«Полынь питает нас. А мы питаем полынь. Мы – компост, на котором бурной сединой расцветает смерть. Что есть смерть в большом, вечном понимании? Уход в небытие, туда, откуда ты пришел когда-то. Человек идет по кругу, чтобы однажды вернуться в исходную точку. В пустоту. Или туман – теперь я не знаю, что страшнее. Вдруг там, за чертой, все именно так, как я видел? Бескрайнее поле, безвольные фигуры, бестелесное нечто, и оно подбирается все ближе. Слишком много «без». Слишком много провалов.
Если я хочу разобраться, то должен отсечь лишнее. То, что туманит мой разум. Таблетки. Вот корень всех бед. Они превращают меня в марионетку. Почему я так легко переступил грань между ступенями зала и травой поля? Где был мой страх? Почему я не размышляя толкнул девушку в туман? И ни капли, ведь ни капли не удивился. И куда ушло мое равнодушие теперь?
Можно прятаться всю жизнь до самого конца, упускать шанс за шансом, чтобы ночами прокручивать каждый из них в голове. Но однажды всему приходит конец. Либо трусости, либо жизни. Круг обязан замкнуться. И это единственный закон жизни, который не сумела нарушить даже полынь.
Сколько я не пью таблетки? Сутки, двое? Трое? Пытался вначале, но меня сразу же вывернуло. Я снова оказался там, в той горечи, на том ветру. Положил на язык клочок тумана, и он начал стирать меня подобно ластику. Нет, с таблетками нужно кончать. Этот круг замкнулся. Но без таблеток возвращается ясность понимания – все, что происходит со мной, похоже на странный фарс. Идиотский фильм. Наркотический приход. Бред сумасшедшего.
Ко мне еще никто не стучался, меня никто не искал. Они дают мне время. Осознать и принять. Завершить прошлый круг, чтобы начать новый. Либо их просто нет, пока я в здравом рассудке.
А если есть, то кто они? Кто такой Гус? Почему я раньше не задумывался об этом? Он – Смерть? Он – Жнец? Он – сумасшедший старик? Он – дилер, подсаживающий на синтетическое вещество, которое сводит с ума, даря галлюцинации каждому, кто готов принять его горечь?
А Зинаида? В начале недели я боялся ее и хотел трахнуть одинаково сильно. А теперь меня тянет блевать от единственной мысли о ней. Это самый настоящий рвотный рефлекс. Не могу ничего поделать. Вспоминаю ее черты: она похожа на труп. Такая же холодная, костяная, не-жи-ва-я.
И кто тогда все остальные? Тоня, мужик-служка, водитель, люди, которых мы забирали. Полынники, не желающие выпить со мной после охоты. Существуют ли они на самом деле? Или это все – плод моего больного, воспаленного рассудка?
Я сошел с ума? Я сижу на страшной наркоте? Я – охотник полыни?
Круг не желает замыкаться, пока я не разберусь».