Отзывы на книгу «Уран»

Книга довольно своеобразно сделана. И ежели вы не умеете читать между строк, а воспринимаете все, скажем так, буквально, то, наверное, лучше не мучиться. То есть не открывать ее, и будет вам счастье: большое и светлое аки несостоявшийся межпланетный коммунизм. Ибо тут соседствуют на одной полянке советские активисты, язвенники и трезвенники с лесными прибалтийскими братьями, партейные, комсомольские и ответственные специалисты с зэками и прочей маргинальной прослойкой. И те, и другие, по результату могут показать свою изнаночную сторону: плохую или хорошую, или обе в зависимости от ситуации.
А еще тут есть секс, существование которого в сссрах неистово отрицалось некоторыми категориями граждан и ажно цельной коммунистической партией. Секс разный, даже нетрадиционный, а не по штампу в паспорте и официальному разрешению той самой партии и даже загса.

Как все это связано с ураном? Да по большому счету - и никак. Атомная промышленность здесь не более, чем антураж для разнообразных людских драм.

Значит, эстония. И заграница чего-то не помогает избавиться от коммунистической заразы. То есть кормит завтраками, конечно. И сильно хочет узнать, чего там советские товарищи намудрили с атомной бомбочкой. И потому в местных лесах и топях таки заседают по землянках местные патриоты, убивая тех, кто перешел на сторону красной чумы, то есть сссра.
А тем временем, на секретном предприятии тоже все сильно непросто. Директор пал жертвой грешной любви, несмотря на общую семейственность. Покупает чулочки в московиях, опосля встречи аж с самим товарищем берией. И не жене, главное, покупает.
Инженер вообще рискует попасть по 154-ой статье. А все почему? А все потому, что некоторые зэки, ну прямо оторви и выбрось, какие красавчики, прям орлы кудрявенькие. Нда. И, главное, женский пол на него неистово засматривается, а он упорствует в своих предпочтениях. Беда, короче.

Насчет женской доли тоже все печально, ежели муж - не партейный функционер, то для простецких дамочек нету не то, что коммунизма, но даже подступов к социализму. Паши, раба, как в царские времена и не вякай. И на инженеров не заглядывайся.
А ежели еще и происхождение подкачало, и братья заседают в землянках по местным лесам... Ненависть. И ожидание, когда же там заграница нам уже поможет, сволочь такая.

Но вообще женское сердце оно так-то мягкое и щедрое. Поэтому только так можно влюбиться в идейного врага, в женатика, в инженера, которому светит 154-я статейка, или вообще в какого-нибудь маньяка. Вооот. И они, эти все особи беззастенчиво пользуются и топчут всяческие нежные эдельвейсы души. Нда.

Тем временем в московии творятся нехорошие дела, а для кого-то, значит, вполне хорошие, то есть умирает товарищ сталин. Что тут было. Кто плачет, кто лезгинку пляшет, кто выходит на тропу и зверски убивает людей, между собой вроде бы и не связанных. Но эстонский товарищ следователь, перешедший на сторону красных, таки раскопал связь. Какая-то вражина бродит по закрытому городу и чего-то там пакостит на полном серьезе. То есть атомная промышленность в опасности.
Подозреваемых - море. Временами создается впечатление, что шпионы там валандаются буквально на каждом шагу. Все друг друга как бы подозревают.

Но кое кто у нас порою, слегка плюет на всеобщую истерию и таки натягивает дорогую советскую власть с роковой 154-й статьей, устраивая себе лето любви. Впрочем, недолго музыка играла, тут, считай, как у шекспира не могет быть хорошего конца.
Впрочем, можно утешиться очень интересной историей жизни юного зэка, который за свою недолгую жизнь столько всего испытал, что можно снимать целый сериал и рыдать над каждой серией. Его отца было очень-очень жалко по концовке.

И что ж там было по концовке-то, то есть чем успокоилась сердечная мыщца? А вот прям, как у шекспира или там древнегреческого трагика. Много народу померло, случились самопожертвования и предательства в любви, жизнь разметала по разным уголкам сссра тех, кто уцелел. И, основное, судьба покарала главного злодея, то есть атомная промышленность нашенской страны осталась в целости и сохранности. Почти что хэппи энд, в общем, образовался.

