«Видите ли, у меня довольно редкая профессия. Я допускаю, что я единственный в мире. Я – детектив – консультант, если только вы понимаете, что это такое. У нас в Лондоне множество правительственных детективов и множество частных. Когда эти парни становятся в тупик, они приходят ко мне, и мне удаётся направить их по верному следу».

Всеукраинское детективно-коллекторское

агентство «Один» про Игнатиуса Пола Поллаки,

статья «Частные детективы».

© Антония Таубе, 2016

© Оливия Таубе, 2016

© Оливия Таубе, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Похищение церковной святыни
Расследование И. П. Поллаки

Англия, 1862 год

Утро было мягким, тёплым и обещало Лондону хороший солнечный день. И в этот ранний час Игнатиус Пол Поллаки, один из лучших детективов Лондона, как обычно пришел на службу в «Частное континентальное сыскное бюро», основанное им же ровно год назад. К этому времени у него за плечами был уже большой опыт работы на этом поприще, накопленный им за десять лет детективной деятельности. Когда-то он в качестве рядового сотрудника принимал участие в частных расследованиях, затем в течение десяти лет возглавлял иностранный отдел в широко известном сыскном агентстве Филда. А потом решил открыть собственное дело, – и вот результат! Недостатка в клиентах не было! Даже несмотря на то, что он был детектив-иностранец.

Но, тем не менее, Поллаки регулярно давал объявления в газеты, постоянно напоминая о себе. Да и вообще он любил периодические издания, так как постоянно размещал в разделах частных объявлений информацию о ведущемся очередном расследовании, или запросы о розыске пропавших людей и вещей.

Вот и сейчас, – он развернул утреннюю газету и быстро отыскал глазами своё объявление, которое выглядело весьма внушительным образом:

«ЧАСТНАЯ СЫСКНАЯ КОНТОРА, ПОКРОВИТЕЛЬСТВУЕМАЯ АРИСТОКРАТИЕЙ, И ПОД ЕДИНОЛИЧНЫМ УПРАВЛЕНИЕМ САМОГО МИСТЕРА ПОЛЛАКИ. СВЯЗИ КАК С БРИТАНСКОЙ, ТАК И С ИНОСТРАННОЙ ДЕТЕКТИВНОЙ ПОЛИЦИЕЙ.»

Он продолжал внимательно изучать газету, когда пришёл почтальон и принёс довольно увесистую пачку писем. Быстрыми привычными движениями перебирал Поллаки полученные письма, при этом некоторые из них откладывая в сторону, некоторые бегло просматривая сразу. Но вот взгляд его остановился на знакомом почерке, он взял это письмо, сел в кресло и углубился в чтение.

Письмо было от полицейского следователя Джона Уизли Осборна, с которым Поллаки уже не раз имел дело и которого очень уважал. Сейчас Уизли просил проконсультировать его по очень странному вопросу. А именно: речь шла об убийстве маленького ребёнка, пропавшего месяц назад, но обнаруженного только вчера в старом склепе на одном из кладбищ Лондона.

Конечно, убийство детей не было редкостью, и смерть одного ребёнка не являлась чем-то исключительным. Но в данном случае следователь не мог считать эту смерть бытовым происшествием, так как двухлетний ребёнок был убит ножом в сердце и, судя по характеру ножевого ранения, – истекал кровью, но следов крови рядом с детским трупом не было. Его тело было аккуратно завёрнуто в какую-то простынку. Подумать только, – какая заботливость! От этой мысли Поллаки передёрнуло, – у него самого были дети, и поэтому все преступления, направленные против детей, он воспринимал особо болезненно. Тело ребёнка было совершенно случайно найдено в полуразрушенном старом склепе детьми, игравшими в военные сражения.

Склеп этот принадлежал давно угасшему роду и не имел никакого отношения к семье убитого мальчика, даже косвенно. Последние двадцать лет склепом уже никто не пользовался, хотя замок на входной двери был навешан новый, что говорило о том, что совсем недавно в него кто-то входил и не хотел, чтобы об этом знал кто-нибудь посторонний. Замок пришлось, конечно, взломать… Кладбищенский сторож ничего не мог сказать по поводу страшной находки: он ничего не видел, ничего не слышал и ничего об этом не знает. Скорее всего, это ритуальное убийство. И если это именно так и есть, то преступления будут продолжаться, а число жертв будет увеличиваться. Инспектор Уизли просил совета и помощи в этом деле.

