Пролог. Старая, старая сказка…

Оксфордшир, Англия, 1982 год

Стефан порывисто распахнул дверь комнаты, которую делил с лучшим другом, и, бросив в угол черную спортивную сумку, взял свисающую с кресла белую футболку. Хью спал, а его сон мог прервать только взрыв ядерной боеголовки, и то, если это произойдёт в непосредственной близости от него самого. Стефан скатал мягкий хлопок в упругий шар и точным броском запустил в широкое безмятежное лицо.

– Что за черт?! – Хью подскочил, заспанно озираясь. – А-аа, это ты. Очень смешно, – он схватил футболку и бросил обратно.

Стефан без труда уклонился от импровизированного мяча и спросил:

– Когда приехал?

– Днем.

Хью подошел к зеркалу, рассматривая помятое от подушки лицо, и, придав некое подобие порядка взлохмаченным светлым волосам, потянулся за валявшейся рядом майкой.

Стефан распахнул окно, взял со стола пачку сигарет и поманил друга за собой. Балкона как такового в их комнате не было, но рядом находилась добротная резная балюстрада: он схватился за нее, подтянулся, забираясь на крышу и ногами упираясь в бортик; Хью в точности повторил его маневр. Догоравшее лето. В небе ярко-малиновыми мазками солнце расписывало горизонт и дарило прощальные крохи тепла.

Они закурили, рассматривая с высоты четвертого этажа ухоженный двор старого колледжа, снующих туда-сюда людей – новый учебный год вот-вот начнется; новички и матерые студенты занимали отведенные им комнаты в студенческих кампусах. Тяжелые массивные двери преподавательского корпуса распахнулись, наружу вышел мужчина – ребята резко склонились к широкому шпилю: залазить на крышу, а тем более курить на ней – запрещено, а связываться с мистером Зильбером – специалистом по математической логике – крайне неразумно, аргументов не хватит.

– Dominus illuminatio mea¹, – задумчиво повторил девиз Оксфордского университета Стефан, расслабленно выпуская сизые колечки дыма. – Готов к очередной порции света знаний?

– А я всегда готов. – Хью взял из рук друга окурок и в последний раз затянулся. Ему всегда не хватало одной сигареты – плюс одна затяжка из рук товарища.

Хьюберт Барлоу и Стефан Клейтон учились на третьем курсе, но знакомы, кажется, были всю жизнь и столько же дружили. Жизнь свела их в начальной школе, и мальчишки быстро сошлись. Хью – крепко сложенный, светловолосый и веселый. Стефан выше, но тоньше, с темными волосами и бледно-зелеными глазами. Они отлично дополняли друг друга: добродушный, отзывчивый Хью и резкий, вспыльчивый Стефан. Они были разными, но оба верили в дружбу и самих себя. Вместе мечтали. Строили планы на будущее. Горели азартом приключений.

– Вот закончу и начну строить корабли, – воодушевленно сказал Хью. – У меня будет свой судостроительный завод.

Стефан не удивился – друг любил море – и, зевнув, лениво добавил:

– Тогда у меня будет железная дорога.

– Неплохо! Нашим детям будет, что оставить в наследство.

– Ага. А если мы их поженим, то они будут владеть миром, – пошутил Стефан.

– Почему бы и нет. Если мой с…

– Мальчик будет у меня, – самоуверенно прервал Стефан.

– Я не против дочери, – спокойно кивнул Хью, – но я еще подумаю: стоит ли отдавать ее за твоего пацана.

Они рассмеялись, и Стефан звонко хлопнул по раскрытой ладони друга, тут же подставляя свою для ответа.

– Пойдем, сегодня мы еще люди вольные.

Лекции начнутся только через два дня, а сегодня у них были амбициозные планы на вечер: паб, алкоголь, красивые студентки.

Вечер складывался удачно: после трех пинт лагера Хью все еще выигрывал у Стефана в пул². Они заняли ближний стол – оценивать вновь прибывших посетительниц с этой позиции было удобно, как и сигнализировать бармену, чтобы повторил светлое нефильтрованное. В основном зале шумели студенты – в это время года они самые частые гости в «Черном лисе», – автомат разрывался от старых хитов «Битлз», в воздухе парил сигаретный дым, терпкими флером оседая на волосах.

