Глава 1 . Беззаботное детство

Девочка с двумя пушистыми хвостиками на макушке потихоньку склонилась над низкорослой полевой ромашкой. Малышка затаила дыхание и боялась пошевелиться. Прямо перед её носом на лепестки цветка уселась большая пестрая бабочка с блестящими круглыми глазками. Слегка двигая усиками, как крошечными ниточками, она своим носиком-хоботком как-бы что-то вынюхивала в желтой серединке этого маленького солнышка с беленькими лучиками. Крылатая красавица была розового цвета, который переливался в лучах яркого солнышка и порой превращался в фиолетовый. По краям крылышек расположились беленькие и жёлтенькие точки, похожие на кружево.

– Лови её быстлее … – услышала совсем рядом Наташа голосок Оленьки.

Насекомое вспорхнуло и вмиг перелетело на другой цветок. Подружки запищали и пустились вдогонку. К ним присоединились и остальные дети. Но бабочка почему-то с ними играть не захотела и улетела подальше. Это детей не очень расстроило. Оксанка влезла на лавочку и, взмахивая ручками, спрыгнула вниз :

– Я бабочка !

– А я птиська! – запищала Олька.

Только Олежек, прыгая вниз, считал себя самолётом. Он гудел, расставляя в стороны руки-крылья, потом бежал по кругу и возвращался к лавочке.

Наташа, сопя и крепко стиснув зубки, уже лезла на деревянный забор для того, чтобы спрыгнуть с него во двор. У неё это не сразу получилось, потому что озорница хитренько и с опаской поглядывала в распахнутое окно. Её могла увидеть мама, которая запрещала дочери это делать. Ведь малышке ещё не исполнилось и трёх лет. Наконец Наташа вскарабкалась на штакетник. Она ещё раз посмотрела в окно и, убедившись, что мама на неё не смотрит, полетела в палисадник. Долететь до земли на этот раз у неё сразу не получилось. Коротенькая пушистая юбочка кружевом зацепилась за острый колышек и девочка повисла на заборе попой вверх.

– Ой ! Натаска висит! – завопила Олька.

Дети побежали к калитке, чтобы помочь своей подружке. Они не успели. Подол платьица порвался и девочка плюхнулась вниз, упёршись лбом в шершавый ствол вишни.

– У тебя платье порвалось, – заметила Оленька.

– Зашьётся! – поднимаясь с коленок и почёсывая лоб ответила Наташа.

– И сыска на голове, – добавила Оксанка.

– Пройдёт, – сказала девочка, а сама с опаской снова посмотрела в окно.

Мама не выглядывала. Это хорошо. А боль можно и потерпеть.

На локтях и на носу у девочки постоянно были царапины и ссадины, на лбу шишки. Наташа никогда не плакала. Она как зверёныш рычала от боли, когда раны ей мазали йодом или зеленкой, но в глазах не было ни слезинки. Родители девочку любили, но старались как можно меньше показывать своё беспокойство по поводу её постоянных падений и мелких шалостей. Они понимали, что дочь хочет как-то самоутвердиться, сделать всё по своему, почувствовать себя самостоятельной. Это у Наташи получалось. По вечерам к малышке приходила вся окрестная детвора. После детского сада они играли около её дома. Частенько мама угощала друзей дочери чем-то вкусненьким. Дети с удовольствием налетали на ещё тёплые пирожки, на конфеты и фрукты. На свежем воздухе всё это казалось очень аппетитным и исчезало мгновенно.

Во многих играх детей принимал участие и папа Наташи. Он был директором пищекомбината. Два года назад ему предоставили в этом городе квартиру от райкома партии. Вернее не квартиру, а полдома с приусадебным участком. Он совершенно случайно получил эту работу. Раньше в своём родном совхозе работал управляющим отделения. Его хотели утвердить директором, но теща настойчиво стала звать к себе в город жить вместе с ней.

– Я пожилая одинокая женщина. Мне нужна помощь и поддержка. В деревню я не поеду, а вы и тут работу найдёте, – уверяла она.