Какое совпадение! Поллаки только что прочитал об этой страшной находке в утренней газете, – и тут же получил это письмо. Сыщик задумался. Итак, сведения об убитом ребёнке попали в газеты, значит – совсем скоро про это станет известно всем, в том числе и похитителям ребёнка. С Уизли Осборном Поллаки был полностью согласен в том, что смерть младенца очень напоминала ритуальное убийство. Хотя это, конечно, нужно было ещё доказать. Да и обнаружено тело было абсолютно случайно. Мальчишки играли в военное сражение, выбрав местом для игры руины разрушенного монастыря. Там-то они и обнаружили едва заметную, маленькую прогнившую дверь, за которой находился длинный туннель. А мальчишки, как известно, народ любопытный, – поэтому они сразу же решили немедленно этот туннель исследовать.

Дети вошли в мрачный таинственный подземный ход и через какое-то время оказались в его противоположном конце, в котором тоже была точно такая же неприметная полусгнившая дверь, как и та, через которую они сюда попали. Правда, на двери висел замок, но под дружным натиском полуистлевшая древесина не устояла, и мальчикам практически беспрепятственно удалось проникнуть внутрь. Именно эта дверь вела в склеп, в котором ребята и обнаружили свою ужасную находку! Но когда они увидели, что нашли, то пулей вылетели из этого затхлого склепа и понеслись назад, ни на что больше не глядя по сторонам! И про сражение сразу напрочь забыли! Обо всём этом мальчики, конечно же, немедленно сообщили в полицию. А труп ребёнка был опознан несчастными родителями. Вот и всё, что было известно следствию на данный момент. Однако это убийство могло быть и не ритуальным. Поллаки опять задумался.

На дворе стоит девятнадцатый век, век технического прогресса и расцвета всех наук и искусств! Так почему же при всём этом так сильно захлестнуло людей повальное увлечение колдовством и магией? Причём, повсеместно, – что на континенте, что здесь, в Британии. И зачастую это были не какие-нибудь невинные гадания, а жестокие страшные обряды с кровавыми жертвоприношениями. За долгие годы расследований Поллаки не раз приходилось сталкиваться с подобными делами. Перед его взором стояло огромное количество задушенных и обескровленных кошек, куриц, собак, крыс и прочих животных и птиц, приносимых в жертву разным злобным духам в обмен на призрачное счастье. Видимо, дошла очередь и до детей. Мысленно он опять вернулся к совершённому преступлению и живо представил себе, как двое маленьких друзей пробираются в этот старый туннель, отчаянно боясь, но не сознаваясь в этом друг другу, и не думают о том, что свод туннеля в любой момент может обрушиться и они окажутся погребёнными заживо. Откуда такая смелость? Хотя, это, пожалуй, не смелость – в понимании этого слова взрослым человеком, а скорее дело в том, что детям не ведомо чувство страха. И до невозможности любопытно! А если и бывает страшно, то любопытство всегда сильнее страха. Да, это свойственно детям десятилетнего возраста!

Поллаки решил сам поговорить с детьми сегодня же вечером. А день он решил посветить осмотру склепа, а если понадобится – то и тоннеля, и прилегающей кладбищенской территории. Он быстро написал коротенькую записку следователю и отправил с ней своего посыльного. Примерно через час посыльный вернулся с ответом, в котором сообщались адреса всех людей, фигурирующих в этом деле.

Мистер Поллаки поспешил завершить по возможности все текущие дела: просмотрел всю почту, написал ответы по делам, не терпящим отлагательства, дал кое-какие указания своему секретарю и, не теряя времени, отправился прямиком на монастырское кладбище. Он хотел лично осмотреть склеп, но для начала решил добираться до него не через подземный ход, а обычным путём, – по кладбищенским дорожкам. Кладбище было очень старым, но, тем не менее, всё ещё действующим, и его входные двухстворчатые ворота в это время дня были открыты для свободного посещения.

Он шёл, по многолетней привычке – зорко замечая всё вокруг. Неожиданно взгляд Поллаки упал на совсем свежую маленькую могилу. Краткая надпись на надгробной плите гласила: Роберт Трантер, 15 мая 1860 года – 9 июня 1862 года. Да-а-а.. Всевышний призывает маленьких детей… Тут же пришла мимолётная мысль о том, что по воле случая маленький Роберт оказался похоронен на том же кладбище, на котором было найдено в заброшенном склепе его обескровленное тельце…

Ну вот, наконец, и склеп! Его полу-обвалившиеся стены почти полностью утонули в непроходимых зарослях плюща, и тропинка к нему давно заросла разными травами и кустами терновника, хотя кое-где кусты были совсем недавно вырублены. С трудом добрался Поллаки до входа в склеп. Что и говорить, – зрелище было весьма неприглядным! Позеленевшие от времени осыпающиеся кирпичные стены почти сплошь были покрыты мхом и плесенью. Правда, на покосившейся двери висел новый замок, что было весьма удивительно!

