Цитаты из книг автора «Патрик О’Мара»

поставят двинуться в столицу и настоятельно требовать как открытия сего злодейства, так и перемены правления»495

В марте 1812 года появилось необычное открытое письмо к Александру I от имени Ф. В. Ростопчина, который вскоре будет назначен генерал-губернатором Москвы. Автор письма резко осуждал Сперанского, называл его французской марионеткой, ослепленной Наполеоном, виновной в унижении России в Тильзите и регулярно подкупавшей французского посланника золотом и бриллиантами. В письме содержался призыв убрать Сперанского и заменить его «настоящими русскими». Самым замечательным в этой тираде является заключительная угроза: «Письмо сие есть последнее и если оно останется не действительным, тогда сыны отечества необходимостью себе

именно российское правительство, а не бюрократическая система «было политическим порядком, действующим без какого-либо попечения об общем благе, но ради эгоизма, сохранения своих привилегий и максимального увеличения военной мощи»

Многие из них со временем, как и Сперанский, дойдут до дворянского звания, сравнявшись с потомственными дворянами. Как бы то ни было, многие инициативы Сперанского приводили в ярость придворную знать и дворянство в целом, потому что он не признавал статус дворян как традиционно привилегированного класса, из которого суждено было выйти правящей элите империи. Возможно, дворяне, в свою очередь, не осознали того, что их сословие, по сути служебный класс, в любом случае было не более чем одним из ряда компонентов жестко иерархической структуры гражданского и военного коман­дования российского общества.

особенно если требовалось сдать экзамен за право эти должности занять. Это не означало, что они были равнодушны к появлению того, что Вигель назвал так: «Новое сословие, дотоле неизвестное, которое, беспрестанно умножаясь, можно сказать, как сеткой покрывает ныне всю Россию, — сословие бюрократов»492

Несомненно, что многие дворяне не хотели занимать должности на государственной службе, которые они находили ниже своего достоинства или не представляющими никакого интереса

По обычаю и сложившейся практике такие должности никогда не давались недворянам, но по мере того, как потребность в способных администраторах росла, назначалось все больше и больше чиновников491

Вигель приписывает Сперанскому ни больше ни меньше, чем появление нового класса — бюрократии. В ответ на эту точку зрения ЛеДонн указывает на то, что один из биографов Сперанского без колебаний утверждал, что «в России не было бюрократии до Сперанского, но был политический аппарат, неотличимый от помещичьей знати»490

Розенкампфа о Сперанском широко разделялось среди элиты: «Он принял меня гордо, как обыкновенно выскочки принимают подчиненного. Он прошел по кабинету раза два, и мои вступительные слова к приглашению его посетить комиссию законов вызвали с его стороны выражения, указывавшие мне, что предо мною злой, надменный выскочка, вполне созданный для этой роли; он считал себя вознесенным особыми гениальными крыльями превыше всех затруднений, представляемых состоянием русского законодательства»489.

Осознание Сперанским, что Россия остро нуждается в реформе местного самоуправления, учитывая, как провинциальная администрация влияла на жизнь большинства россиян, завоевали ему мало уважения и не множили число его друзей.