Слушайте, ну я опять на минутку. Был такой интересный момент в моей жизни, почти что оказия в классическом понимании этого слова - читал я как-то одну книгу про рыб. Нет, не как жереха на мормышку ловить, ну кто я по-вашему? Книга, которую неведомые силы принесли мне в руки, называлась "Красноречие сардинки", а ее автором был молодой и дерзкий французский ученый Билл Франсуа. Я так преисполнился тогда от чтения этого неожиданного научпопа, что даже начал обильно аннотировать в рецензии, чего я почти не делаю (да я лучше расскажу, как я был в Иордании). Позвольте мне немного поделиться с вами, для понимания дальнейшего контекста это может пригодится:
...одна из самых классных частей книги - как селедки один раз чуть не спровоцировали политический конфликт между СССР и Швецией (в этой истории смешно и классно абсолютно все). Ну и не говорите, что вам не интересно, откуда в устрицах берется жемчуг (это очень круто), почему осьминоги до сих пор не захватили мир (там глубокая тургеневская проблема), ну и конечно, что там с самым одиноким китом на планете, которые скрипит на своей частоте, которую не слышат другие киты (возможно, молодой человек просто-напросто глухой). И это всего лишь малая часть, есть тут и обязательная для научпопа "клевая библейская глава" про науку и верующих и даже, немного неожиданно, глава кулинарная (с прикольным сюжетным твистом в конце).
Ну вот, понимаете, жерех у вас так и не клюнет, но где вы ещё узнаете, что осьминоги - одни из самых умных существ на планете? Что ещё отчётливо запомнилось - это феноменально заразительный энтузиазм, с которым Билл Франсуа рассказывал про своих рыб. Что уж там говорить, Билл Франсуа посвятил эту книгу ни маме, ни папе, ни его выразительно глядящей на него жене. Вы уже знаете, кому Билл Франсуа посвятил свою книгу? Да, тоже рыбам. Кто-то скажет обсессия (возможно), но только такое отношение к предмету, живость ума и преданностью научному предмету и могло позволить Франсуа написать такую обаятельную книгу. Припас для вас небольшой сюжетный твист на конец вступления. Помните часть про "молодого и дерзкого ученого"? Так вот, Билл Франсуа даже не ихтиолог (это его хобби). Он занимается гидродинамикой (физикой). А рыбы помогают. А "Красноречие сардинки" он написал в 26 лет. Билл Франсуа, хорош, а?
С тех пор, как я прочитал книгу французского гения, меня, на подсознательном уровне, конечно, волновал вопрос - попадется ли мне что-нибудь ещё такое литературно-эдакое. Всё-таки, основная сфера в нон-фикшне у меня скучная до одури: история, искусство, физика (в последнем я иногда плаваю не хуже жереха). Как найти себе ещё одну такую эдакую книгу? Что ж, она нашла меня сама.
Дело было на новогодних каникулах в музее современного искусства "Гараж". Сама выставка "Открытое хранение", скажу сразу, впечатления не произвела. Какое-то очень современное искусство, если понимаете, о чем я. Медовик в местном знаменитом кафе - немного получше, но, опять же, без катарсиса. А так как лакуны преступно не заполнились, то пришлось идти в местный книжный магазин. А он такой, знаете, интересный, на лестнице находится. И получается, что разделы в нем зонированы по высоте. Это, кстати, очень классно, позволяет себя почувствовать эдаким жуиром, праздно ищущим что-то эдакое для души, перемещаясь то вверх, то вниз. Ой, так это же я про себя! И вот, значит, брожу я, рассматриваю. Красивые альбомы художников, красивая глянцевая книга про Баския стоимостью с небольшой катер, архитектура, конструктивизм, модернизм, пост-, мета-, Кай Метов. Ну и потом я просто нашел ее. Или она меня. Да, "Пороги" Оскара Мартинеса. Книгу, которую человек написал про, говорю, как есть, двери. Дадим слово Оскару, он мне вторит:
Пороги — книга про двери, про то, какой особый смысл вкладывался в эти архитектурные элементы и какое символическое значение придавали люди входам в свои жилища и строения. Это не только рассказ об архитектуре, но и своего рода путеводитель, который представит читателю доселе неизвестные ему двери и расскажет новые истории о хорошо знакомых.
