Глава 1

– Моего отца убили! Скорее приезжайте! – Голос женщины в телефонной трубке сорвался на крик.

– Фамилия, адрес? – привычно, с легким безразличием спросил дежурный милиционер.

– У нас дом в Красивом Бору, десять километров от трассы Москва – Крым, коттедж номер восемнадцать.

– Убили-то кого, как фамилия?

– Анатолий Федорович Фроловский, мой отец.

Ответ дежурному не понравился. Элитный дачный поселок на границе Тульской и Московской областей. Анатолий Фроловский. Что-то знакомое. Кажется, бывший депутат или отошедший от дел политик. Точно не простой смертный. Вряд ли его прикончил собутыльник ножом для чистки картошки, на котором любезно оставил свои отпечатки. Да, похоже, к стае глухарей собирается прибиться еще одна птичка.

И это под конец года. Как будто специально, чтобы испортить статистику и урезать премии.

Но делать нечего. Оперативная группа на выезд!

Роскошный трехэтажный особняк был ярко освещен, но безмолвен. Людей в доме было много, однако двигались и говорили они медленно и тихо. Ничего, еще приедут и натопчут, отметятся все – от прокуроров до журналистов. Хорошо, что все случилось ночью, ажиотаж впереди. Пока же работала одна следственно-оперативная группа.

Протокол осмотра места происшествия написали быстро. Тело обнаружили в спальне на кровати. Для определения причины смерти патологоанатом не требовался: множественные огнестрельные ранения. Орудие убийства – пистолет – валялся тут же на полу. Никаких следов взлома и проникновения в дом посторонних. Охранная система с видеонаблюдением была включена. Телохранитель, он же личный водитель, спал в комнате на первом этаже.

Записи, сделанные видеокамерами у главного входа и выхода в сад, просмотрели. И ничего подозрительного не заметили. На окнах стояли датчики, сработавшие бы от прикосновения извне. Но они не сработали. Значит, стрелял кто-то из своих, тех, кто находился этой ночью в особняке. А таких оказалось немало.

Здесь была веселая предновогодняя вечеринка или рождественская. Разве разберешься? На дворе 25 декабря, может, местные обитатели справляют Рождество на европейский манер. Народу много, а начинать нужно с ближайших родственников. С близкого расстояния всегда бьют больнее. А наследство – возможный мотив.

Итак, Елена Болотова, в девичестве Фроловская, – дочь покойного, именно она вызвала милицию. Вадим Уфаев нашел ее в гостиной. Красивая молодая женщина в изящном черном костюме сидела на огромном красном кожаном диване, комкая в руках кружевной платок. Вроде плакала, но макияж у нее остался безупречным, отметил Вадим.

– Вадим Уфаев, следователь по особо важным делам Тульского следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации, – представился он, с некоторой осторожностью усаживаясь рядом. Не любил он красных кожаных диванов. Гостиная вообще была обставлена дорого и ярко, в красно-черных тонах. Даже слишком дорого и ярко. Смелое дизайнерское решение явно влетело в копеечку.

– Елена Анатольевна, я вам соболезную, но должен задать несколько вопросов.

Она кивнула. На то, что он – следователь из Тулы, а не из Москвы, она не обратила внимания. Хотя сам Вадим понимал: это неспроста. Прежде чем ему приехать сюда, состоялось целое оперативное совещание, кто будет расследовать – Москва или Тула: территория-то пограничная. Решили, что Тула, стараясь сразу же вывести произошедшее из разряда политических, заказных, громких убийств во что-нибудь помельче, типа бытовухи, семейных разборок. В стиле «дело генерала Рохлина». Но родственнице жертвы всего этого знать не нужно.

– Елена Анатольевна, вашему отцу кто-нибудь угрожал, у него были с кем-нибудь серьезные конфликты, он вам не рассказывал? – задал следователь дежурный вопрос.

– Нет, бизнес и политику я с ним не обсуждала. Но разве это может быть как-то связано? По-вашему, в наш дом проник киллер?

– Это зависит от того, кто здесь находился ночью. Расскажите мне про ваших гостей.

