© Паола Дмитриевна Волкова, 2018

ISBN 978-5-4485-5836-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Вы держите в руках третью книгу, в которую вошли уникальные лекции профессора искусствоведения Волковой Паолы Дмитриевны, прочитанные ею в Сколково в 2012 году.

Те, кому посчастливилось побывать на лекциях этой удивительной женщины, не забудут их никогда.

Паола Дмитриевна – ученица великих людей, среди которых были Лев Гумилев и Мераб Мамардашвили. Она не только преподавала во ВГИКе и на Высших курсах режиссеров и сценаристов, но и являлась крупнейшим мировым специалистом по творчеству Тарковского. Паола Волкова не только читала лекции, но и писала сценарии, статьи, книги, проводила выставки, рецензировала, вела телевизионные программы по искусству.

Эта необыкновенная женщина была не просто блестящим педагогом, но и великолепным рассказчиком. Через свои книги, лекции, да и просто беседы, она прививала своим студентам и слушателям чувство красоты.

Паолу Дмитриевну сравнивали с Александрийской библиотекой, а ее лекции становились откровением не только для простых обывателей, но и для профессионалов.

В произведениях искусства она умела видеть то, что обычно скрыто от постороннего взгляда, знала тот самый тайный язык символов и могла самыми простыми словами объяснить, что в себе таит тот или иной шедевр. Она была сталкером, проводником-переводчиком между эпохами.

Профессор Волкова была не просто кладезем знаний, она была мистической женщиной – женщиной без возраста. Ее рассказы об античной Греции, культуре Крита, философии Китая, великих мастерах, их творениях и судьбах, были настолько реалистичны и наполнены мельчайшими подробностями и деталями, что невольно наталкивали на мысль, что она сама не просто жила в те времена, но и лично знала каждого, о ком вела повествование.

И сейчас, после ее ухода, у вас есть великая возможность окунуться в тот мир искусства, о котором, возможно, вы даже и не подозревали, и, подобно странствующему путнику, испытывающему жажду, испить из чистейшего колодца знаний.

Волкова Паола Дмитриевна

Лекция №1

Волкова: Давайте обсудим, что мы с вами можем сделать за эти 10 лекций. Читать я буду, включая сегодняшнее занятие, без перерыва. Перерывы я не делаю. Смешно, это же не школа. Длительность: полтора – два часа. Столько, сколько надо. С картинками. За исключением сегодняшнего дня. Вашей подготовки я не знаю, как и уровня ваших знаний. Что вас интересует? Я слушаю.

вопрос из зала: Я читал о том, что вы занимались творчеством Андрея Тарковского?

Волкова: Я занималась и занимаюсь. Но это не история искусства. У нас курс по истории искусства. Буквально, в течение недели, выйдет моя третья книжка и мы сделаем специальное занятие. Я с большим удовольствием презентую ее вам, потому что, действительно, могу считать себя специалистом по его творчеству. Кроме того, я не просто специалист по его творчеству, я была основателем и десять лет возглавляла фонд Андрея Тарковского. И мы очень немало сделали для всего этого. И, конечно, эта тема для меня не чужая. Не говоря уже о том, что я сделала четыре книги о Тонино Гуэрра, что не менее интересно, чем Андрей Тарковский. Но! У нас история искусства.

вопрос из зала: Я смотрела недавно телепередачу «Наблюдатель» с Вашим участием, и вы говорили, что цикл передач «Мост над бездной» сделан без периодизации, то есть просто показаны яркие моменты.

Волкова: Точечно. А теперь, вот, что я хочу вам сказать. У нас с вами будет несколько лекций и я предлагаю распорядиться со временем следующим образом. Сегодня, для нас всех есть одна, очень важная проблема: кто мы с точки зрения духовного истока. Это важно для меня, это важно для вас и это важно для многих.