Действительно, лучшего места для сокрытия трупа и не придумаешь! Интересно, каким образом проник сюда убийца: через тоннель или через кладбище? Впрочем, оставим это на потом. Сейчас есть дела поважнее. Для такого специалиста, как Поллаки, навесной замок не представляет собой серьёзного препятствия, и потому уже совсем скоро сыщик находился внутри склепа баронов Барлетт. Кроме самого барона тут покоились с миром его супруга Ада Шарлотта Барлетт и трое их детей: дочь Изабелла Виктория, 1782 – 1812, сын Вильям Джеймс, 1784 – 1842, и дочь Джесси Элизабет, 1785 – 1853.

…Ещё раз окинув напоследок весь склеп внимательным взглядом, Игнатиус Поллаки отправился искать первого свидетеля ужасной находки. Сыщик даже нисколько не удивился, узнав, что оба мальчика проживали на улице Холливел. Она находилась в печально известном районе, заселённом бедняками и снискавшем самую плохую славу. Даже днём там было ходить небезопасно! Узкие непроходимые улицы, деревянные покосившиеся постройки, ужасно ветхие и грязные, – люди там не жили, а гнездились, как мыши. Все первые этажи были сплошь забиты торговыми лавчонками со всякой всячиной. А уж сколько там совершалось преступных сделок!

Наконец Поллаки нашёл нужный адрес. Семья Хорсни из трёх человек проживала в мансарде ветхого шаткого дома, с угрозой обвала крыши в любую минуту. Одиннадцатилетний мальчуган с живыми карими глазёнками, Эдвард Хорсни, работал на первом этаже этого же дома, помогая старому еврею – букинисту продавать книги и разбирая в магазинчике весь второсортный хлам. Эдвард был весьма энергичным и любознательным малым, поэтому довольно быстро выучился грамоте и с удовольствием читал всё, что попадалось под руку. Увидев входящего в магазин посетителя, мальчик оживился и моментально поинтересовался целью его визита. Мистер Поллаки представился. Сразу же откуда-то из глубины этого склада-магазина вышел шаркающей походкой и хозяин-букинист. Поллаки вежливо попросил разрешения побеседовать с его юным помощником, хозяин кивнул ему в знак согласия, и Поллаки поднялся с мальчиком наверх, в мансарду.

Там в глаза Игнатиусу бросилась ужасающая бедность, и от жалости к малышу у него даже сердце защемило. Он сразу же вспомнил своё голодное нищенское детство – в городке Прессбург, на границе Венгрии и Австрии…

Единственной радостью Эдварда были старые книги, которые он брал читать у хозяина. А единственной его собственностью была картонная коробка, в которую он складывал своё нехитрое «богатство», – красочные рекламы, красивые камешки, сломанный перочинный ножик и прочие побрякушки, дорогие мальчишескому сердцу. Родителей дома не оказалось, что в данном случае было к лучшему, и Поллаки приступил к расспросам.

– Эдвард, как ты решился пойти играть в такое странное место, как руины монастыря? Ведь ты понимаешь, что это небезопасно?

– Мистер Поллаки, я и не собирался там играть! Это потом мы с другом играли, а сначала мы хотели найти драгоценности!

– А с чего ты решил, что там могут быть какие-то драгоценности?

– Вот, сэр, посмотрите! Я нашёл эту книжку – обратите внимание, сэр, очень старое издание! В ней я вычитал, что последняя из древнего рода, баронесса Ада Шарлотта Барлетт, была захоронена во всех своих драгоценностях. А их, сэр, было очень не мало! С тех пор больше никто этот склеп не открывал. А в другом издании я вычитал, что под монастырём прорыты были потайные ходы, которые вели к определённым местам, в том числе и в разные склепы. Вот я и пошёл туда, – захотелось проверить, правда это, или нет. А чтобы не страшно было, позвал с собой друга, Самуэля Косборна. Он согласился, потому что ему тоже драгоценности не помешали бы. Мы забрались туда и сначала заигрались, а потом я эту дверь случайно увидел. Она уже сгнила вся и раскрошилась на щепки, как только мы на неё покрепче нажали. За дверью оказался ещё один ход, только немного поуже, да и стены в нём во многих местах осыпались. Нам, конечно, сразу же захотелось этот коридор исследовать. Ведь интересно было узнать, куда он ведёт!