– Я сама в этом доме гостья, – вздохнула Елена. – Вернее, так было раньше. Я жила с мужем. Но несколько месяцев назад мы разошлись. Знаете, как это бывает, решили отдохнуть друг от друга. Поэтому я оказалась здесь. Этакой отшельницей. Отец устроил вечеринку, чтобы меня развлечь. Кто же знал, чем все обернется…

Она замолчала, словно собралась заплакать, но сдержалась. Вадим этой женщиной явно любовался. Уж он-то повидал безутешных родственников. Плачут в голос, с кулаками бросаются или забьются в уголок и тихо так воют. Но эта была не из таких. Грустная – да, но глаза накрасить не забыла. Или просто не ложилась спать? Труп обнаружили около трех часов ночи, однако, возможно, здесь гуляли всю ночь.

– Кого Анатолий Федорович позвал в гости? – повторил вопрос следователь.

Нужно же выяснить хотя бы приблизительный объем работ. Каждый из гостей – свидетель и… подозреваемый.

– К нам на уик-энд приехали Болотовы – это папин друг с давних времен, партнер по бизнесу и его семья.

«Это семья твоего мужа, красавица, с которым ты решила разойтись. Интересно, а сам супруг был на этом празднике жизни? С такими друзьями, наверное, враги не нужны…» – подумал Вадим, а вслух сказал:

– Расскажите мне про каждого.

– Игорь Петрович Болотов, его жена Людмила Ивановна. Их дочь Маша со своим парнем Сергеем. Правда, здесь у девушки появился иной бубновый интерес.

– Какой же?

– Я не хочу сплетничать.

– И все-таки, Елена Анатольевна. Мы ищем убийцу, здесь все важно.

– Ну хорошо, – как бы неохотно согласилась она. – Маша совершенно беззастенчиво кокетничала с моим отцом. Это было так странно и неожиданно. У них разница в возрасте лет сорок. Хотя, с другой стороны, он – свободный мужчина. Моя мать умерла, поэтому возле него все время вьются какие-то девицы.

– Кто-нибудь из них присутствовал на вечеринке?

– Нет, это было закрытое, семейное мероприятие.

– А ваш муж, Елена Анатольевна? Она явно смутилась.

– Илья был. И был не один. Притащил с собой какую-то девицу. Эта Женя – его секретарша, что ли, я даже не поняла. Явно не нашего круга. Смотреть смешно на эту парочку. Видимо, он решил использовать ее как ширму от моих чар. Если бы не она, мы уже помирились бы. Ведь ссора наша была так, пустяк. Но он, видимо, серьезно обиделся и решил помучить меня…

Собеседница Вадима говорила будто уже не с ним, а сама с собой. Значит, муж много значит для нее. Разрыв случился явно не по ее инициативе. И эти отношения волнуют ее даже больше, чем гибель отца. Хотя, может быть, она еще не осознала, что его больше нет. Первая реакция на горе – отторжение.

Интересно, а не для того ли любящий отец собрал гостей, чтобы дочка помирилась с мужем? Он мог настаивать и разозлить зятя, может, даже чем-то ему пригрозить. Еще девица с работы, которую этот Илья зачем-то притащил с собой на семейную вечеринку. Вдруг хозяин оскорбился за дочь, ведь официально развода не было, и указал на дверь незваной гостье, а она взялась за пистолет. Кстати, что это был за пистолет?

– Вы видели тот пистолет в спальне. Оружие вам знакомо? – уточнил Вадим.

– Это пистолет отца. Он лежал у него в прикроватной тумбочке.

– Почему? Анатолий Федорович кого-то боялся?

– Не думаю. Пистолет ему подарили друзья из спецслужб. Уже давно. И он его ценил. Хороший мужской подарок. Как охотничье ружье. Оно у него тоже было. В запертом ящике, как положено.

Видели они этот ящик. Ружье на месте. Итак, пистолет жертвы. По словам эксперта, абсолютно чистый от пальчиков, будто постиранный «Тайдом». Значит, любой, кто был в доме, мог воспользоваться им. Любой, кто знал, где он лежит. Или депутат первый достал оружие в ходе ссоры, но противник оказался проворнее. Так кто же еще провел здесь выходные?

– Еще отец пригласил Костю Корастылева, это его помощник в бизнесе, доверенное лицо. Костя привез с собой смазливую актрисочку Наташу. Вот и вся компания. Еще охранник и домработница, которая подавала на стол.

