Обычный скучный день в школе. Перемена и суета сует. Девчонки обсуждают последний тренд моды – неоновые цвета одежды, кто-то рассылает фейерверки лайков по сети, кто-то хвастается косметикой, двое в дальнем углу делают начёс чёлки рыжему доставале Ляпкину. Мальчишки зависли в смартфонных играх, некоторые бурно обсуждают вчерашнюю победу по волейболу над параллельными ашками.

Марийка сидела в классе за последней партой и делала графические наброски конкурсной работы на планшете. Ничего не получалось. Зря повелась на уговоры препода. Какой ещё талант он в ней разглядел? – Логотип «Дети войны», вот что здесь можно изобразить? – размышляла Марийка. – Младенца под бомбой? Ерунда, две груши получились. Может девочку с мальчиком нарисовать за решёткой? Блин, опять не то, головастики какие-то вышли, размазанные по кирпичной стене. А может, стоит попробовать изобразить скомканный детский рисунок под сапогом фрица? И опять не то, валенок с огрызком получились. Да ну на фиг! Чушь! Откажусь от конкурса.

Щёлкнула Марийка на закрытие приложения, бросила планшет в сумку и уставилась в заснеженное окно.

Прозвенел звонок. Подростки расселись по своим местам. В класс вошёл педагог, симпатичный молодой мужчина в белой рубашке с красным в белую крапинку галстуком. Его синие глаза скользнули по позолоте наручных часов. Он улыбнулся ослепительной улыбкой и приветливо поздоровался с учениками. – Клёвый у нас всё-таки историк, – подумала Марийка. – Рассказывает всегда так интересно! И юмор у него первоклассный! Ребята его уважают. Не гнобит, как этот Бифидок с кислой миной по химии.

– Ребят, сегодня у нас пройдёт Урок мужества, – начал Игорь Михайлович.

– Вот засада! – подумала Марийка. – Приведут очередного трясущегося старичка, начнёт блеять, одно и то же молотить, раз по пять. Скукота.

Достала она из сумки планшет, нашла любимые хиты, воткнула в уши наушники и снова уставилась в окно.

Внезапно дверь открылась и в класс зашла директриса Инга Васильевна с пожилой дамой в чёрном. Дама была чуть сгорблена. На голове торчал весь в шпильках чёрный с проседью пучок жидких волос. Её худое лицо было усыпано морщинами, маленькие глаза были прищурены, тонкие губы поджаты.

Марийка успела спрятать планшет под кофту и быстро снять наушники, встав с остальными ребятами в знак приветствия.

– Знакомьтесь, ребята! Это Антонина Ивановна, наш долгожданный гость. У нас в городе она возглавляет общество под названием «Дети войны». Антонина Ивановна – не только человек, прошедший суровую Великую Отечественную войну, не только ветеран труда, она ещё и замечательный писатель. Посмотрите, это её книга «Изуродованное детство», подарок нашей школе. Впрочем, сейчас она сама вам обо всём расскажет.

Как только Инга Васильевна удалилась, Марийка снова воткнула наушники и легла на парту, закрыв глаза. – Вот сейчас весь урок трындеть будет про холод, голод, бомбёжку, – рассуждала про себя школьница. – Подумаешь, холод-голод! Сталкивалась не меньше вашего! Когда предки напиваются, окна и двери настежь, всякая шушера туда-сюда снуёт. Еды в период их запоя, да и после нет. Холодильник, как ни откроешь, вечно там лук, морковь и банка томата. А бомбёжка так вообще бесконечная, драки и ор, битьё морд и посуды. Хорошо, хоть есть своя берлога, дверь забаррикадируешь столом и креслом сверху, никто не лезет. Только так жить и можно!

Неожиданно девочка почувствовала рядом осторожное движение и терпкий аромат мужского парфюма. Слегка приоткрыв глаза, Марийка увидела, как к ней подсел учитель. Сердце глупо ёкнуло. – Глазищи у него обалденные, как синее море и ресницы такие густые, – заметила про себя школьница.

– Красивая ты девчонка, Мария, – тихо прошептал он, вытаскивая из её ушей наушники. – Только невежество тебе совсем не к лицу!

– Ой, спасибо за заботу, Игорь Михалыч! Теперь, даже раньше усну под бормотание этой долгожданной бабули, – Марийка махнула головой в сторону доски и немного отшатнулась, поймав внезапную вспышку презрения в глазах пожилой женщины.

– А ты, Мария Сергеевна, посмотри на это с другой стороны. Мы с тобой участники городского конкурса. Прислушайся, ты девочка умная! Может, какие-то интересные моменты всплывут, для логотипа учтёшь, – чуть слышно произнес историк.

– Вот только в туалет схожу и сразу всё-всё учту. Пжалуйста, пустите, ну пустите, оч сильно хочется, – заканючила школьница.

– Иди, Ковалёва, – сквозь зубы проговорил учитель. – И не задерживайся!

– Уж, как получится, – пропела шепотком Марийка и демонстративно поплыла к выходу.

Вышла Марийка в коридор и прыснула со смеху. Один только неприятный момент скользнул в памяти – глаза ветерана, было в них что-то странное. – Сейчас отсижусь в своём убежище и к концу урока покажусь, – порадовалась нахальная девчонка.

Перепрыгивая через ступени, спустилась она к маленькому закутку под лестницей.

Её тайный уголок был завален коробками. Расчистив ногами себе местечко, Марийка плюхнулась в одну из коробок, достала планшет и включила музыку. Прислонившись спиной к старенькой низкой подвальной двери, обитой железом, школьница вытянула ноги, упёршись в бетон ступеней. От напора дверь внезапно отворилась, и Марийка покатилась кубарем куда-то вниз. Разве могла она подумать, что подвал окажется незапертым?