Что такое наше художественное сознание, и что такое наш художественный выбор, наша ментальность? Откуда она? Вы подумайте, какая интересная вещь. На самом деле, до сих пор, мы с вами являемся наследниками Средиземноморской цивилизации. Средиземноморской! Те цивилизации, что были до неё – не наши. То есть, не европейские. Я имею в виду только европейскую, а не мировую. Вы меня хорошо поняли? Ведь речь идет о том, что мы с вами включены в европейскую культуру, потому что единственным предметом изображения является человек. Что в литературе, что в искусстве, а коль скоро так, то это значит, что мы включены в европейскую цивилизацию. Ведь только в европейской цивилизации человек является основным предметом изображения. Весь интерес только к человеку, который содержит в себе все: и микрокосмос, и макрокосмос. Все это и есть человек. Но это не восточная культура. Культура китайская, мусульманская – абсолютно другие, а это европейская. И этот самый европейский корень – в Средиземноморье. Это Египет другая цивилизация. Понимаете? Полностью другая. Мы просто знаем о ней, как о некоем предмете. Приблизительно. Меня очень смешат бесконечное количество лекций на тему «Кто построил пирамиды?». И вот их крутят и крутят. Бесконечно. Кто построил пирамиды? Кто построил пирамиды? Ответить ни на один вопрос никто не может. Однажды я была во Франции, в Гран Пале, на выставке «Египетское искусство». Она была совершенно необычной и меня потрясла абсолютно, потому что кроме пирамид, внутри них были еще и росписи. А сколько этих росписей? Погонные километры. И вот на этой выставке показывали фрагменты росписи. А французы, ну очень высокомерны, поскольку считают себя главными египтологами. А главные они из-за Шампольона, который пришел туда с Наполеоном. Он был абсолютный гений. Просто совершенный. И таких гениев мало. Поразительно, но, когда он родился, все решили, что родился древний египтянин, так как он был красного цвета. У него была красная кожа. И Египет краснокожий. Они не белокожие. Это цивилизация краснокожих людей. И то, что было ведомо египтянам, неведомо нам.

Разумеется, нам предстояло пробираться через незнание, потому что незнание – это то, что мы не можем увидеть. Так вот, об этой выставке. Привезли они кусок такой стены, который, кто-то, откуда-то, где-то выломал. Естественно, речь идет о французах – им тогда все можно было. Это сейчас нельзя. А тогда – будьте любезны, ломайте! Они, значит, выломали кусок и привезли. Причем, привезли не древнеегипетское искусство, а совсем древнеегипетское – шикарное, до невозможности. И что же я увидала? А увидала я то, чего никогда не читала, ни в одной книге, и никто мне никогда не рассказывал. Оказывается, что это вовсе не росписи – египтяне ничего не расписывали. Это совершенно другая техника изображения, которую они потом стали называть росписью. И мы тоже. Значит, что происходило. Вот идут они с ведерком, с веревкой, и размечают стенку в клеточку, как тетрадку. Потом идет еще какая-то партия людей – бригада такая и делает трафарет. Трафарет для письменности. А вы знаете, что их письменность и изобразительную культуру мы можем назвать иероглифической? А почему? А потому, что они и изображение, и письменность наносили трафаретом. После того, как трафарет был нанесен, они начинали выскабливать стену. Понимаете? Они не писали на загрунтованной стене, а выбивали ранее нанесенный трафарет. И благодаря трафарету, у них получались такие вдавленные изображения. Затем они делали специальные цветные пасты (из чего они их делали, мы не будем спрашивать друг друга) и начинали ими инкрустировать стену. Вы представляете, что это за техника? Они ее восковали. А мы говорим: «Какая роспись!» А потом смотришь и думаешь: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Как же мы можем обсуждать эту цивилизацию? Что мы можем о ней сказать? Решительно ничего. Это величайшее, гениальное искусство консервной промышленности. Да, консервной. Они консервы делали. Мойва – это консервы. И пирамида – консервная банка. Они эту промышленность довели до такого уровня, что миллионы лет лежит и всё. Мы ничего не может о них сказать. Мы можем только любоваться и констатировать.

Мы очень любим строить гипотезы. Практически на ровном месте. Гипотезы – замечательная вещь и носит фантазийный характер. Особенно я люблю, когда говорят про инопланетян. Всё списать на инопланетян. Замечательно! И, вообще, я согласна – пускай будут инопланетяне. Правда ведь? Что нам? Легче же от этого. Поэтому говорить о египтянах не стоит просто потому, что мы можем только их описывать. Мы можем описать. Мы даже не знаем сейчас их хронологию.

У меня всегда было очень сильное подозрение, что пирамиде Хеопса совсем не три с половиной тысячи лет до новой эры, а намного больше. Сейчас объявили, что там, чуть ли не все восемь. А потом скажут, что десять, а после, что шесть. Какой-то углеродный метод, не углеродный. Зачем этим заниматься? Мы вот путешествуем и описываем. Говорим: ах, ну, конечно, исследование идет. Это я так немножко иронично об этом говорю, потому что нам не надо этим заниматься. Это очень острые, совершенно неизученные и закрытые проблемы. Я, конечно, не могу заниматься с вами этим вопросом. Наш с вами корень – это Средиземноморье. Мы с вами родом оттуда. И по нему, конечно, надо сделать маленький обзор.

Когда я говорю про Средиземноморье, угадайте, что я имею в виду? Древнюю Грецию и Рим. Потому что Греция и Рим – это средиземноморская античность. Две руки. Одна рука, скажем, правополушарная. Другая – левополушарная. Это две, совершенно разные культуры. Абсолютно. Очень мало имеющие общего между собой. Это очень большое заблуждение считать, что они, как бы имеют общий корень и общую традицию. Это не так. Вот об этом я и хотела бы поговорить с вами, чтобы вы умели это различать и понимать.

