Цитаты из книги «Лекции по искусству. Книга 1»

А в Германии возникла совершенно другая ситуация. Там у каждого мастера была школа и подмастерья. Но школа ремесленников – это не то, что Леонардо в ценниках у Вероккио, а у Липпи его сын и Боттичелли, а у Перуджино Рафаэль. Нет. Но в Германии есть то, что Гофман замечательно описывает в «Мастер Бочар и его подмастерья» – модель таких цеховых отношений. Почитайте Гофмана. Он один из величайших умов мира.

Потому что они волхвы – свободные люди, с внутренней свободой, прорицающие будущее. Они первыми пришли в ясли и первыми прикоснулись к новой истине и новому времени. И они принесли свои дары вечности этому новому времени, включая и злато, и ладан, и мИру. Они чувствовали себя теми, кто первыми распахивает двери новой эпохи. Они первыми дают увидеть нам эту истину. Поэтому они и называют себя предтечами, прорицателями, волхвами.

Карл составляет завещание, в котором делит свою империю на две части. Одну часть, в которую входят Испания, колонии и Фландрия, он оставляет сыну – Филиппу II, а западно-европейскую часть империи, он оставляет своему дяде – Максимилиану. Никто, никогда так не поступал. Он был первый и единственный, кто неожиданно отрекся от престола. Почему он себя так ведет? Чтобы после его смерти не было междоусобиц. Он боялся войны между дядей и сыном, потому что очень хорошо знал и одного, и другого. А что дальше? А дальше он устраивает собственные похороны и, стоя у окна, смотрит, как его хоронят. Проследив за тем, что похороны прошли по высшему разряду, он после этого сразу уходит в монастырь и принимает постриг. Там он еще какое-то время живет и работает.

Мне очень нравится одно высказывание: «Ни одна самая красивая женщина в мире не может дать больше, чем у нее есть».

Я считаю, что театр определяет архитектуру. Не архитектура театр, а наоборот. Уникальная вещь. В архитектуре есть сцена. Я не говорю об идеальном театрально-сценически выстроенном пространстве, об идеальном театре. Кто-нибудь был в Версале? Вы обязаны хоть один раз увидеть, что это такое. Это очень большой театр. Вся архитектура театральна. Меня поражает театральность Парижа. Он строился, перестраивался, но он сохранил свою верность классической традиции соблюдения театральности в архитектуре, как всего города, так и отдельных элементов. Вы всегда находитесь в театре. Куда бы вы не повернулись или не посмотрели – вы находитесь на сцене.

Как говорится, не успевал Караваджо испечь какой-нибудь блин, как его мгновенно выхватывали со сковороды.

Он, через ритмы, переговоры и переклички предметного наполнения, передает эпоху. Он описывает ее для будущих потомков.

Мы все знаем о них, они все переписывались и ругались друг с другом. Он был прекрасным современником Лукаса, Генриха VIII и Мартина. Сказать, что он был талантлив, значит не сказать ничего. Немцы его боготворили. Это был государственный любимец. Писать умел все. Такой был дар. Школу сделал. Вот на Кранехе школу не сделаешь, а здесь все дороги открыты. Он сказал, что в этой стране не останется. «Я хочу жить нормально, получать большие деньги и хочу, чтобы детки мои тоже хорошо жили!» – сказал он. Ему Роттердамский написал: «Как вы – первая кисть Германии, слава нашего немецкого искусства, можете в такой тяжелый момент покинуть страну?!» И тот ответил: «Ха-ха, это я не патриот? Может это ты не патриот? Я не хочу здесь жить, потому что война, потому что разруха, голод и не платят». «А ты куда собрался? Там еще хуже. А он в Англию собрался и сказал: «А мне плевать, меня это не волнует. Пусть они друг другу шеи сломают. Они чужие мне, и я им чужой. Но у них нет художников и они будут мне платить». И он оказался прав. Он быстро договорился с Генрихом и все, что там происходило его не касалось, и поэтому история английского искусства начинается с немецкого художника Ганса Гольбейна.

Германия того времени дала уникальный пример. Все немецкие художники, каким-то образом, интересны в социальном поведении и очень интересно себя проявляют.

белый цвет – это цвет пуритан и последователей Лютера, то они ввели в моду некую историческую деталь – белые косынки или чепцы, юбки с подюбниками и отдельно кофты. А также передники и перчатки. Оформила эту моду и сложила ее мать Генриха IV Наварского. Вот была женщина серьезная – сторонница лютеранских дел. Ходила в белом фартуке, чепце, в кофте и перчатках. И что? Католичка Катери