Удивительное дело, но по состоянию на конец 2020 года у меня окончательно оформился новый литературный guilty pleasure – художественные произведения в советском антураже. Ну вот ничего с собой поделать не могу, тянет меня к себе эта эстетика, мочи нет. При этом нет даже теоретической вероятности, что во мне гуляют какие-то сусальные воспоминания о советском детстве, ну знаете там, «мороженое из ГУМа» или «фотоаппарат Зенит», или что там еще обычно вспоминают, чего больше нет. Весь мой советский экспериенс, который поддается воспоминаниям, это октябрь 1993 года, когда на крыше нашего 16-этажного дома расположись снайперы и стреляли по кому-то неведомому в находящемся напротив здании ВГТРК. Помню, как мама истошно орала на папу, который пытался найти хорошую обзорную позицию на балконе. Помню, как смеялся, потому что казалось, что это весело и забавно. Помню, что на следующий день я пошел в детский садик, как ни в чем не бывало и жил своей сверх насыщенной жизнью пятилетнего. Только годы спустя появилось понимание, что с крыши моего дома вполне могли стрелять из условного гранатомета, что условный рядовой Какашкин мог уронить снаряд наверху, и стал бы я плохо различимым биоматериалом в бетонной муке. Так что нет, я не знаю, что такое мороженое из ГУМа. Мой Советский Союз, который я успел застать, своим сознанием был наполнен только насилием и безумием. Тем еще удивительнее, согласитесь, что меня так к нему теперь тянет. Мало мне, что ли?

Вообще за всю литературную жизнь я прочитал два современных, уже российских произведения, которые абсолютно феноменально и гениально передали то самое дыхание электрической печи «Чудо», которое я не застал. Во-первых, это «Каменный мост» Александра Терехова, титанически огромный постмодернисткий детектив с высокохудожественной интеллектуальной гимнастикой (эх, оцените, как хорошо я писал в 2015 году - «Произведение Александра Терехова «Каменный мост» - это гипербола, арабский небоскреб, шесть тройных виски, это, в конце концов, огромная и перенасыщенная всем, чем возможно, книга. Если заявить в общих чертах – очень образованный мужчина на протяжении примерно 6 тысяч страниц машет интеллектом словно голой шашкой»). А во-вторых, это прочитанный в прошлом году «Город Брежнев» Шамиля Идиатуллина, какая-то невообразимо прекрасная и уютная история; вроде бы остросюжетная, но с полным уважением к вашим литературным рецепторам. И да, я понимаю, что я сам в ответе за мной же созданные симулякры, у вас эти книги могут вообще даже близко не вызвать моих эмоций. Может вам в Советском союзе откладывали лучшие куски говядины в магазинах, или ваша тетя работала на Союзмультфильме и водила вас по студиям, или вы, вообще, ребенок чекиста с дачей в Гаграх, кто вас знает. Я, как уже сказал выше, всего это не знаю. СССР я чувствую по-собачьи – все понимаю, но сказать ничего не могу. Наверное, оно и к лучшему.

В общем, как вы поняли, на книгу Ольги Погодиной-Кузминой я наткнулся именно по той причине, что она обещала мне как читателю, столкновение впечатлений от двух вышеназванных книг Терехова и Идиатуллина. Конечно же, так решил почему-то мой мозг, а не писатель Погодина-Кузмина, но что случилось, то уже случилось, поэтому я специально даже съездил в неблизкий книжный магазин (при том, что я вообще в них не езжу обычно) – вот так мне понравилась аннотация. И да, сразу скажу, что с ностальгией по СССР, которой у меня быть не может, но она есть, книга справляется на отлично. Я капсом сейчас напишу, ладно? Я ЧУВСТВУЮ ЭТО ВРЕМЯ. Ну правда, необъяснимым образом я вижу и узнаю себя во многих героях – в основном это падшие алкоголики или загадочные чекисты. В принципе, так я и выгляжу в свои 32 года если честно, так что все справедливо. Более того, читая «Уран», я мог с легкостью представить антураж происходящих событий – что завод, где производится этот смертоносный элемент, что местная тюрьма, что квартира директора завода. Вплоть до занавесочек и цвета плитки в тюремной душевой. Не знаю, как это работает, может в прошлой жизни я был гэбистом каким-нибудь или наоборот - чалился по малолетке за ограбленное сельпо. Но моя несуществующая ностальгия была полностью насыщена. Чуть хуже вышло с утолением литературных потребностей.