При увольнении у молодого человека грозились забрать партбилет, который в то время имел большое значение. Ведь шёл 1979 год. Но Николай всё-таки решился на переезд. Ему нравился этот уютный городок на Дону. Там жили его двоюродная бабушка и друг детства. Коля сразу пошёл работать слесарем на гидроузел, и его жена Мария тоже решила трудоустроиться. В школе учителя начальных классов не требовались, но совсем рядом находился пищекомбинат.

« Там ведь и конфеты делают, – подумала Маша, – а заворачивать их в фантики я уж точно научусь». И пошла устраиваться.

– Нет, женские руки нам сейчас не нужны, – ответили ей там, – вот агронома бы нам найти хорошего.

– А у меня есть такой агроном, – заявила девушка, – если хотите, завтра придёт.

На следующий день Николай с документами пришёл в пищекомбинат. До службы в армии молодой человек получил диплом агронома, потом окончил Высшую партийную школу. К тому же у него имелся стаж работы на руководящей должности. Видимо, и членство в КПСС сыграло какую-то роль. Его сразу приняли, а через три месяца дали квартиру. Николай Васильевич умел работать с людьми, легко и уверенно выступал на собраниях. В коллективе его уважали. Не прошло и полгода, как он стал парторгом, а спустя год был назначен директором.

Мария отдала Наташеньку в ясли, а сама пошла в техникум работать библиотекарем. По специальности устроиться не удалось. Ведь в городе было педучилище, и каждый пятый или десятый житель имел педагогическое образование.

Наташа росла умненькой смышлёной девочкой. Говорить начала в десять месяцев, а в годик уже рассказывала стихотворения Агнии Барто, Сергея Михалкова, Корнея Ивановича Чуковского, Самуила Яковлевича Маршака. Болтала постоянно. Иногда казалось, что произносит всё это девочка неосознанно, потому что между стихотворениями просто продолжала лепетать. Выглядело это забавно. В ясельках её хвалили. Ведь многие ровесники ещё даже «Мама» не произносили. В два года девочку перевели в младшую группу детского сада. Она так много говорила, легко запоминала и воспроизводила наизусть новые стихотворения, что в ясельной группе её решили не оставлять. При подготовке к утренникам часто проводили репетиции. Наташенькина головка всё записывала, как на магнитофонную ленту. Каждый вечер, приходя домой, девочка, шагая вокруг стола, повторяла то, что услышала в детском саду. Она рассказывала все стихотворения, которые читали дети, перед этим называла имена и фамилии ребятишек, делала малышам замечания с разной интонацией:

– Петя, вынь палец изо рта!

– Даша, не болтай ногами!

– Саша, не вертись !

Маша всегда знала, на какой утренник она пойдёт, как к детям обращаются воспитатели, кто больше всех балуется.

К бабушке Ане Наташа ходить не любила, да и сама бабушка не стремилась к общению с внучкой, У неё был другой любимец Васенька – первенец старшей дочери. Не могла Анна любить всех. Не хватало на это у неё сил и энергии, тепла и доброты.

Не за долго до того, как пригласить жить вместе Марию с семьёй, мать позвала к себе в город старшенькую дочь. Из двух дочерей Анна всегда выделяла Зиночку. Она была долгожданным ребёнком в семье. Первыми у Анны родились двойняшки, но они не прожили и месяца. Потом долгие девять лет Андрей и Анна жили в ожидании чуда. За это время отношения супругов разладились. Были частые скандалы, драки. Андрей начал пить, а Анна всегда отличалась скверным характером. Но вот это чудо произошло. Родилась прекрасная девочка. Родители были рады, хотя семейные отношения от этого не улучшились. А когда Зиночке исполнился годик, Анна поняла, что снова беременна. Этот ребенок в её планы не входил никак. Муж пьёт, быт совсем заел. Но срок большой, и аборт делать поздно. Ведь ребёнок должен родиться через четыре месяца. Анна всё равно решила избавиться от плода. Она поднимала тяжёлые грузы, пила какие-то настойки, но это не помогло. Родилась ещё одна девочка, которую мать так и не смогла полюбить. Нежеланная малышка стала для женщины обузой. То ли дело Зиночка – дорогая, любимая, долгожданная. Ей и первый лакомый кусочек, и доброе слово и лучшие наряды.