Итак, Рим строил государство. Рим строил право. Рим строил гражданские сооружения, канализацию, дороги, водопроводы. Они строили государственную правовую систему. И они – те системы общественных отношений, как государство, до сих пор продолжаются. То есть: Империя, тирания и демократия. Всё! Что же касается греков, то они были совершенно другими. И какими! Об этом мы с вами сегодня и начнем говорить. Мы до сих пор являемся их наследниками. Куда ни чихни, а повсюду в театрах идет своя Антигона. А во всех ли театрах мира ставят Антигону? Нет, не ставят.

А что вы скажете по поводу эдипова комплекса? Из всяких других тонкостей и их завиральных идей. Как замечательно сказал один из самых великих философов нашего времени Мераб Константинович Мамардашвили: «Вся история европейской философии есть лишь комментарий к Платону». И он сказал правильно. Они создали европейскую философию, основу европейской философии. Они создали основы европейского театра, которые сейчас и продолжаются. Я бы сказала, что, может быть, философия и театр имеют гораздо большее значение для Греции, нежели искусство, а мы просто больше воспринимаем Грецию через искусство. Но, на самом деле, более глубокое основание есть и в драматургии, и в философии, которая является основой сознания, и, вообще, основой европейской философии. Можно, я задам вам один вопрос? Была ли когда-нибудь Греция государством?

голоса из зала про Александра Македонского.

Волкова: Значит так. Никогда. Потому что он пришел для того, чтобы, создав государство, разрушить Грецию. Это был самый гениальный грек, который ее разрушил. Это было самое великое политическое имя Греции, но Александр оказался ее разрушителем. На нем Греция закончилась и начался эллинизм. А эллинизм – это уже другое. Значит, Греция государством не была. Не была, правда? Из чего она состояла? Что она представляла собой? Если она не была единым политическим государством, то кем она являлась?

голоса из зала.

Волкова: Конечно, правильно, разными полисами, в разных провинциях. Там Пелопоннес, здесь Фессалия. Но самое интересное в том, что эти провинции территориально были не очень-то связаны между собой, потому что существует малоазийская Греция – это там, где сейчас находится Турция. Существует Аттика, Пелопоннес, Лакония. Вот существует полуостров, который мы называем Грецией. И существует Балканская Греция. В виде подковы. И единственная общая территория – Эгейская лужа. Это не Средиземное море, как у римлян, а это маленький Эгейский бассейн. И что они делают в этом бассейне? Они непрерывно воюют. Ни покоя, ни мира, ни на один день. Почитайте античную историю, хотя бы для 5 класса, и вы будете с ума сходить, потому что запомнить все это невозможно. Они живут, как в общежитии – у них все время какие-то огромные коммунальные квартиры. Постоянно, кто-то, с кем-то объединялся. Шушукались. Эти с этими, те с другими. И так до бесконечности. У них было две очень большие войны, между которыми заключена и хронология – то, что мы называем Древней Грецией. Это и Греко-персидская война, и Пелопоннесская. Между ними всё это и располагается. Это общее, так сказать, межполисное пространство. Они создавали между собой союзы: Пелопоннесский, Лаконский, Спартанский. Глядишь, а они все объединились в союз против персов. Так ответьте мне, пожалуйста, только внимательно: каким образом Греция, не имеющая единого земельного пространства, а мы с вами только что установили, что у них была лишь общая акватория, создали культуру, которая до сих пор обслуживает весь мир? Ни границ, ни единой политической системы, постоянно воюют друг с другом. Так как же они ее создали? Единую. Вам никогда не приходил в голову такой странный парадокс?

голоса из зала: Наличие общего языка.

Волкова: Ой, кто вам это сказал? Что такое вы говорите? Чтобы я такого ответа никогда больше не слышала! Они говорили, как итальянцы – на диалектах! Всё! Наличие общего языка. Привет! У них был язык, но об этом потом. Так как они создали? Что у них было общее?

голоса из зала: Они торговали друг с другом.