Итак, жанрово «Уран» - это такой квазидетектив, с вкраплениями софт-порно и послевоенного espionage. Действие в нем происходит на неком Комбинате, где советский сумрачный гений руками простых работяг старательно варганит основу для будущих ядерных хлопушек. Кстати, вот интересное совпадение – этот самый Комбинат по описанию очень похож на существующее в реальности предприятие Silmet, которое тоже находится в городе Силламяэ и занимает одно из первых мест по производству редкоземельных материалов в мире, например, тантала и неодима (не спрашивайте откуда я это знаю, говорю же, во мне есть частичка духа чекиста). Так вот. Заводится на этом самом заводе загадочный маньяк-убийца, который начинает убивать самых разных персонажей. Зачем, почему – одни вопросы без ответов, жирная сметана без борща. Конечно же, этого самого убийцу начинают ловить всем городком, на помощь даже следователь приезжает из большого города. Неплохое начало, да? Так почему же квази? Да все потому что где-то в середине книги что-то надламывается, лошади истошно кричат и мчится эта литературная повозка прямиком к глубокому ущелью, где на дне скажите, что нас ждет? Правильно. Постмодернизмъ (и да, про софт-порно я тоже расскажу, знаю, вы ждете).

Я искренне верю, что произведение Погодиной-Кузминой стало бы на порядок лучше, если бы осталось классическим детективом – круг подозреваемых, фактурный следователь с усами по фамилии Аус, можно было даже оставить параллельную сюжетную тропку про шпионов, необязательную и недовнятную. Но автор видел все совершенно по-своему. Поэтому на определённом этапе ему, автору, становится, в общем то, наплевать, кто там маньяк-убивца. В супницу начинают лететь и другие ингредиенты. Эстонские шпионы? Здесь! История передела власти в местной тюрьме глазами юного жигана? Здесь. Тантрические злодейские мантры? Конечно же, тут. Ну и вдобавок, в этой книге есть героиня по имени Метафора, ой, нет, ее зовут Таисия, которая, в самом что ни на есть прямом смысле выступает метафорическим сосудом столкновения всех сил. Да, вы правильно поняли. И да, я тоже правильно понял, потому что в самом конце романа эта мысль выводится именно так, как я ее вам и сформулировал. Почему это занимает больше места, чем развязка основной сюжетной линии – пес не знает, пес кивает. И вот это вот, если позволите, вермешеливание сюжета, наполнение его всё новыми смыслами, очень сильно «Урану» вредит. Потому что, повторю мысль из первого абзаца, это мог быть очень крепкий детектив, антуражный, интересный, как сериал «Граница. Таежный роман». Ну ладно, не настолько интересный, но все же. По факту же, получается какой-то ералаш, где каким-то второстепенным персонажам в конце уделяется больше внимания и почета, чем основным. Я уж не говорю про сюжетную арку главного злодея – она, наверное, должна была быть такой зловещей и страшной, а по факту какой-то умалишенный в мягкие стены бурчит. Шаблонная клюква какая-то из плохих американских фильмов категории Б.