Хотя девочки росли внешне очень похожими друг на друга так, что даже близкие люди их часто путали, для матери Машка всегда оставалась гадким утёнком. Дочь верила маме и тоже считала, что старшая сестра во всём гораздо лучше неё. Когда знакомые говорили Маше, что она милее и умнее Зины, девочка думала: «Врут. Этого не может быть!» Анна всегда восхищалась тем, что делала старшенькая, а успехам младшей никогда не радовалась. Всё-то у Марии получается легко. И училась прекрасно, и на работе её почему-то хвалят. А вот к Зиночке всегда учителя придирались, ставили слабенькие троечки и в школе, и в техникуме. Разве это справедливо? Вот и решила взять старшенькую дочь в город. Хватит ей в деревне коровам хвосты накручивать!

– Квартира маленькая, – говорила Анна Зинаиде, – но в тесноте – не в обиде.

А получилось, что в тесноте мира не бывает. Зина с мамой стали плохо ладить. Анне мешал детский шум, множество тягостных хлопот, да и зять. Молодая семья ушла от мамы на квартиру. Общались редко. Были обиды друг на друга. Маша часто получала от матери и сестры письма. Обе жаловались. У каждой была своя правда. Вот тогда мать стала звать к себе младшую дочь. Жить вместе с Машиной семьёй долго не пришлось. Но от лишних хлопот Анна всё-таки устать успела и была рада, что снова осталась одна. К тому же дочь теперь жила совсем близко и каждый день забегала навестить свою мать. Она приносила продукты, немного помогала по дому. Наладились у Анны и отношения с Зиночкой. Бабушка частенько забирала к себе Васеньку. Ведь у старшей дочери родился второй сын, которого назвали Серёжей. Оба зятя тещу не устраивали. Они мало уделяли ей внимания. Женщина постоянно указывала дочерям на недостатки их избранников. Спорить с матерью Маша с Зиной не хотели. Знали, что это бесполезно. Любое несогласие с ее мнением вызывало у Анны гнев.

У Николая на работе всё ладилось, и он всё меньше времени уделял семье, стал считать себя выше домочадцев. Перестал помогать жене в домашних делах. После работы ужинал, ложился на диван и смотрел телевизор. Мария решила поговорить об этом:

– Коля, почему каждый вечер, придя с работы, ты лежишь на диване? Я ведь тоже работала, но отдыхать, как это делаешь ты, мне некогда.

– Солнышко, – лениво потягиваясь, отвечал муж, – а чем я могу тебе помочь? Ведь это всё женская работа.

– Ну да, – с иронией в голосе сказала Маша, – готовить еду – ведь это женская работа?

– Конечно, – уверенно поддержал её супруг.

– Мыть посуду, стирать, гладить, убирать – это тоже женское дело!

– Да, – подтвердил он, – милая моя, я ведь не виноват, что так устроен мир.

Мария развела руками, вздохнула и пошла выполнять женскую работу. Она понимала, что чувства мужа к ней изменились. Он, наверное, больше не любит её. Живёт рядом так, по инерции – ведь семья же. Внешне Маша очень изменилась. Она сильно похудела. Раньше кожа на лице была нежной, бархатной, с лёгким румянцем на щеках. Ярко выделялись голубые с зеленоватыми лучиками глаза с пушистыми длинными чёрными ресницами. Она никогда не красилась, не пользовалась косметикой даже на собственной свадьбе. Теперь кожа потемнела, покрылась пигментными пятнами, глаза потускнели. А ведь после замужества прошло только три года.

«Нужно что-то менять в себе», – думала Маша. Она стала приобретать косметику, но муж выбрасывал тени и тушь в печку.

– Ты мне нужна такая, какая есть, – говорил он.

