Только великая боль, длительная, медленная, ползучая боль, тянущаяся бесконечное время… заставляет нас опускаться в неведомые глубины нашего «я». Я сомневаюсь, что такая боль делает нас «лучше», но я знаю, что она делает нас , сбросив кожу, чувства его становятся живее, приобретая оттенок почти опасной невинной радости, он становится похожим на ребенка, хотя и в сотни раз более нежным и ранимым, чем прежде