Вне закона

Я полностью соглашусь с (увы, пока единственной) рецензией на эту книгу, что она другая и может вызвать отторжение. Отторжение она может вызвать у тех, кто привык читать исключительно советскую залакированную до полной идеологической правильности правильности прозу, где есть враги, есть стопроцентно героические партизаны не знающие страха и сомнений, а местное население исключительно радостно и добровольно делится с партизанами скарбом и продуктами. Да и партизанов рисовали в основном, как исключительно местное население "восставшего на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками".
Когда я занялась изучением этого (читай: партизанского) вопроса подробнее, то стало понятно, что такая картина имеет общего с исторической реальностью примерно столько же, сколько диснеевский мультик про Робин Гуда с действительностью.
Для примера, могу привести вам в пример историю с беларуским партизаном Валентином Копылом, когда разгорелся скандал после того как он посмел упомянуть о том, что партизаны забирали продовольствие и вещи у мирного населения. Аргументация была на уровне героини Рины Зеленой из "12 стульев" - "Это же наши мужчины! Это же наши женщины!", в общем не могло такого быть, потому что не могло быть никогда. Подробнее можете почитать тут, очень интересно. И вот еще бонусом, воспоминания Ильи Копыла о военном времени в Белоруссии (там на белорусском, но гугл транслейт вам поможет). Кстати, то же самое мирное население зачастую кляло партизан наровне с немцами, так как наряду с теми, кто действительно боролся с немцами, было до фига и тех, кто просто нашел "малину" засев в лесу и периодически совершая набеги на деревни выгребая с домов последнее. И далеко не все радостно относились к тому, что пришли к ним в дом здоровые бородатые дяди, выгребли все, а у тебя семеро по лавкам. Если хотите возмутиться - почитайте выдержки из дневников самих партизанских командиров, много интересного обнаружите. А в противостоянии партизан и немцев крайним оказывалось, угадайте кто, то же самое мирное население на котором вымещали злость вплоть до расстрелов и сожжения домов и деревень.
Возвращаясь к книге, она исподволь разбивает еще один советский идеологический миф, тот который что "весь советский народ в едином порыве...". Историки (именно историки, а не штатные пропогандоны), в частности Никита Соколов, Кирилл Александров (которых я не устаю советовать) неоднократно писали и говорили, что советский народ вовсе не был этакой единой гомогенной массой, который прям с первых дней рванул воевать с немцами. Настроения среди населения очень разнились в зависимости от возраста, образования и места проживания. Да, была огромная масса пассионарной городской молодежи воспитанной в советской парадигме (другой они не знали), к таким относится и сам автор книги, которые мечтали об отправке на фронт с первых дней. Но в деревнях настроения были совершенно другие, особенно среди старшего населения. По деревне так прокатилась коллективизация, что немцев если не ждали как освободителей, то зачастую относились с равнодушием "хуже, чем при Сталине не будет".
По этой же причине под удар ставится еще один миф - вот то самое понятие Великой Отечественной Войны (вот все страны воевали во Второй Мировой, и только у нас была какая-то особенная Отечественная). Если уж на то пошло, то именно Отечественной война стала далеко не сразу, историки сходятся во мнении, что по всем показателям, война стала Отечественной где-то к осени 1942 г., когда население в деревнях поняло, что и от немцев ничего хорошего ждать не приходится и самая заветная мечта крестьян - отменить колхозы, при немцах не сбудется. Косвенное подтверждение этому есть и в книге, группа партизанов-диверсантов (кстати, заброска идет первоначально московских диверсантов, о самоорганизации местного населения речи нет) высаживается в Белоруссии летом 1942 г., и они обнаруживают, что партизан из числа местных там нет практически от слова совсем. Партизанские отряды пополняются за счет окруженцев, то есть красноармейцев, которые остались жить по деревням в качестве "приймаков". Кстати, Горчаков упоминает, что пополнение за счет окруженцев было зачастую не совсем "добровольным", новоявленные командиры отрядов из Москвы ставят тех перед фактом - или идешь в отряд, или ты враг со всеми вытекающими. Вот такое вот народное сопротивление получается...
Одна из ведущих тем книги - личность человека, который в силу обстоятельств наделяется практически неограниченной властью. Вот в данном отряде командиром есть некий Самсонов, который очень быстро превращается (кстати, руководствуется он вроде как той самой революционной законностью, а на самом деле беспределом). Он быстро входит во вкус безграничной власти, и начинает творить то, что сейчас назвали бы беспределом. Расстрел случайного прохожего за то, что тот посмел просто пытаться жить обычной жизнью, из-за его бездумных поступков начинают гибнуть и сами партизаны, пытаясь замести следы и избежать ненужного ропота в войсках он не гнушается ничем, от выдуманных обвинений до прямых расправ, в общем из человека очень быстро вырастает чудовище. Жаль, что книга обрывается буквально на полуслове, и есть в конце только упоминание, что потом Самсонова Овидий пытался выследить, да и сам почти попал "под топор". Жалко, что история осталась как бы не законченной.
Еще крайне интересна трансформация главного героя. Овидию-Витьке на первых страницах едва 18 лет, и он сам в начале не знает, чего в его партизанстве больше - то ли искреннего желания бороться с врагом, то ли эдакого мальчишеского желания стать героем, прославиться, в общем поиграть в войнушку. И конечно, очень быстро он понимает сколь далеки мальчишеские мечты от реальности. Это в мечтах легко выхватить пистолет и ба-бах, перестрелять недрогнувшей рукой всех врагов. А вот когда враг обретает реальное лицо, то выстрелить в живого человека не так уж и просто.
В общем, единственный минус этой книги, как я сказала, это ее незаконченность, и автора уже не спросишь почему так. А вообще, это потрясающе интересное свидетельство очевидца и участника, откровенное и правдивое. Кто интересуется военной историей - рекомендую ознакомиться.

