Бедный юноша, взглянув на себя, признал, что одежда у него в самом деле далеко не чистая. Тогда он присел на каменную тумбу у королевского мебельного хранилища, находившегося напротив одного из фасадов дворца. По воле случая инфанта Помадка, чьи покои находились как раз в этой части дворца, шла на урок танцев и попутно выглянула из окна на улицу, где и увидела сидящего на тумбе Фаустена. Фаустен со своей стороны тоже ее заметил и тут же безумно в нее влюбился. Он спросил господина, читавшего афиши, не знает ли он, кто эта девушка, чье милое личико виднеется за окном дворца, и этот господин, а он был не кто иной, как пэр Матакена, сообщил юноше, что это сама инфанта, донна Помадка, что иностранные государи шлют одно посольство за другим, дабы испросить ее руки, ибо она славится по всему свету не только своей красотою, но и образованностью, любезностью и воспитанием. Фаустен вежливо поблагодарил матакенского пэра, который был к тому же канцлером королевства.
– Милостивый государь, – сказал он, – не имею чести быть с вами знакомым, но принцесса создана для меня!
– Не сомневаюсь, – отвечал граф Большеплут, – но вы даже думать о ней не можете, пока не отмоетесь…
«Он прав», – подумал Фаустен.
Когда донна Помадка возвращалась к себе после урока танцев, она обнаружила, что Фаустен по-прежнему сидит на тумбе, а поскольку она была доброй принцессой, то послала ему сто матакенских грошей и каравай весом в семь фунтов. Фаустен поблагодарил ее только взглядом, и с этого мгновенья ни он, ни она уже не сомневались, что через месяц они поженятся назло всем законным наследникам Англии, Франции, Италии, Германии, России, Баварии, Саксен-Готы, Саксен-Кобурга, Саксен-Саксонии и прочих государств, которые делали самые выгодные предложения его