Волкова: Они не только друг с другом торговали, они много торговали. Но наличие торговых связей не является основанием для абсолютной, феноменальной, поэтически-художественной гениальности, где вы не можете различить – какой полис, что делает. Я вам скажу по секрету одну очень серьезную вещь. Только вы мне не верьте – это как раз тот случай, когда не бытие определяет сознание, а сознание определяет бытие. Подумайте над этим. Там была создана единая культура, которая до сих пор обслуживает весь мир. Античная идея имеет значение или нет для XX века? Да это какой-то просто ужас! Все помешаны на античности! Все художники. Все, все, все! Театральные художники, поэты. Это можно с ума сойти, что они делают. Экзистенциалисты переписывают античность. И Ануй, и Сартр. Что они делают-то!? А Камю? Они все переписывают античность. Я уж о Бродском не говорю – тот через каждые два слова что-нибудь античное, но ляпнет. Понимаете, какая интересная вещь? А сколько лет было этой античности? Всего-то? При отсутствии государства, границ, единого управления, что самое страшное. А культуру она создала. А сколько лет? Давайте посчитаем хронологию. Хотите?

Значит так. Поскольку у нас сейчас вступительное занятие, я специально не буду брать такой феномен, как крито-микенская культура. Если вы откроете книжку, то в содержании увидите главу про крито-микенскую культуру. Вы знаете об этом? Знаете или нет? Видели, когда-нибудь? Крито-микенская культура, которая считается предшественницей высокой греческой культуры. Это, как бы культура, связанная с эпохой Троянских войн. Правильно или неправильно говорю? Не знаем? Значит, верим мне! Крито-микенская культура: Крит – это одна культура, Микены – это другая культура. Просто их немножечко сводит хронология.

Я вам должна рассказать страшную тайну. Ужасную. То, что греки писали о Крите: Лабиринт, Минотавр, Тесей. Помните? То, что писал Мандельштам: «Греки сбондили Елену по волнам, ну а мне соленой пеной по губам». Помните, что они писали в мифе о Зевсе, который стал быком и увез Европу на Крит? И он с ней что-то там замечательное делал, от чего она родила непонятно кого. То ли кого-то хорошего, то ли плохого. Так говорили греки, но сами критяне про это ничего не знали. Ни-че-го. И когда вы начинаете приближенно рассматривать критскую культуру, то понимаете, что в ней и в помине нет: ни Елены, ни Зевса, ни Тесея, ни Ариадны. Это все античная мифология. Так вот, это и есть период крито-микенской культуры. Но считать ее прямой предшественницей совсем античной культуры, очень сложно.

Однажды, когда я путешествовала по Греции, то заехала в одно место. Оно называется Тиринф. Кто-нибудь из вас был в Греции? Нет? Если будете, то, пожалуйста, поезжайте в этот Тиринф. Это в 15—18 километрах от Микен. Едете, въезжаете в Тиринф и видите кучу камней. Подходите ближе и начинаете понимать, что это и не камни вовсе, а фантастическое сооружение, сложенное невероятным образом. Как-будто из скал выломали куски. Случайно. Подошли, отколупали и положили нешлифованными друг на друга. Где-то края острые. Невозможно вообразить, где между ними цементирующий материал. И вы начинаете понимать, что перед вами огромное городище. И оно стоит. И ничего ему не сделалось. Ни война, ни бомбежка. Вы начинаете идти по эспланаде по этим самым переходам. Кто это строил? Они говорят: «Как, кто строил? Циклопы строили». И нечего улыбаться, потому что это, действительно, строили циклопы. Так и называется: циклопическая кладка. Но это к античности отношения не имеет. Античность на этом месте. А вот потом, когда встает вопрос: «А к какому периоду это относится?», мы отвечаем – примерно XV—XII век до новой эры, потому что это считается век Троянской войны. XII век – расцвет крито-микенской культуры. Они все время воюют: одни с другими, через море-океан. То есть микенские греки. Пелопоннесские воюют с малоазийскими, с Троей и шастают туда-сюда со своими героями. Это XII век. Гомер жил в IX веке. Это надо знать. Между событиями Троянской войны и Гомером рубеж IX и VIII века. И Гомеру 300 лет. Что у нас было 300 лет тому назад? У нас. Кто у нас был 300 лет тому назад?

голоса из зала: Крепостничество.

Волкова: Крепостничество у нас и сейчас. Ну, отсчитаем. Что было 300 лет назад? От XX века отсчитайте 300 лет. Получается XVII век. Как бы Алексей Михайлович до Петра. Между IX и XII веками 300 лет. Знаете, пойдем просто на уступки и скажем: 250. Сблизим. А это уже и есть та культура, которую мы можем считать основой европейской цивилизации. Основой. Потому что, конечно, Гомер не только описал исторические события, но, будучи аэдом, оформил античную мифологию.

Я видела, как изображали аэдов того периода. Я, даже, в книге «Мост через бездну» привожу картинку этакого аэда с арфой. Знаете, кто такие аэды? Это странствующие певцы. Барды. Гомер положил основу бардовой традиции – всей мировой бардовой традиции. Он же ничего не писал – он рассказывал. Он был сказителем, трубадуром, как Высоцкий с гитарой. И говорил. Везде ездил.