Тех, кто читал горчаковские "Вызываем огонь на себя" или "Хранить вечно" и ожидает чего-либо подобного, хочу сразу предупредить. Эта книга - другая. И может вызвать дикое отторжение. Как у любителей и поклонников "В августе 44" последняя книга В. Богомолова"Жизнь моя, иль ты приснилась мне", мягко говоря, не пошла.
"Вне закона" - это хроника трех (всего-навсего) летних месяцев 1942. Главный герой - сам Овидий Александрович, или Витька, как для простоты называют его окружающие. Наивный романтик, записавшийся в диверсанты, чтобы громить фашистов, приземляется с группой десантников в лесах под Могилевым. Вначале описание не напрягает, все развивается ожидаемо, но уже с 30 страницы, в голове начинают звенеть тревожные звоночки. Вот бравый командир Самсонов, которым Витька так восхищается, приказывает расстрелять ни в чем не повинного парня. Того остановили на дороге десантники, допросили и настойчиво пригласили присоединиться к ним. Парень хлопал глазами, говорил, что не сможет, что у него, невеста, мама и т.д.

Боков тоже попытался отговорить Самсонова от расстрела.
— О бдительности забыл? — отвечал командир. — Отпусти его — этой же ночью нас окружат, накроют гестаповцы.
— Мы можем далеко уйти от этого места, — убеждал Боков командира. — Ну что из того, что мы устали!.. Ну какой он изменник!
— Неужели не ясно, — вдруг вырвалось у Самсонова, — да если здесь все такие, нам капут! — Он тут же взял себя в руки. — Не изменил, зато может изменить! Как командир группы, — веско произнес он, — я уже принял решение и из района, указанного мне командованием, уходить не намерен! Хватит! Развели тут парламент! Розовые сопли развесили!
— Эй, Надька! — некстати давился от смеха Кухарченко. — Что у тебя в кастрюльке бренчит — бигуди?.. И что вы все раскудахтались. Прав Самсоныч. Шлепнуть этого туриста-велосипедиста, и все тут! В распыл гада!
На опушке мы остановились. Мрачный бор гудел таинственно и жутко. Слезилось мглистое небо.
— Дай я! — сказал Кухарченко.
— Я сам, — ответил Самсонов.
Кухарченко отвел на несколько шагов парня. Самсонов взвел парабеллум. Кухарченко отошел и крикнул: «Давай!» Словно в городки играл — установил фигуру и посторонился в ожидании удара.
— Боже мой! — трепетно прошептала Надя. — Он… он засиделся у невесты…
Надя опять чихнула. Все мы вздрогнули. И парень вздрогнул.
Он сделал движение руками, точно собирался поднять воротник. И вдруг закричал и упал на колени.
— Ой, мама! Што вы со мной робите?!
В ту же секунду коротко блеснуло пламя, грянул выстрел. Я невольно отвел глаза, задрожал. Парень уткнулся головой в мокрую траву, но все еще стоял на коленях.
— Смерть врагу народа! — хрипло проговорил Самсонов

Дальше - больше. Наряду с обычными партизанскими буднями, Горчаков описывает постепенную деградацию и командира, и многих его подхалимов-заместителей. И если обзаведение любовницами, устройство "отдельного стола" для верхушки отряда, прикарманивание трофеев кажутся просто цветочками, то циничные убийства своих же партизан и подпольщиков, которые осмелились перечить Самсонову и осуждать его методы - просто ужасают.
Главный герой мечется между преданностью своему командиру и желанием остановить эту вакханалию безнаказанного насилия. Самсонову Горчаков противопоставляет истинных коммунистов, таких как руководитель подполья Богомаз и комиссар Полевой. Но почему-то эти замечательные люди оказываются бессильными говорунами - они совещаются, собирают доказательства и все...