Грохот захлопнувшейся двери привел школьницу в чувства. Запах сырости и удушливого тепла пахнули в лицо. Кругом была кромешная тьма. Тело ныло. Надо нащупать планшет, включить на нем фонарик, подумала Марийка. Пошарив вокруг, она ничего не обнаружила. Только сырой бетон и какая-то крошка, точно песок. Наверное, мелкий сор, промелькнуло в голове. Марийка попыталась встать, но тут же больно ударилась головой. Подняв руку, она коснулась огромной трубы. По бокам она также нащупала горячие бесконечные цилиндры труб. Позади нее была холодная стена. Вот блин, попала! Надо как-то выбираться! Двигаясь медленно на четвереньках, вытягивая правую руку вперед, вслепую разведывая неизвестность, девочка поползла с осторожностью вперед. Удалось продвинуться на несколько метров. Неожиданно её рука дотронулась во мраке до чьего-то лица. В испуге Марийка сильно закричала.

– Кто ты, чёртова зараза, и что тут делаешь? – завопила школьница. Сердце бешено колотилось. Страх вогнал в оцепенение.

– Я Славик, – донёсся слабым холодным потоком воздуха тихий детский голосок.

– Ты что, тоже сбежал с урока? – всё ещё дрожа, спросила Марийка.

– Я здесь живу, – послышалось из темноты.

– В смысле живёшь? Сбежал из дома что ли? – спросила девочка.

– Меня с мамой здесь поселили. Только маму забрал Ватра. А я вот тут за дверью тихонько стою. Шуметь нельзя. Ватра разозлится и заберёт. Ватра всех сжигает, – пояснил мальчишечий шепот.

– Что за чушь, блин? Ватра – это кто, какой-то дядя криминальный? Вы с мамкой в подвале от него спрятались? – пыталась понять Марийка.

– Пойдём, покажу. В щелочку дверную видно.

Марийка почувствовала, как её руку взяли холодные тонкие косточки пальцев.

Вдруг на мгновение всё вокруг озарилось. Раздался громкий треск огня. Марийке удалось увидеть вдали яркое пламенное очертание двери, тоненькую тень ребенка в коротких штанишках впереди себя, желтые трубы по обе стороны и серовато-белую крупу, которая застилала бетонный пол.

– Вот кто-то опять сгорел, – уныло произнес Славик.

Марийке стало не по себе. Накатил едва отступивший страх. Что происходит в школьном подвале и как давно? Чей это ребенок? Жива ли его мать? Что скрывает огненная дверь?

– Смотри туда. Там люди. Там мама. Там Ватра, – шепнул ребенок и тихонечко заплакал.

Перед Марийкой ярким белым пятном в черноте подвала вырисовывалась большая замочная скважина в форме свастики. Заглянув в необычную прорезь, школьница ужаснулась. Комната за дверью представляла собой почерневший от копоти бетонный куб. В дальнем углу стоял Ватра – слепой кирпичный идол с огромной раскрытой пастью акулы с рядами зубов из ржавого железа. Пасть полыхала огнём, из неё торчала огромная толстая цепь, распростёртая ржавыми звеньями по всей комнате. К цепи оковами были прикованы живые люди. Их стоны, мычание и плач разносились страшным эхом по комнате. Здесь были старые и молодые женщины, подростки и младенцы. Все были босые в полосатых одеждах. Их исхудалые тела выглядели посиневшими. Раздались резкие звуки лязганья цепи. Пасть стала заглатывать ржавые звенья с людьми по несколько человек. Каждое захлопывание безумного рта идола сопровождалось раздирающим душу треском. Когда пасть снова раскрывалась, оттуда извергались миллионы кипучих искр.

– Славочка, сыночек, я люблю тебя, ты сбереги себя! – послышались рыданья молодой женщины.

Почти у самой двери Марийка заметила плачущую женскую фигурку на коленях, обхватившую голову. Молниеносный рывок и хрупкая женщина последней влетела в кроваво-огненную пасть.

– Ма-мо-чки! – Марийка как в кошмарном сне попятилась назад. Рядом выл надрывающийся голосок мальчишки. – Надо сваливать отсюда! Маленький, пожалуйста, ты только не кричи.

Она схватила костлявую ручонку малыша, притянула к себе его тоненькое тельце и обняла. – Уходим!

Затем девочка толкнула перед собой ребенка и живо поползла обратно.

Вдали на полу что-то замерцало. Заиграла знакомая мелодия.

– Мой планшет! – обрадовалась Марийка. – Славка, не бойся, неси сюда вон ту поющую штуковину.

На экране излучалось знакомое лицо пожилой дамы в черном с надписью «АНТОНИНА ИВАНОВНА».

– Зашибись! Как она могла появиться в моих контактах? – воскликнула школьница, нажимая трубку. – Алё! Помогите мне выбраться! Я в школьном подвале.

– Только знак красной звезды… – пожилой голос оборвался. Планшет разрядился и погас.

– О, нет! – расстроилась Марийка. – Это был наш шанс спастись! Что теперь делать? И причём тут знак красной звезды?

– Я на самолётиках всегда рисую красную звезду. Это символ Красной армии. Мама говорила, что солдаты нашей армии всех фашистов перебьют и спасут нас, – сказал ребёнок.

Неожиданно хлопнула несколько раз дверь страшной комнаты смерти с идолом. Марийка и Славик, оглянувшись, замерли. Поток серо-белого пепла костей хлынул на бетонный пол подвала.

– Die Folgenden! Следующие! – рявкнула акулья пасть огненной печи, полоснув в воздухе длинной зловещей цепью перед детьми.