сказочной красоты. Лохмотья Тонкопряхи исчезли, а на их месте возникло платье цвета альпийских лугов, и старуха явилась в своем настоящем обличье, то есть в виде самой восхитительной феи.
– Я, – сказала она, – фея Студиоза! Меня приговорили сто лет оставаться уродливой старухой за одну орфографическую ошибку, которую я допустила в представленном на совет фей законе, но обещали, что я вновь обрету свой облик, если мой сын будет любить меня, несмотря на все мучения и издевательства, коим я должна его подвергать. Сын этот, которого я вырастила и воспитала, является правнуком Конфетьера Девятнадцатого, того самого, что отрекся от престола и укрылся в горах вместе со своей семьей… Вы можете не боясь отдать за него инфанту, и вместо бриллиантов он принесет вам благоденствие и процветание…
При этих словах граф Большеплут, внимательно приглядевшись к Фаустену, нашел в его лице черты Конфетьеров старшей ветви.
Не было никакой возможности не поверить словам феи Студиозы, и Фаустен, признав в ней свою добрую и ласковую мать, припал к ее ногам и поцеловал ее прекрасные руки.
Тонкопряха глянула своими лучистыми глазами на золотую лампу, и оба ее фитиля разом вспыхнули и загорелись. Тогда она взяла лампу в левую руку, с изяществом села верхом на рысь, взмахнула своим веретеном и умчалась в небо через крышу, которая раздвинулась, чтобы ее пропустить.
Король Матакена незамедлительно отдал свою дочь в жены принцу Фаустену, которого он объявил своим наследником. Конфетьер Двадцать Четвертый прожил еще десяток лет, и за это время его зять, с пользой применив познания свои и сведения, добытые в Гулистане, проложил прекрасные дороги