В общем-то, целиком название книги испанского автора так и называется: "Пороги. Путешествие по западной культуре от двери до двери". Эти самые путешествия в книге разбиты на три большие части: Священные пороги, Доступ к частному и Входы в иные миры. И Оскар вообще не медлит, сразу хватает за руку и тащит смотреть на дольмен Менга, римский Пантеон и храм Конкордии. И пока Оскар занят тем, что объясняет нам почему у Пантеона две архитектурные части несоразмерны друг другу (все, как и сейчас – плохо составленное техническое задание), мы сами отметим первый читательский нюанс. Оскар Мартинес влюблен в свой предмет. Его энтузиазм безграничен и заразителен. У него прекрасное и доброе чувство юмора, и когда он рассказывает, что 4 часа провел за изучением одной винтовой лестницы, ты понимаешь, вот он, достойный продолжатель дела Билла Франсуа. Человек, который сам все изучит, а потом поделится со своим читателем. В связи с этим, ты (читатель) постоянно чувствуешь лёгкую и приятную ажитацию; всё-таки, кто бы что ни говорил, а слушать/читать/смотреть человека, беззаветно влюбленного в свое дело - крайне приятно. А если человек ещё и стал при этом большим экспертом и кладезью интересных фактов - это ли не счастье.
А Оскар, тем временем, уже нам показывает ювелирный магазин Фуке, решетку ворот поместья Гуэль с драконом и фасады западноевропейских крепостей. И пока Оскар занят, я вам расскажу про второй читательский нюанс. Невозможно читать эту книгу, не залезая каждые 5 минут в интернет. Каждая глава книги снабжена одной маленькой картинкой, что, конечно же, граничит с нарушением законов по иллюстрации книг. Каждую главу будет гораздо правильнее проживать с много бОльшим количеством картинок: ну как посмотреть на магазин Фуке и не познакомиться с другими шедеврами Альфонса Мухи (мужчина, по сути, заново изобрел театральные/киноафиши). Не говоря уже об Антонио Гауди - ворота в поместье Гуэль я не видел (Мартинес тоже пишет, что, мол, не самое популярное место, но ворота жи есть дверь), но тот же парк Гуэль в свое время произвел на меня неизгладимое впечатление. Так что, тут особо даже и не надо дерзать, совершенно нормальной реакцией будет помочь испанскому автору открывать двери с помощью достижений современного фотографирования. Это будет уместно и в третьей части книг, но для начала...