Тебя порой подмывало тайно убить Самсонова. Это неверный путь. Его место мог бы занять новый Самсонов. А если нас будет много, если мы будем знать, что такое самсоновщина, если мы открыто разберемся в ней, мы никогда больше ее не допустим, не потерпим новых самсоновых. А сейчас мы будем беречь Самсонова, охранять его в пути, чтобы в целости доставить на суд Большой земли. Как говорится, ни один волос не упадет с его головы. А еще лучше было бы при первой возможности завладеть радиостанцией… Чтобы не прерывать главной борьбы.

А тем временем начинается немецкая блокада, горят села, по вине неумелого командирства Самсонова гибнет отряд.
История обрывается на горьком полуслове, мы так и не узнаем, что случилось с ее героями.
Из каких-то обрывочных данных известно, что прототип Самсонова не понес ответственности за свои "художества".
В воспоминаниях Т. Лисициан описывается ее послевоенная встреча с О.Горчаковым. Судя по этой макабрической сцене, в нем те партизанские дни оставили очень глубокий след. Одна из десантниц, погубленная Самсоновым, Надя, была его первой любовью. После войны он ездил на место ее погребения - "Аллея смерти" в Городище. И... найдя могилу, раскопал ее, достал череп и привез домой.
Странная история, так непохожая на то, что обычно приходится читать о "народных мстителях".
Думается, что подобные вещи были не единичными случаями. В архивах, частично открытых, на всякое можно наткнуться.

Острый внутренний конфликт пришел к своему кровавому завершению в соединении им. Хрущева, командиром которого был Владимир Чепига, а комиссаром — депутат Верховного Совета СССР Николай Семенишин. В ходе рейда на Запад соединение разделилось. Чепига с отрядом в 100 человек вышел на территорию Польши. А большая часть партизан — 300 человек — во главе с Семенишиным, осталась на белорусско-украинском пограничье к востоку от Буга. 10 мая 1944 г. начальник действовавшей в этом районе оперативной группы НКГБ УССР "Корецкий" радировал своему руководству: "6 мая в с. Горостыта (60 км северо-восточнее Люблин) по заговору партизан соединения Чепиги зверски убит комиссар соединения депутат Верховного Совета Союза ССР Семенишин и его адъютант Домолега В. С. Трупы убитых ограблены и брошены в поле. У Семе-нишина вырваны золотые зубы"Сведения были переправлены в УШПД, который тут же запросил о случившемся командира соединения им. Хрущева. После проведенного расследования Владимир Чепига информировал Строкача, что, по отзывам партизан, Семенишин, боясь выводить отряд в Польшу, тормозил переправу через Буг, требовал от комсостава соединиться с Красной армией, за что командирам обещал в Москве и Киеве значимые должности, пьянствовал, отдавал в третьи руки боеприпасы, избивал и запугивал комсостав, в результате неумелого руководства допустил гибель командира одного из батальонов соединения Шедова. Описав обстоятельства происшествия, Чепига дал убийце комиссара положительную характеристику, дав понять Строкачу, что Семенишин, столкнувшись с необходимой самообороной со стороны партизана, получил ему причитающееся. Начальник УШПД не поверил командиру соединения и запросил по этому поводу своих информаторов-радистов — Хорина и Евдокимову, полностью подтвердивших то, что комиссар сам навлек неприятности на свою голову: "Семенишин пьяный хотел застрелить командира роты Ковьянова, выстрелив, попал ему в автомат. Находившийся при этом партизан Кудренко застрелил Семенишина"["Спецсообщение об убийстве комиссара партизанского соединения Чепига — депутата Верховного Совета СССР тов. Семенишина", Строкач Хрущеву, № 003785, 1 июня 1944 г. (ЦДАГО. Ф. 62. оп. 1. Спр. 279. Арк. 75).

Но закончить все-таки хочется цитатой из книги О. Горчакова:

Большой, тягостный груз свалился с наших плеч. Мы вздохнули полной грудью, расправили плечи, смело смотрели вперед, готовые к борьбе. К борьбе на главном направлении, без лишней драгоценной крови наших людей, без ненужных неоправданных жертв. Мы будем беречь наших людей — самый дорогой наш капитал (ведь так нас учили!), — будем воздавать им по заслугам, и в самом пекле войны не забывая о гуманности нашей, помня, что если мы потеряем любовь, уважение и доверие к людям, краеугольный камень всех наших идеалов, наш компас в будущее, то мы… мы проиграем эту войну, этот последний и решительный бой наш, даже если мы ее выиграем. Что стоит победа, если, завоевывая ее, мы потеряем душу!