми холостяками, состоящими на службе у господина. За разговором, сидя облокотившись о дерево, я задремал, но сон у меня чуткий. Гонтарин говорил, говорил без умолку, а как он резко замолчал, так я сразу приоткрыл глаза и увиденное меня не порадовало. Возле моего провожатого стояли двое примерно моего роста, но самое главное – они были в скафандрах. Я обрадовался, думал, что нашёл тех, кого искал и, нет больше надобности, лезть в гору, искать спасательную капсулу, думать, как запустить аварийный маяк, но направленный на меня ствол неизвестного оружия быстро привёл в чувство.

Рефлексы сработали быстрее мысли. Я перекатом ушёл с траектории огня и спрятался за стволом соседнего дерева. Щёлкнул еле слышимый выстрел, заряд, выпущенный из ствола оружия, попал в то самое место, где я только что находился, освещая своей вспышкой небольшое пространство. Краем глаза увидел, что Гонтарин вроде живой, мёртвого ведь незачем сковывать чем-то наподобие наручников. От второго выстрела я только и смог, что спрятаться за толстым стволом дерева. Думал закричать, сказать на языке Альянса, чтоб не стреляли, а выслушали, но не успел. Импульсный заряд достиг цели. Я чувствовал, как меня сковывают, чувствовал, как переносят, но не руками, а, вероятно, гравиплатформой, чувствовал, как укладывают на что-то жёсткое и всё это время я не мог пошевелиться или открыть прищуренные от яркой вспышки глаза. Потом, что-то вкололи, и приятная теплота растеклась по организму.

***

«Ля-ля-ля, ля-ля-ля, мы везём с собой кота. Ля-ля-ля, ля-ля-ля, а может быть и кошку!» – что за бред. Весёлая мелодия так и не выходила из головы, а сама крутилась не только на языке, а занимала почти всю мощь мозговой активности.

«Ля-ля-ля, ля-ля-ля, мы… соберись! Ля-ля-ля, ля-ля-ля, а может быть и…», – может, мне вкололи какой-то наркотик и это он так на меня подействовал?

«Ля-ля-ля, ля-ля-ля…, привезли ещё вчера!» – мысленно выкрикнул я. Навязчивая мелодия стихла, органы чувств уловили сначала знакомый приторно-сладкий запах, потом до слуха стала доноситься так давно позабытая речь.

– Сколько сегодня?

– Четверо. Сейчас ещё двоих доставили. Один совсем коротышка какой-то, но наверно важная персона, смотри, что я у него нашёл!

– Золото?

– Ага, цельно золотой медальон. Переплавлю в слиток и продам.

– Что с ним делать, он не похож на всех, с кем встречались на этой планете.

– Как что, собираем анализы, образцы по полному спектру и в морозилку. Потом тела на ближайшей станции продадим. Пусть студенты на них тренируются вскрытие неизвестных биологических объектов проводить.

– Смотри, он шевелится.

– Брось. Я ему стандартную дозу психостимулятора вколол. Больше нельзя, сдохнет раньше времени, были прецеденты. Он, небось, сейчас кайфует, вот и дёргается…

– Всё, с этим закончили, давай последнего.

– Сейчас, отстегну только.

Я лежал, боясь пошевелиться. Только открыл глаза, чтоб осмотреться. Из того положения, в котором я находился мало что получалось рассмотреть: ровный жёлтый свет равномерно расстилался по помещению и, считай всё, больше, лёжа лицом вверх возле стены мне ничего не видно.

«Они что, при заборе образцов убивают пациента? И, кто это они?!» – вдруг мозг заработал на полную катушку.

Услышал, как ко мне кто-то подходит. Переводит в вертикальное положение, освобождает руки и, точно, вижу гравиплатформу. На ней, родимой, меня транспортируют к неприглядному вида широкому столу, рядом с которым на тележке лежат устрашающего вида инструменты.

– Может, вколешь ему ещё дозу?

– Зачем?

– Смотри, как у него зрачки бегают, не как у тех, кто под кайфом, а осознанно, как будто обдумывает что-то. Мне ещё Сержант сказал, что этот увернулся от двух его выстрелов, теперь…

– Ты больше слушай старого отставника. Знаешь, за что его из армии попёрли? Нет? Ну, так, знай – алкоголик он. Вот и выперли без выходного пособия, он…

Всё это время я лихорадочно соображал, что делать. Мышцы рук, ног пришли в норму. В помещении, больше похожем на операционную палату, но не такую, как в больнице, а как в пыточной камере. На полу кровь, ошмётки чего-то, не разобрать чего. Стоят два человека, даже язык не поворачивается их назвать людьми, но надо мной склонился именно человек в специфичной маске, прикрывающей часть лица, но глаза и половину головы видно хорошо. Я не ошибся, это гуманоид человеческого вида, что не кенгир, это точно. Как только он подошёл ближе и занёс своё орудие, вроде скальпеля я, резким движением руки, растопырив пальцы руки, ударил его по незащищённым глазам. Следующим движением, соскочил со стола, прихватил с тележки с инструментами первую попавшуюся, длинную, узкую, на конце заострённую фиговину и метнул её во второго, но не попал.