На следующий день мы запаслись свечами и опять вернулись туда. Добравшись до конца этого хода, – он оказался не очень длинным, – мы упёрлись в другую дверь, такую же старую и трухлявую. Там, правда, замок висел, но он вместе с дверью вывалился, стоило только толкнуть посильнее. Мы зашли туда, и сразу поняли, что это склеп, так как везде стояли какие-то заржавленные облезлые гробы и больше ничего интересного. Но, присмотревшись, я увидел рядом с одним гробом небольшой свёрток, – мне показалось, что вроде как в простыню что-то завёрнуто. Мы с Самуэлем подошли и тихонько потянули за край. А как свёрток развернулся, мы и увидели, что это ребёнок. Вот сердце-то ёкнуло! Больше мы там трогать ничего не стали, а поспешили уйти оттуда. Дома я, конечно, всё рассказал родителям. Ну а дальше Вы и сами всё знаете…

Мальчуган пожал плечами, что означало – всё, рассказывать больше нечего! Поллаки с сожалением подумал о несбывшейся детской мечте: Эдварду так хотелось найти сокровища, – и какой страшной находкой увенчался этот первый поисковый опыт!

– Скажи, Эдвард, сколько лет твоему другу?

– Двенадцать, сэр. Самуэль Косборн старше меня на год. Он по соседству живёт, здесь недалеко! У него есть старший брат Генри. Он работает подмастерьем у плотника и тоже живёт с родителями.

Поллаки задал ещё несколько вопросов и понял, что картина, в общем-то, ясна, и поднялся со стула. Но как знать, как знать… – может быть, любознательность этого сообразительного мальчугана окажется очень кстати!

– Эдвард, и последний вопрос: постарайся вспомнить, – когда ты исследовал подземный ход, в нём были хоть какие-нибудь следы недавнего пребывания там кого-либо?

– Нет, сэр, никаких. Ничего такого я не заметил!

Значит, преступник вошёл туда через кладбище, взломав старый замок. Но зачем в таком случае ему понадобилось навешивать на заброшенный склеп новый замок? Для чего? Или – от кого? Ладно, с этим будем разбираться по ходу дела…

Поллаки засобирался уходить и, уже находясь у двери, обернулся к мальчику:

– Ты очень наблюдательный человек, Эдвард! Я хочу тебя попросить: если ты заметишь или вспомнишь что-то необычное, то сразу же сообщи мне. Конечно, за вознаграждение. Об этом не беспокойся!

– Я всё понял, сэр, – заулыбался мальчишка. – Сообщу вам всё, что мне станет известно!

– Ну, вот и договорились!

Мистер Поллаки, распрощавшись с Эдвардом, спустился вниз и вышел из дома. Не торопясь пошёл он по Холливелстрит, мысленно подводя итоги дня. Итоги эти его, в общем-то, не радовали. Поллаки всегда был очень чувствителен к убийствам, особенно несправедливым и подчас даже – абсурдным! Он переживал за каждого убитого человека и каждый раз всем сердцем желал найти виновного в столь чудовищном преступлении! За все годы работы перед глазами Поллаки прошло много погибших людей, но сердце его не очерствело и по-прежнему отзывалось болью на каждую чужую смерть.

Однако, несмотря на все усилия полиции и частных сыщиков, количество нераскрытых преступлений всё равно оставалось высоким, что очень тяготило Игнатиуса. Да к тому же в общественном сознании – детская смертность и вовсе считалась обыденным случаем, таким же, как и продажа жён их собственными мужьями! Какая дремучая дикость!..

Снова и снова Поллаки задавал себе вопрос: что же всё-таки кажется ему таким странным и необычным в этом убийстве двухлетнего ребёнка? Предположения в голову приходили самые разные, но за нужную ниточку ухватиться никак не удавалось. Но вот, наконец, одна мысль стала чётко оформляться. Да, без сомнения, – это преступление было ритуальным! Совершенно бесспорно, что это дело рук какой-нибудь секты. Уж очень это убийство напоминает так называемую чёрную мессу, когда в своём стремлении угодить силам зла участники обряда используют кровь невинных младенцев. Хотя после такой жуткой процедуры, они, как правило, быстро и бесследно избавляются от трупа. С чего бы это вдруг кому-то понадобилось аккуратно, почти заботливо, упаковать тельце ребёнка и захоронить его в заброшенном склепе давно угасшего рода? Кому так небезразлично было это погребение? Похоже на сочувствие и жалость. Хотя, навряд ли… Но исполнитель – по-прежнему равно оставался безликим существом. Пока, во всяком случае. До поры, до времени. Мистер Поллаки попытался представить себе всю процедуру чёрной мессы: как правило – все участники присутствуют на сборище в масках, для того, чтобы каждый был обезличен, чтобы никого нельзя было опознать. Следовательно, был человек, для которого убийство ребёнка оказалось полной неожиданностью. Конечно, могут быть и другие версии, но эта казалась Поллаки наиболее вероятной. Скорее всего, этот человек и похоронил ребёнка тайком от других, надеясь, что все остальные «соратники» эту правду всё равно не узнают.