Хью старательно натирал кий, когда появилась она. Высокая, тоненькая, светлые волосы, подкрученные на концах, изящно лежали на плечах. Желтая водолазка облепляла ее хрупкую фигуру, как вторая кожа, а клетчатая юбка демонстрировала длинные ноги с острыми коленками. Обычно Хью быстро толкал в плечо Стефана, чтобы вместе оценить очередное симпатичное личико, но сейчас он застыл, пораженно рассматривая девушку, лишившую его дара речи одним своим существованием. Звонкий дружный смех – она пришла с подругой, – и они подошли к музыкальному автомату. Несколько движений и из динамиков полилась «Woman» Джона Леннона. Девушки начали танцевать, грациозно и самозабвенно, наплевав, что мало места, а за столиками пьют и едят.

Хью тряхнул головой, на секунду отрываясь от невероятного зрелища, и увидел, что Стефан тоже смотрит: зорко, настороженно, словно охотник за добычей. Он, очевидно, почувствовав взгляд, повернулся к Хью и, улыбнувшись, сказал:

– Без обид?

– Без обид. – Это было их главным правилом: если обоим понравилась одна девушка – никаких претензий, кого бы она не выбрала.

Вивиан Гласс оказалась студенткой-первокурсницей Баллиол-колледжа³ и тоже жила в общем кампусе. Стефан и Хью вслух восхищались удачей всего Оксфордского университета – заполучить такого студента! – а про себя радовались своей: сейчас добиваться расположения нежной красавицы стало гораздо легче! Они стали одновременно оказывать ей знаки внимания, ненавязчиво ухаживать и даже опекать. Вивиан принимала их заботу, никого из парней особо не выделяя. Она была веселой и легкой в манере общения, иногда даря ложную надежду, что вот-вот все решится, но потом искрящимся смехом отнимала ее. С каждым днем становилось очевидней, что к парням она относится одинаково и воспринимает их исключительно как друзей. Но все изменилось сухим холодным декабрьским днем.

Стефан натягивал на плечи теплую куртку, бросая в окно хмурые взгляды на серое небо. У них были билеты на матч Олдершот – Оксфорд Юнайтед. Кубок Англии пропустить не хотелось, но погода настораживала: холодно и ветрено, а игра в Мейденхеде и до него еще нужно добраться. Он мельком глянул во двор: Хью и Вивиан ждали только его. Шерстяная шапочка в виде шляпки, укороченное пальто и яркие светлые локоны. Стефан почувствовал, как сердце глухо ударилось о ребра: он влюбился, окончательно и бесповоротно. Ни разу за двадцать один год жизни не испытывал ничего подобного и сейчас у него было одно желание – добиться взаимности!

Стефан дернулся – неожиданно Вивиан порывисто обняла Хью, словно благодарила, но тот после краткого объятия не отпустил ее, наоборот, прижал крепче и склонился к губам. И она ответила. Стефан, стиснув челюсти, молча наблюдал, как она обвила руками шею Хью, как целовала его, а потом засмеялась.

Он отошел от окна, решительно направляясь вниз, к ним, но на пороге комнаты буквально столкнулся с яркой сокурсницей.

– Чего тебе? – хмуро бросил Стефан.

– Я к Хью.

– Его нет, – раздраженно ответил он, не понимая на кого злится: на Мелисенту, вечно появляющуюся не вовремя, или на Хью. Она была то ли родственницей, то ли дочкой друзей семьи Барлоу – Стефан уже не помнил, но на подсознательном уровне не переносил ее, хотя довольно часто контактировал: общие лекции по экономике, английской истории и Хью этому способствовали. И даже внешняя привлекательность Мелисенты не трогала его, не будила мужчину. Хотя обычно и менее красивые девушки могли свести с ума.

– Нет? – пропуская мимо ушей злость Стефана, переспросила она, осматривая комнату. – Может, ты отдашь мне мои ….

– Я тороплюсь.

– Я сама найду. Быстро, обещаю.