«Ля-ля-ля, ля-ля-ля…», – как не вовремя! Тот, которого ударил по глазам, продолжает дико кричать, а сквозь прижатые к лицу руки у него тонкой струйкой течёт кровь.

– А-а-а! – что есть мочи закричал, чтоб прогнать навязчивую мелодию.

Второй садист схватил со стола какой-то инструмент и приближается ко мне. Пятясь назад, ищу, что использовать в качестве оружия. Пробую оторвать от пола стул – не получилось. На глаза попался пульт от гравиплатформы валяющийся на полу, наверно, его выронили, не ожидая моего внезапного сопротивления. Перекатом хватаю его с пола и направляю гравиплатформу на второго, активирую захваты. Тот замер, словно статуя. В его недоумённом взгляде читаю растерянность. Как это, какой-то туземец, не знающий, что такое электричество, нажимает кнопки, управляет неизвестным механизмом, действие которого основано на гравитационных волнах.

Гравиплатформа с разгона ударяет застывшего, опрокидывая на пол. Опускаю платформу на него, фиксируя в горизонтальном положении. Первый всё продолжает верещать, но я уже рядом. С силой бью его в затылок найденным среди инструментов молотком. Тело с шумом падает, а из головы торчит застрявший в черепе инструмент.

«Ля-ля-ля, ля-ля-ля… тополя!» – рявкнул я, что было сил, а сам опустился на пол. Меня колотило от избытка адреналина. Давно так не подвергал нагрузке свой организм. Даже во время встречи с медведем, я был не один, а со слугами, которые помогали, давали иногда так нужную передышку, но сейчас пришлось туго. Я сидел, прикрыв глаза, отдыхая, приводя свои мысли в порядок. Навязчивая мелодия не уходила, только звучала приглушённо, словно с окраин сознания.

– Какой ретивый, ну ничего, сейчас Сержант придёт… – услышал еле слышный голос, доносящийся из-под гравиплатформы.

Я подошёл к прижатому платформой, и на стандартном общем языке, произнёс фразу, от которой у того глаза вылезли из орбит:

– Кто вы? Что делаете на планете и в этом секторе Галактики? – мой вопрос прозвучал, словно ушат холодной воды вылитый на сковородку с разогретым маслом. Пленник зашипел, завозился, пытаясь освободиться. Его лицо приобрело красный оттенок от напряжения:

– Мы, я… – глотая воздух, заикаясь, проговорил пленник, – а сам-то кто? – после неудачных попыток выбраться, произнёс он.

– Я, капитан Павел Кенгирский, гражданин Альянса, командир специального батальона, кавалер ордена Всех Звёзд, кавалер Ордена Основателя…

Не думал, что официальное, зафиксированное в Уставе вооружённых сил Альянса представление, произведёт такое сильное впечатление на пленника, но не успел я договорить, как тот отключился, потеряв сознание.

– Вот и поговорили, – сказал, вытирая пот со лба.

– Эй! Сонные мухи, что образцы не сдаёте? – раздалось по громкой связи, – сколько можно ждать!

И тут до меня дошло. Эти двое не одни на корабле, есть ещё как минимум один, которого они называли Сержантом. Именно он, как понял, стрелял в меня из парализатора и не исключено, что в составе экипажа есть ещё и другие. Что это за корабль, его тип, принадлежность я так и не смог определить. Осмотрел одежду погибшего и не нашёл ни шевронов, ни других знаков принадлежности к какому-либо флоту или организации. По одной комнате-каюте судить о типе корабля смешно, но с учётом того, что этот сектор Галактики очень далёк, то думается, что это большой корабль рейдерского класса или, что также не исключено, где-то рядом находится корабль матка, классом не ниже авианосца.

– Лентяи! Сейчас приду и по шее вам дам, если не принесёте образцы. Что не отвечаете, сказать нечего? – вновь послышалось по громкой связи.

Ища подходящее оружие, я обошёл каюту, но кроме молотка, торчащего из головы убиенного, ничего подходящего не обнаружил. Придавленный платформой, всё также находился в бессознательном состоянии, а приводить его в чувство не решился. Надо сначала разобраться с остальными. Он зафиксирован надёжно и, шевелиться не может, так что пусть лучше пока полежит, потом допрошу.

Я стал сбоку у стены возле гермодвери. Ни о каких нормах приличия я не думал, намереваясь, напасть сзади, главное выжить. Пусть рассуждают знатоки, что атаковать сзади некрасиво, а где же честь, отвага, бросаться, вызывая на бой со словами: «Иду на вы». Мне не до этого, главное выжить.