Я часто сравниваю литературные произведения с их аналогами из других эмоциональных лакун – что-то мне напоминает шелест волос Сэлмы Хайек, что-то – крепкий коктейль на берегу моря, что-то остается в душе мокрым лизком невысокого кенгуру. «Уран» же мне знаете, что напомнил? Как будто ты такой едешь в отпуск (представим, что мы с вами девушка), допустим в Италию, встречаешь там красивого лысеющего итальянца, хирурга-ветеринара-пожарника, не важно, идешь с ним пить кьянти в местную пастерию, и тут он посередине вечера встает и начинает персиками жонглировать. И ты такая – что происходит? А весь ресторан такой – ой как здорово, а может вы еще можете на шпагат сесть между двумя галопирующими конями? Почему нет, конечно. А ты на это смотришь и думаешь, подожди, красивый лысеющий итальянец, зачем ты это делаешь, остановись! А он в этом момент начинает петь румынский романс, играя на мокрых хрустальных стаканах. Все что ты хочешь – это чтобы ужин прошел хорошо, а на деле получается арбуз без семечек, шесть козырей с раздачи. Запомните, если кто-то про что-то говорит арбуз без семечек – это не комплимент. Это значит неестественно, ненатурально, неправильно. Природа еще может контролировать вот эти «сверх меры», ровно поэтому условные тараканы не умеют летать и убивать с одного укуса. Природа еще может, а некоторые писатели уже нет.

В конечном же итоге, мне абсолютно непонятно, как оценивать эту книгу. С одной стороны, она не оставила после себя какого-то неприятного послевкусия или иных негативных ощущений, но с другой стороны и обрадоваться тому, что я поехал в далекий книжный магазин и купил там именно «Уран», а не нового Питера Хёга, тоже не получается. Где-то так «Уран» и зависает в литературном чистилище, ровно посередине между хорошими и плохими книжками. Для этого даже есть специальная оценка – 3,5. И мне кажется, что эта оценка гораздо хуже той же тройки, по той причине, что тебя как бы выделяют от общей серой массы, но прямо указывают, что в этот теплый дом с красивыми образованными людьми тебя тоже не пустят. Так и стоишь перед дверью, как истукан, вроде и сам зайти можешь, да не звали. Да и скажу честно, да не обидится Ольга Леонидовна Погодина-Кузмина, возвращаться в ее литературные объятия мне тоже не хочется – они как солнце зимой, вроде светят, да не греют. Вроде норма по метафорам выполнена, можно двигаться дальше. Например, к Нобелевскому лауреату 2019 года по литературе Питеру Хандке, изучать вместе с ним «периферию человеческого существования». Ох, мама не жди, я буду поздно.

Не болейте, друзья, берегите себя.

Ваш CoffeeT

Весной у зэков настроение возвышенное, они вообще склонны чувствовать поэзию мира, недоступную обывателю,

В заглавии не сказала о воровской малине, хотя в книжке есть и о ней. Клубнички еще в изобилии. Такой ягодный роман, даже ягодичный, если вспомнить, как широко (и глубоко) в нем представлена гей-тема. Спорим, вам бы и в голову не пришло, что в год смерти Сталина на секретном военном объекте могут кипеть такие гомострасти. А вот поди ж ты. Не иначе, Уран повлиял. Не в той очевидной ипостаси, что вынесена на обложку знаком радиологической опасности и не в безграмотной интерпретации мифа об Уране-небе, к которому писательница зачем-то приравняла Сталина.

На самом деле, устойчивые характеристики свойств планеты, которыми оперирует астрология, отдавшая Урану самый человечный из знаков, Водолей, включают и сексуальные перверсии. Это не главное качество Урана, основные: интеллект, нетривиальное мышление, умение получать информацию "из воздуха" и виртуозно ею оперировать. потому Уран покровительствует интернету, мобильной связи, мгновенному взрывному распространению информации. Однако люди с сильным Ураном в натальной карте, чаще привержены нестандартной сексуальности.

Нет, не настолько наивна, чтобы не понимать, для чего в "сделанную" книжку, претендующую на выход в англоязычное пространство, вписывают гомоэротику. Но шутить с архетипами не стоит, рискуешь выставить себя на посмешище, как это уже случилось с г-жой Погодиной-Кузминой. Какое же посмешище, книжка в шорте Нацбеста 2020, напротив - успех. Нет противоречия, есть расширение влияния - за компанию с нетленкой опозорена премия. А в лонге было много по-настоящему хороших книг, но, что делать, чувство смешного у Урана тоже нестандартное. Ну что ты за свою эзотерику топишь, написала девушка книжку про урановое производство для укрепления обороноспособности советской родины.