Итак, подведем итог: восемь гостей, дочка хозяина и два человека из прислуги. Более десяти подозреваемых. До Нового года с этим делом вряд ли управиться. Опять жена Вадима останется без подарка, в лучшем случае он ей свою зарплату в конвертике преподнесет.

– Елена Анатольевна, а вы слышали выстрелы? – спросил следователь.

– Нет, – вздохнула она. – Но это и неудивительно. Наши соседи полночи запускали фейерверки. Они с размахом отмечали Рождество, как в Европе. Так что здесь была настоящая канонада…

Жене Векшиной вдруг остро захотелось закурить. Тонкую длинную сигарету. И изящно выпустить дым. И стряхнуть пепел в дорогую пепельницу. И рассеянно посмотреть в предрассветные сумерки за окном.

Разве не так ведут себя любовницы богатых и красивых, хотя и женатых, мужчин? Сидят в роскошном интерьере, закинув одну загорелую стройную ножку на другую, и курят, глядя в ночь. Стильно и немного нервно.

Смешно! Она же не курит и не умеет быть изящной. Вот нервной – сколько угодно. И даже брюки не скрывают, что ноги у нее не стройные и не загорелые. Да и все остальное в том же стиле. Женя не была ни худой, ни толстой, ни смазливой, ни уродливой. Она была обыкновенной. Но красивый, богатый любовник имелся в наличии. Неожиданно даже для нее самой.

Их свели чрезвычайные обстоятельства – расследование убийства. Иначе с Ильей она никогда и не познакомилась бы. Хотя они и работали в одном административном здании. Только Илья – начальником, а Женя – одной из нескольких тысяч его подчиненных. Он никогда не обратил бы на нее внимания, если бы не убийца. Так что Женя должна быть как бы благодарна злодею. Она слышала, что в стрессовой ситуации люди совершают поступки, которые сами от себя не ожидали. Могут не есть двадцать дней, или поднять грузовик, или завести интрижку с кем-то неподходящим…

Хотя, если честно, Жене не очень-то хотелось выяснять, почему у самой заурядной девушки оказался не любовник, а мечта. Это все равно что, выиграв в лотерею, изводить себя вопросами: с чего это мне так повезло? Никогда не везло и вдруг… И чем я это заслужила? Не лучше ли пойти и потратить свалившийся с неба миллион? Вот и Женя чувствовала себя так, будто выиграла в лотерею. И даже больше чем миллион…

Одиночество давно стало ей привычно, как утренний кофе с привкусом горечи. Хотя она не была ни некрасивой, ни глупой, ни странной. Просто незаметной. Люди с ней не разговаривали без особой необходимости. Сначала одноклассниц, а потом и однокурсниц парни наперебой приглашали в кино, провожали до дому, носили портфели. А у Жени словно не было учебников, хотя вообще-то она читала гораздо больше других, даже несколько лет проработала в библиотеке.

Те же, кто разговаривал, почти сразу начинали ее поучать. Будь проще – и к тебе потянутся. Не строй из себя недотрогу – глядишь, кто-нибудь скинется. Папа с мамой уже присмотрели ей выгодную партию. Начальника спецчасти в колонии строгого режима. Их строгий режим не пугал, зона для них дом родной, где прошло много лет трудового стажа. Папа дослужился до начальника колонии, так что начальник спецчасти был готов с Женей не только поговорить. Проторенная дорожка. Старшая сестра Жени уже выскочила замуж за сотрудника колонии и теперь живет не хуже других: муж, дети, уверенность в завтрашнем дне. А у Жени была уверенность только в ее одиночестве. Но теперь все изменилось. Теперь у нее есть Илья.

Хотя скорее это она есть у него. Женя так и не освоилась с ролью любовницы богатого и красивого, хотя и женатого, мужчины. Она не выбирает ресторан, где они будут ужинать, не требует норкового манто, не звонит и не дышит в трубку. Инициативу проявляет Илья. А Женя просто живет в ожидании того мига, когда она ему понадобится. Если честно, это бывает не так уж часто. Раз-два в неделю. Но это настоящее богатство по сравнению с ничем!