Не любил Николай, когда женщины красятся, а мужчины выпивают. Сам он спиртным не увлекался, но в застольных мероприятиях ради сплочения коллектива мог поднять тост, выпить одну-две рюмочки, не больше. Однажды после демонстрации и митинга на 9 Мая в пищекомбинате собрали застолье. Вместо всегда используемой водочки цеховики выставили на стол мандариновую и апельсиновую эссенцию. Это сладкий концентрированный сироп, разбавленный спиртом. Пьётся легко, вкус приятный, и сразу не поймешь, что это спирт. Вот и поднял на этом застолье Николай Васильевич не одну и не две рюмочки. Вкусно и вроде не пьянит сразу. И люди-то вокруг такие хорошие…

А потом он обнаружил, что лежит в чужой постели, в чужой комнате. Вокруг темно. Рядом кто-то храпит. Молодой человек быстро вскочил, ощупал себя – одет.

– Фу, полегчало!

Николай посветил себе зажигалкой. На кровати лежал муж главного бухгалтера. Потихоньку открыв дверь, вышел в коридор, нашёл свои туфли, пиджак. Схватив всё это, он быстренько, как воришка, выскользнул на лестничную площадку. Там обулся, оделся и вышел на улицу.

Примчался Николай домой, стучит в дверь – никто не открывает. Шуметь громко не хочет, чтобы соседей не разбудить. Знает, что внутреннего замка нет. Там только крючок. Поднатужился Николаюшка да и дёрнул дверь за ручку. Ура! Повезло! Ручка выдержала, а крючок сорван. Мария с дочерью лежали на кровати. Дочь спала. А жена, он понял, не спит – только притворяется.

Она действительно не спала. Ждала, что муж, как виновник происшествия, извинится, объяснится, расскажет, что произошло. Но, во-первых, он и сам не знал, что произошло. Во-вторых, не чувствовал себя виноватым. А в-третьих, это она много на себя берёт – мужу дверь не открывать! Пыхтя, как паровоз, он пошёл в другую комнату и лёг на диван.

Наступило утро. Николай вышел на кухню. На столе завтрак. Он молча сел, поел. Так же молча надел свежую рубашку. Подходит к Марии, протягивает ей запонки и руку с оттопыренной манжетой. Девушка без слов вставляет запонки. Супруг молча подаёт галстук. Маша, не глядя в лицо Николая, машинально завязывает галстук и поворачивается к дочери. Та хитренько подглядывает из-под одеяла, думает, что это у родителей игра такая. Хлопнув дверью, молодой человек с гордым видом ушёл на свой пищекомбинат. Марии на работу к одиннадцати. Она отводит Наташеньку в детский сад и торопится в техникум. По пути на глаза попадается вывеска «Суд». Раньше молодая женщина сотни раз проходила мимо, не задумываясь. А теперь её будто пронзило: «Это то, что мне сейчас нужно, – подумала она. – Зачем мне такой муж? Самолюбивый, заносчивый. Мы с Наташенькой и без него проживём».

Подала Маша заявление на развод, а потом преспокойно, с облегчением пошла на работу. Вечером, поужинав, Николай отправился молча смотреть телевизор. Наташа прыгает вокруг него на диване.

– Не мешай папе смотреть футбол, – говорит он, – я устал и хочу отдохнуть.

Двухлетняя девочка спрыгивает с дивана так, чтобы подол платьица раскрылся парашютиком.

– Колокольчик это, – смеясь произносит она и крутится вокруг себя, пока не садится на пол.

Мария уже не нервничает. Зачем добиваться внимания от мужа? Ведь скоро желанный развод.

– Наташа, помоги мне лепить пирожки, – зовёт она дочь.

Девочка с визгом подбегает к столу и лезет на стул. Играть с тестом ей нравится.

Утром глава семейства выходит из дома, ещё не зная, что от него решили освободиться.

«Жена должна уважать мужа, на то она и жена», – думал он.

«Лучше никак, чем так, – решила Маша. – Развод и девичья фамилия – вот выход из этого положения».

С этими мыслями они идут на работу. Но молодого человека там ждёт сюрприз – повестка в суд. Узнав о причине вызова в это злополучное заведение, удивился и помчался к жене. Такого поворота событий он никак не ожидал. Не пил, не бил, не изменял…

– Что это? – с широко раскрытыми глазами спросил Николай.