А чтобы читатель не заскучал, натолкала туда секса по самое не хочу, политического триллера со шпиеном, концлагерей: гитлеровских и сталинских, криминала с каннибализмом, партизан русофобов эстонцев, утопленную в дерьме красотку, зэчку ведьму с сундуком из старообрядческих икон, актуального домашнего насилия; "а над зарытой могилой плакал отец-генерал". И, вишенкой на торте - цветок душистых прерий, Лаврентий Палыч Берия, надежа и опора, а также человек, практически в одиночку победивший в войне.

Что, такой образ Берии? Угу, автор большая затейница, ломать стандарты, так уж под корень. А то ведь у читателя на основании прежнего опыта могло сложиться неверное впечатление об этом великом человеке. Это не просто плохая книга, она безмерно пошлая. Она смердит

А я, видите ли, простой сапожник. Ставлю набойки, выправляю каблуки, подшиваю валенки. Могу изготовить пару ботинок из вашей кожи.

Аннотация, как и название, в очередной раз ввели в заблуждение: ожидала полновесный исторический роман, получила – какую-то солянку. Хотя, возможно, это как раз таки тот элемент, который обеспечит книге как минимум среднюю оценку: каждый найдёт в ней что-то своё, включая гей-тематику, правда, вялую и безобоснуйную, но тут приходится только смириться – в романе такое всё.

Секретный эстонский комбинат – просто здание, в котором работают некоторые герои, в том числе уголовники с поселения. Никакого экскурса в его деятельность тут нет. Серединка – рассказы о жизни в общем, или как одна женщина из трёх мужиков выбирала – в частности. Убийства и расследования будут, но на полноценный детектив совсем не тянет: автор не умеет держать интригу, раскрывая личность преступника чуть ли не на следующей странице после обнаружения трупа. Всё это выльется в раскрытие участников диверсии на комбинате, которые к этому моменту и так очевидны, а также их организатора, что уже не так легко считывается, но особого интереса не вызывает. Возможно, я просто сдулась.

Ужасной книгу назвать не могу. Но, на мой взгляд, ей не хватает глубины, лучшей проработки героев и исторического контекста, что немного озадачивает, ведь не первый роман автора. Фильм, думаю, получился бы отличный.

В любом случае планирую познакомиться с ещё одним произведением Ольги, чтобы составить окончательное мнение.

Оленька написала бестселлер. Все в восторге. Очень нужная книга. Лучшая не только за год, но и вообще. «Я такого еще не читал…». «Настоящий писатель». Разве могло быть иначе? Ее сценарии тоже всем нравятся, кроме зрителей. Фильм с Димой Биланом оказался настолько замечательным, что принес Минкульту одни убытки.

Об «Уране» написали много хорошего. Уже по одному этому можно было догадаться – книга плоха. Так хорошее не хвалят.

Знакомство с текстом подтверждает исходное предположение. Хотя в остальном не соврали. Да перед нами наконец-то наш, родной, российский бестселлер, сваренный по мировым стандартам. Все обязательные компоненты на месте.

Книжка про историю. Да не абы какую, а про поворотный момент – холодное лето 1953-го. Смерть вождя и схватка бульдогов под ковром (то есть нам ее не покажут, но дадут знать). «Берия, Берия – вышел из доверия».

Экзотика – национальная окраина. Не то что Рязань какая-нибудь, а Эстония – поморская страна европейского пошива, закабаленная большевистским режимом.

Уран. Вы знали, что в Эстонии полно урана? Ну вот, знайте. Открытие, оправдывающее текст. Чтобы сильно не перегружать читателя и сэкономить творческие силы для лучшего, Погодина-Кузмина не сильно углубляется в добычу и переработку, у нас тут не соцреализм какой-нибудь (она его не любит, вроде бы). Хватит с нас и абстрактного знания о работающем комбинате (естественно на зэковском, рабском труде).

