– Возможно, придется пойти на взаимные уступки, – сказал поверенный.
– На уступки? – гневно спросил полковник Шабер. – В вопросе о том, жив я или мертв?
– Сударь, – ответил поверенный, – я твердо рассчитываю, что вы во всем будете следовать моим советам. Ваши интересы станут моими личными интересами. В скором времени вы убедитесь, какое участие я проявляю к вашему делу, почти не имеющему себе подобных в анналах юриспруденции. А сейчас я дам вам письмо к моему нотариусу, и он будет выплачивать вам под расписку по пятидесяти франков каждые десять дней. Вам не пристало ходить за деньгами сюда. Если вы действительно полковник Шабер, вы не должны зависеть от чьей-либо милости. Я оформлю эти суммы как долговое обязательство. У вас есть состояние, которое должно быть вам возвращено, вы богаты.
При этом новом проявлении душевной чуткости старик залился слезами. Дервиль быстро поднялся со стула, ибо юристу не к лицу выказывать волнение; он прошел в кабинет и вынес оттуда незапечатанное письмо, которое вручил графу Шаберу. Когда бедняга взял конверт, он сквозь бумагу почувствовал под пальцами две золотые монеты.
– А теперь, будьте любезны, перечислите документы, укажите точно город, королевство, – сказал Дервиль.
Полковник продиктовал поверенному все нужные данные, проверил начертание имен собственных; затем он взял шляпу, взглянул на Дервиля и, протянув ему руку, мозолистую руку, просто сказал:
– Клянусь, сударь, после императора вы будете первым моим благодетелем. Вы – молодец!
Поверенный крепко пожал протянутую ему руку, проводил полковника до лестницы и посветил ему.
– Букар, – обратился Дервиль к своему письмоводителю, – я только что прослушал историю, которая, чего доброго, обойдется мне в двадцать пять луидоров. Если они и пропадут – пускай, беда не велика. Зато я вправе буду считать, что видел самого ловкого комедианта наших дней.