– Я подала на развод.

– Это только из-за того, что я один раз пришёл поздно? Так я всё объясню.

– Не надо ничего объяснять, – говорит Мария, – так будет лучше для всех. Воспитывать друг друга у нас не получится. Я не хочу тебя переделывать и сама меняться не буду.

– А дочь? – побледневший Николай не находил слов.

– Вот ради дочери я это и делаю. Пока мы ещё можем общаться спокойно, без ссор, истерик. Запрещать видеться с дочерью я не буду, на алименты не подам. Да ты не переживай – живи и радуйся. Ты парень молодой, перспективный. А будешь холостой – новые возможности появятся.

– Ну, напился я в первый раз, уснул прямо на работе, а бухгалтерша с мужем отвезли меня к себе домой. Поехали – она всё подтвердит.

– Нет, я не из-за этого. Ты по своей сути – начальник. Но я не подчинённая.

С этими словами Мария закрыла перед носом мужа дверь и пошла работать. После работы она, как всегда, отправилась в детский сад за дочерью, но там девочки уже не было.

– Папа Наташеньку забрал, – услышала она от воспитательницы.

У дома стояла чужая машина. На кухне Машу ждал накрытый стол и гости. Муж пригласил главного бухгалтера. Как бы в шутку начали рассказывать, как Николай Васильевич после праздничного застолья немного задремал. А они взяли его под белы рученьки – и к себе домой. Пусть проспится. Утром проснулись, а его и след простыл. Только галстук и остался.

– Давайте сядем рядком да поговорим ладком, – сказал муж бухгалтерши, доставая из кармана коньячок.

– Спасибо, я не пью, – перебила его Мария, – но вы садитесь, угощайтесь. Николай Васильевич вам компанию составит. А мы с Наташей пока в магазин сходим, – потом взяла дочь за руку и вывела из дома.

Когда через час мама с дочкой вернулись домой, никаких гостей уже не было. Стол чист, муж трезв. Он взял из рук жены сумку с продуктами и стал раскладывать всё по местам.

– Что с тобой? Ведь это женская работа, – удивилась она.

– Ну, я просто дурака валял, – пытался оправдаться муж, – дала бы мне подзатыльник и сказала, что надо сделать.

– Подзатыльники никому давать не собираюсь. Ты сам должен знать, какая помощь от тебя требуется.

– Ну давай мириться, – по-мальчишески, с ноткой вины говорит он, – ты же знаешь, что я тебя люблю, и Наташу тоже люблю.

– А я тебе не верю и, кажется, не люблю уже.

– Полюбишь и поверишь снова. Я тебе обещаю, – уверял Николай.

– Не получится, – тихо сказала Мария.

– У тебя кто-то есть? – от волнения ему, казалось, воздуха не хватало.

– Не переживай, никого нет и не предвидится, но нам лучше развестись, – холодно продолжала Маша.

– Нет, я никогда не уйду и развода не дам, – насупился молодой человек.

– А что такое развод? – заглядывая в глаза папе, спросила дочка.

– Это плохое слово, – ответил отец , – его повторять нельзя.

– А когда я замус выйду? – не унималась девочка.

– Ты сначала вырастешь большая, а потом пойдёшь жить к своему мужу, только сначала нужно свадьбу сыграть, – пытался, улыбаясь, объяснить что-то двухлетней девочке папа.

– Я знаю. На свадьбе подалки далят, – садясь на трёхколёсный велосипед, заявила малышка. – Я за Мису Казасенко замус выйду. Мы возьмём подалки и поедем к нему иглаться.

Наташа помахала родителям рукой и укатила на велосипеде в другую комнату. Родители засмеялись. Ушли куда-то обиды, недопонимания. Мария почувствовала, что они одна семья. И это главное. Муж крепко обнял её.

– У нас всё будет хорошо. Прости меня. Ты можешь. Я знаю, – шептал Николай.

– А я кушать хочу! – закричала из соседней комнаты Наташенька.

– А что ты будешь есть? – поинтересовалась Мария.

– Яичко!

– Какое? Варёное или жареное? – спросила мама.

– А как это?