Стефан преувеличенно громко вздохнул, пропуская ее в комнату. Он не смотрел на нее, погрузившись в свои мысли, не видел, как Мелисента равнодушно открыла несколько ящиков рабочего стола Хью, даже не потрудившись заглянуть внутрь, потом снова подошла к Стефану. Ближе, чем когда-либо позволяла себе.

– Не могу найти, – тихо проговорила она. Стефан бросил на нее раздраженный взгляд, злясь, что вообще тратит с ней время, но злость быстро сменилась недоумением: Мелисента встала на носочки и коснулась теплыми губами его щеки. – Стефан, – только имя, и она снова поцеловала его, и еще: уголок губ, скула, висок.

Он прервал это безумие резко – просто оттолкнул ее от себя.

– Уходи, и сделаем вид, что ничего не было.

– Но почему? – слабо возразила она, чем снова удивила. Мелисента была дерзкой, самовлюбленной, уверенной в себе, а сейчас тихо бормотала что-то.

– Потому что не хочу.

– Все равно не понимаю.

Да, это было странно: блестящие черные волосы, идеальная кожа, алые губы – она была красива и знала об этом.

– Я тебя не хочу, – грубо пояснил он.

– А кого хочешь? Эту пигалицу Вивиан? – Мелисента коротко, неприятно засмеялась, подпитывая антипатию Стефана: ее смех царапал слух, вызывая желание закрыть ей рот, чтобы не слышать. – Она сохнет по Хью и никогда, слышишь, никогда не будет с тобой!

– Пошла вон.

Она демонстративно обошла его, не желая больше соприкасаться, высокомерно задрав подбородок, но уже у двери обернулась, наградив напоследок ненавидящим взглядом: она, Мелисента Баннистер, открылась ему, предложила всю себя, а Стефан Клейтон посмел отвергнуть ее! О, этого она не простит и не забудет.

Но ему плевать. На все плевать, кроме сцены, разыгравшейся внизу. Мысленно Стефан был уже не здесь.

Она сохнет по Хью…

Он резко замер, только сейчас до него дошло значение слов: значит, Вивиан уже давно сделала выбор? И о нем уже всем известно, даже злобной сучке Баннистер. Недобрая усмешка скривила его губы – Мелисенте все же удалось плюнуть в него ядом. Она хотела, чтобы он думал о ней, и добилась своего. Даже сидя на стадионе рядом с друзьями – друзьями ли? – Стефан прокручивал в уме ее слова и наблюдал…

– Что с тобой сегодня? – Вивиан приобняла его, мягко забирая из рук сигарету, которую Стефан задумчиво крутил весь первый тайм. Трибуны наполовину опустели – болельщики замерзли и в перерыве спустились за горячими напитками и жабой в норке⁴. Хью был одним из таких.

Стефан откинулся на спинку сиденья, достал еще одну сигарету и, прикурив, отрицательно покачал головой: у него все нормально. На самом же деле он думал, почему его лучший друг молчит? Почему они с Вивиан скрывают, что стали ближе обычных университетских товарищей? Он ведь заметил, как они осторожно соприкасаются пальцами, как смотрят друг на друга, не обращая внимания на футбол.

Вивиан взяла его под руку и положила голову на плечо – так они ждали Хью, безмятежно и спокойно, только в душе Стефана с этого момента поселились ревность и злость. Каждый взгляд, жест, случайное прикосновение – он считал это явным признаком чувств именно к нему, Стефану! Даже после того, как Вивиан и Хью рассказали о своей любви, он продолжал лелеять надежду на взаимность, на сердце Вивиан, которое она так опрометчиво отдала другому.

Месяцы шли, а чувства не ослабевали, отношения между друзьями накалялись, выливаясь в необоснованные претензии и постоянное раздражение. В очередной раз Стефан, громко хлопнув дверью, отправился покурить – успокоиться и расслабиться. Во дворе кампуса было темно и тихо, только фонари строгими незримыми линиями очерчивали дорожки. В воздухе пахло свежестью и ранней весной, а еще слабым ароматом духов, легких, воздушных, как их хозяйка. Стефан, ведомый чутьем, быстро сошел с крыльца и тенью скользнул в темную арку.

– Вивиан?

– Вы опять поругались? – вместо приветствия обвинила она.