Цитаты из книги «Диковинные истории»

эмоции всегда подлинны, ложной может быть их причина. Эмоции, возбуждаемые фальшивыми причинами, столь же сильны, как те, что порождены настоящими, поэтому человек часто обманывается. Их нужно просто пережить.

Сожаление – странная, совершенно нерациональная эмоция, – сказал он. – Оно уже ничего не изменит. Ничего не вернет назад. Оно из разряда тех бесплодных и тщетных чувств, от которых нет никакого толку.

Может, причины имеют природу пыли: отдельные частички незаметны, но в больших количествах образуют густой фаталистический туман.

В наше время непросто найти предмет, который сразу придется по душе. Теперешнее хождение по магазинам больше напоминает копание в мусорной куче.

Согласно ритуалу, Время Гармонии начиналось с прогулки по городу, единственной в году

любая идея предвидения будущего рождает в людях любопытство и одновременно огромное иррациональное сопротивление.

В наше время непросто найти предмет, который сразу придется по душе. Теперешнее хождение по магазинам больше напоминает копание в мусорной куче.

Когда-то сейфы делали из пластика, но его съели специально выращенные бактерии. Поначалу их запустили в моря, где они должны были способствовать распаду пластикового мусора, но со временем бактерии вышли на сушу и уничтожили весь пластик на свете

обсуждая дела, проплывавшие мимо, словно информационная строка в телевизионных новостях: у Ханны в июне экзамены; согласно контракту, муж должен на некоторое время уехать за границу; есть разные способы экономить воду для полива; согласно последним научным исследованиям, никотин способствует долголетию. Они общались, словно герои комиксов, при помощи «облачков», зависавших над ними в воздухе, а затем рассеивавшихся, как дым от полезных сигарет – гарантии долгой жизни

Эмоции, возбуждаемые фальшивыми причинами, столь же сильны, как те, что порождены настоящими, поэтому человек часто обманывается. Их нужно просто пережить. Уже наступил полдень, назначенный ей час, так что, немного озябшая, она двинулась в сторону огромных корпусов. Она шла вдоль стеклянных графитовых стен, отражавших небо над верхушками деревьев. Высматривала двери или окна, какую-нибудь щель, но все казалось непрозрачным и идеально гладким, словно отлитым в единой форме. Никакого главного входа и нельзя заглянуть внутрь.Она подошла к темной стене и сказала:– Я здесь.Немного постояла, чтобы Здание могло ее осмотреть и идентифицировать. «Я тебя вижу», – казалось, проговорила эта громада и впустила ее внутрь. Профессор Хой, лечащий врач ее сестры, отвечавший за процесс transfugium, имел вид андрогинный, изящный и спортивный. Он бегом спустился к ней по ступенькам и улыбнулся