Дверь тихо зашуршала и створка отварилась, я занёс над головой медицинский молоток, и тут до меня дошло, что на входящем надет скафандр, да, не военного образца, лёгкой атмосферной защиты, который используют на планетах с агрессивной воздушной средой, но всё равно, это скафандр! Пробить его одним ударом невыполнимая задача. Он сделал шаг вперёд, остановился, повернулся в мою сторону. Через лицевой щиток в его глазах я увидел удивление. Ещё бы, в шаге от него стоит якобы абориген с отсталой планеты и сжимает в руках занесённый над головой молоток, а в каюте, достаточно только одного взгляда понять, что здесь произошла схватка и не на жизнь, а на смерть. На полу, возле операционного стола валяется окровавленное тело с проломленным черепом, кругом кровища, а второе тело виднеется из-под гравиплатформы и не подаёт признаков жизни. Рука неизвестного потянулась к поясу, где у него закреплены инструменты и оружие. Немедля, оттолкнулся со всей силы, наваливаюсь всем весом тела и хватаю его руку, не давая дотянуться до пояса. Хорошо, что скафандр лёгкого типа, удаётся сбить его с ног, и мы кубарем катаемся по полу. Он что-то кричит в переговорное устройство. Времени у меня совсем нет, ещё несколько минут и всё – к нему подоспеет подмога, а я, если и вернусь домой, то только в виде пособия для студентов.

***

«Красота!» – думал я, орудуя молотком, надеясь, что навязчивая мелодия, покинула меня навсегда. Шум в голове прекратился, сознание прояснилось, а я продолжал бороться за свою жизнь.

Мы копошились на полу, я не давал противнику дотянуться до оружия, блокируя вялые попытки к сопротивлению. Хорошо, что скафандр такого типа не оборудован сервоприводами, а только наоборот затрудняет движения и я оказывался быстрее своего противника. Как только он немного замешкался, с размаху ударил молотком по лицевому щитку. Один, второй, третий раз. Его голова откидывается в такт наносимым ударам, бултыхаясь в шлеме, словно консервы в банке. Сопротивление прекратилось, а я всё наношу удары, пока не показались мозги бедняги.

«Надо спешить. Сейчас прибегут остальные, но сколько их? Десять, двадцать, а может быть остался только один или двое?» – этот вопрос волновал меня больше всего, но что-то тут не так. Присмотрелся, а кровь у поверженного не красного, а голубоватого цвета. «Я-то думал, почему он в скафандре, а оказывается, он не кислорододышащий. Как только треснуло защитное стекло, так он и обмяк – повезло».

– Тебе это не понадобится, – произнёс, отстёгивая со скафандра виброклинок. Проверил, работает. – Уже лучше.

Осторожно выглянул из каюты, осмотрелся. Коридор по обе стороны теряется за поворотами, три закрытые каюты и всё. Куда идти? Что делать, хотя, что делать, понятно, но, куда идти? Расположения кают, палуб, неизвестно, определить тип корабля не получилось, новая модель, наверно.

«Какой же я дурак!» – чертыхнулся в себя. Как мог забыть, что у каждого члена экипажа имеются коммуникаторы, через которые можно узнать местоположение и проложить маршрут к цели, а цель одна – капитанский мостик.

– Внимание всем! Боевая тревога! На палубе три непредвиденная ситуация! Контрабордажной команде блокировать сектор три, четыре и пять третьей палубы! – гулким эхом разнеслось по громкой связи.

– Успел! – шёпотом произнёс, когда вместе со срезанным с руки коммуникатором выскочил из каюты перед закрывающимися на блокировку дверями.

«Значит, так. Если меня умышленно вводят в заблуждение, то дела плохи. Против группы контрабордажников я не потяну, но почему сообщение транслируют по громкой связи, а не по защищённому каналу? Насколько помню из Устава, передача по открытому каналу сведений, которые противник может использовать в своих целях, строго запрещены», – лихорадочно соображал, осторожно пробираясь по коридору, коммуникатор показывает, что нахожусь именно на третьей палубе, в секторе четыре.

«Именно меня блокируют, кто бы сомневался, но зачем сообщать это по громкой связи? Или, не всё так плохо, или они думают, что не понимаю язык, что даёт мне небольшой козырь в рукаве».

Из-за поворота послышался шум. Остановился, хотел было открыть дверь каюты, но двери заблокированы, а шум всё приближался и приближался. Слышу гулкий топот, его ни с чем не спутать – это бегут облачённые в скафандры, и явно не лёгкого класса защиты, а в боевые, как минимум среднего класса.

«Бежать назад?» – мелькнула мысль.

«Может, удастся оторваться? Я передвигаюсь быстрее, чем облачённый в скафандр, но и защита отсутствует, и одного попадания не переживу».