Илья Болотов – человек занятой, вице-президент крупного металлургического предприятия. Он ведь не только ее любовник, он ее босс, а она рядовая сотрудница его пресс-службы. На многое Женя и не рассчитывала. Когда он три дня назад огорошил ее известием, что едет на уик-энд в загородный дом своего тестя, она решила, что это конец. Обед в кругу семьи, плавно перетекающий в романтический ужин наедине с супругой…

Но удивилась еще больше, когда Илья попросил ее поехать с ним. Любовниц не знакомят с родителями. Тем более с родителями жены. Это все равно как шпиону перейти на родной язык или ресторатору накормить санитарного врача яичницей с сальмонеллой. Правда, здесь особый случай. Илья Болотов с самого начала не собирался скрывать от жены, что спит с Женей.

– Это вы нашли труп, Мария Игоревна?

– Да, только меня зовут Мария Николаевна. Лучше просто Маша.

– Но вы ведь дочь Игоря Петровича Болотова?

– Приемная дочь.

– Извините.

– Ничего, вполне простительная ошибка.

Сама любезность, хотя Вадим видит, как трясутся ее руки. Да, везет ему сегодня на хорошеньких взволнованных свидетельниц. Маша тоже красавица блондинка, как и Лена. Только та – яркая женщина-вамп, а эта – небесное создание с огромными голубыми глазами.

– Расскажите, как вы обнаружили труп?

Девушка почему-то мучительно покраснела, а потом словно бросилась в холодную воду:

– Я зашла в спальню к Анатолию Федоровичу. Мы так договорились, он должен был ждать меня. Но когда я открыла дверь и вошла, он был уже мертв. Лежал на постели, в луже крови и мозгов. Выстрел в голову, видимо в упор. Раны на теле. Пистолет валялся на полу.

– Как далеко от кровати? – уточнил следователь.

– Довольно далеко, почти у двери. Только сначала я его не заметила. Свет горел неярко, свет от лампы у кровати.

– Какие у вас были отношения с Анатолием Федоровичем? – бесцеремонно поинтересовался Вадим.

– Ну, мы… – Она начала говорить и запнулась. Потом все-таки расправила плечи и гордо вскинула голову. – Понимаете, я знакома с ним давно, через родителей. Только сегодня будто взглянула на него другими глазами. Он – привлекательный. Ну как мужчина. Богатый и властный. Это классно!

Приехала в гости с молодым парнем и запала на старикашку? Странно, Маша Болотова вовсе не выглядела хищницей. Хотя в тихом омуте…

– Вы поссорились с вашим парнем? – догадался следователь. – И переключили внимание на другого?

– Нет, с Сережей мы не ссорились. Мне просто захотелось флирта. С вами такого не бывает? – Она посмотрела на него с вызовом.

Почему ему кажется, что она играет чужую роль, которая больше подошла бы Елене Болотовой? Но та как раз – просто кошечка, влюбленная в собственного мужа. Сериал! Хотя лучше так, чем чисто конкретные братки или алкоголик-папаша, выбросивший с пятого этажа новорожденную дочку. Того допрашивать было мукой, единственное словосочетание, которое он выговаривал без ошибок, было «Во, блин!». Но это дела прошлые. Переданные в суд. Здесь же до суда как до Пекина.

– Мария Николаевна, у вас с Сергеем в особняке была одна комната на двоих?

– Да. Ужин закончился после полуночи. Все разошлись. Я подождала, пока Сергей уснет, и пошла к Анатолию Федоровичу.

– Вашему парню наверняка не понравилось, что вы строите глазки хозяину дома. Он не пытался поговорить об этом с вами или с ним?

– Воспитывать меня бесполезно, – хмыкнула Маша. – Общался ли Сергей с Анатолием Федоровичем, я не знаю.

– Но после полуночи и до того времени, как вы отправились в чужую спальню, вы с Сергеем были вместе?

– Сергей выходил куда-то, наверное поговорить с Ильей. Они друзья.

И подозреваемые…

– Когда вы в последний раз видели Фроловского живым? – как можно более официально спросил следователь.

– За ужином. В тесном семейном кругу, – ответил Сергей Турбин.

– По-моему, хозяин дома был не прочь сблизиться кое с кем еще больше…

– Тебе бы в желтой прессе, а не в следственном комитете работать, Вадим.

– Сам подумай, Сергей, богатый старикашка, молодая красавица, ревнивый жених. Что бы тебе подсказало твое оперское чутье?