Однажды я был в Иордании. Поездка была короткой, всего двухдневной; ее целью было знакомство с одним из самых уникальных, фантастических и незабываемых мест, которые я видел (справедливости ради, видел я не так уж и много). Прямо из аэропорта Аммана нас привезли к ущелью (туристические автобусы сопровождали ощетинившиеся пулеметами хаммеры) и сказали «ну что же вы стоите, идите». Ну мы и пошли. Каньон был вполне обычным, назывался он Сик. Я, кстати, был тоже слегка sick - днём ранее я не придумал ничего лучше, как заснуть днём на пляже под жгучим солнцем. Поэтому состояние у меня было достаточно скверным, меня то знобило, то кидало в дикий жар (про ночь я вам даже не хочу рассказывать, со мной как будто работал неопытный экзорцист). И в этом полусмешанном, недовзбитом состоянии, протопав добрые 40 морских миль (ладно, я сейчас навёл справки - всего 4 км с небольшим), я очутился перед одним из самых уникальных созданных человеческими руками порогов. Входом перед древним набатейским храмом Эль-Хазне в древнем городе Петра. Сюрреалистичность первого знакомства с этой сногсшибательной красотой добавлял финальный этап ущелья - последние метры перед выходом к храму расселина в ширину не превышала 2 метров. Ты идешь, толчешься с другими туристами, а тут, в этот маленький и узкий разлом ты видишь настолько необъяснимо красивое, что дыхание перехватывает. И вот ты выходишь на небольшую площадь перед высеченным в скале храму. Вокруг толпятся толпы туристов и верблюды, которые флегматично что-то жуют и пытливо смотрят в глаза. Но ты не можешь оторвать взгляд от чуда архитектуры, который возвышается над тобой. Если вы смотрели третью часть Индианы Джонса, то вы видели это волшебное место. Если не видели – то ваш запрос в поисковике должен выглядеть «петра лучшие фотографии этой красоты». Вот уж правда, некоторые пороги заслуживают о себе книгу, написанную учёным-энтузиастом. Возможно, Оскар Мартинес обратит свой взгляд и на Восток, было бы здорово. Кстати, для этой ненаписанной книги у меня есть сразу же и второй вариант (в часть Несуществующие двери) – это картина Василия Верещагина «Двери Тимура». Каждый раз, когда я оказываюсь в Третьяковке, я стою перед этой картиной несколько минут, поражаясь виртуозному мастерству художника. И у меня нет ни единого сомнения, что двери дворца Кок-Таш, где жили богатейшие бухарские эмиры, выглядели именно так.
Что ж, пока я вас отвлекал своими иорданиями и эпохой тимуридов, Оскар Мартинес подводит нас к третьей, самой, на мой вкус, интересной части - ко входам в иные миры. Если вы думаете, что речь пойдет о пирамидах и прочих торжественных усыпальницах, то вы ошибаетесь. Именно в этой части Мартинес переключает своего читателя на сакральный смысл порогов, которые открывали свои двери не просто вовнутрь, а в другое метафизическое пространство. Тут и опередившие свое время в архитектуре Баухаус и венский дом Сецессиона, и мистическое имение Регалейра с тем самым колодцем в волшебном лиссабонском лесу Синтра (там я тоже был, но где туристы и смогли испортить маленькому туристу (мне) первый опыт восприятия, так именно там), и страшный, пугающий, взбалмошно-диковатый сад чудовищ в городке Бомарцо. Третья часть книги раскрывает таланты Мартинеса уже как писателя. И это наш третий, самый интимный читательский момент восприятия. Оскар Мартинес тоже, как оказывается, не «ихтиолог». Он замечательно разбирается в архитектуре, да, но заключительная треть "Порогов" презентует его как потрясающего и талантливого литератора. Здесь уже не только анализ, скажу грубовато, дверных проемов; здесь тонкий и точный анализ сопутствующего духа времени, последствий для судеб человечества, сакральных загадок и ответов на них. Материал, который он собрал в этой части, отличается от первых двух, во всяком случае он более художественно переосмыслен. Не так, конечно, творчески, как поступал с физиками чилийский коллега Мартинеса Бенхамин Лабатут. Но уж точно достаточно для того, чтобы посмотреть на все это под слегка другим углом. Например, под тем углом, под которым перспектива Борромини превращается в одну из самых интересных архитектурных оптических иллюзий. Могло быть написано пресновато, но Мартинес вводит в повествование кота (наверняка, выдуманного), и легкое художественное переосмысление делает и эту главу невероятно интересной. Что тут сказать, большущий мучисимос грасиас, Оскар Мартинес, за такую прекрасную и тонкую работу. Мы такое очень ценим.
Не знаю, честно сказать, что еще добавить, да и засиделись мы с вами немного. «Пороги» - это чудесная и потрясающая книга, не знаю, что вы тут ещё делаете. Идите и откройте все эти двери вместе с замечательным автором Оскаром Мартинесом.
Книги, кстати, тоже двери. Открывайте правильные, избегайте сомнительных. Все правильно, читайте хорошие книги!
Ваш CoffeeT