Есть детектив и даже поиски шпиона. Это чтоб читатель думал, что его собрались развлекать и купил книжку в поезд и на дачу. Теперь все так делают на Западе. Детективный сюжет для затравки, а дальше можно травить любую дрянь какую хочешь недалекому дурню-читателю. Понятно станет, что обманули только к концу, но денежки-то тю-тю. А товар возврату, как и нижнее белье, не подлежит. Детектив в «Уране» не абы какой с ожидаемым шпионским отливом. Тут настоящий маньячина притаился. Страна Советская, а трупы валятся, как в скандинавских триллерах. Отрезают гениталии и протыкают колом, как вампиров. Последние отсутствуют, но мифологической, мистической и символической стороне мимоходом тоже уделено внимание. Вдруг и это кому-нибудь понадобится. Есть даже бабка-ведунья-похабница Зинаида. Все наперед видит. Ну так это и неудивительно. Так по сценарию.

Прилагаются архивные документы (мы же тут не врем, все чистая правда).

С точки формы тоже все ради потребителя - главы покороче, много персонажей и ни одного главного (у нас плюрализм). Это имеет негативный побочный эффект. Поскольку их много, то на всех ровно становится наплевать. Но разве автору не тоже?

Секс без перерыва. Это поднимает продажи, ну так считается. Гомосексуалисты, куда без них в приличной книжке с возможностями выхода на мировой рынок. Мелодрама на любой вкус и цвет (потерянный блудные дети в горниле социалистического строительства и обретенные любови).

Призвук выбора идентичности (ты с кем, с лесными братьями или с чужаками-коммунистами?).

Большая история и маленькие люди, которых она зацепила. Тематика большой русской прозы в диалогах на десять строк (в эпоху «Твиттера» больше нельзя) и в элегических размышлениях героев о Родине и труде, о темной и светлой стороне Советской страны, о пошлости людей, без которой не может быть и жизни.

Не книга, а сама политкорректность!

Короче все как в басне Михалкова «Слон-живописец»: «Снега и лед, и Нил, и дуб, и огород, и даже мед!» Как такое может не понравиться? Как говорят, любой найдет в романе что-нибудь свое. Бытует, конечно, мнение что нынче нельзя написать роман для широкой аудитории, для всех. Погодина-Кузмина пытается это мнение опровергнуть. Правда идет не интенсивным, как недалекие классики, а экстенсивным путем, собирая в книге все, что ни попадя. Вот такая современная энциклопедия жизни в художенственных тонах.

Возможны и другие ассоциации. Эмилио Сальгари в одном из своих романов (правда ли нет, не знаю) писал, что белые добавляли индейцам в спиртное кислоту для крепости. В «Уране» Погодина-Кузмина решила от щедрости души ливануть всех кислот сразу. Для своих не жалко. Давай пойло позабористей.

Но вот беда, при всем притом, при этом она забыла написать роман.

Самая первая претензия к тексту: Это вообще про что? Что хотел сказать автор?

Для романа мало быть серией скетчей, зарисовок и представлений об эпохе. Заявленной реконструкцией, кстати, здесь даже не попахивает. Роман, как и любая реконструкция, предполагает целостность. А здесь ее нет. Лишнее напоминание о ней, аналогичное определению «роман-фантасмагория» в последнем опусе Прилепина, не более чем уловка автора, который хочет заставить нас видеть в книге, то, что в ней отсутствует.

Всякое художественное произведение есть опыт реконструкции. Таково обязательное условие. Какой смысл это подчеркивать дополнительно?

Конечно, можно оправдать такой финт ссылкой на то, что теперь все то, что являлось опцией по умолчанию, в современности переходит в разряд дополнительных. Раньше обязательно было попадать в дух эпохи. Теперь нет. Автор так видит мир. И вообще, кто знает в точности, как там все происходило?

И все же, что реконструировала Погодина-Кузмина?

Насколько можно судить – формат российского кинематографа. Дорогой Яхиной идете товарищи! Кровавое прошлое, зона и имитация большой любви в стиле «любить по-русски» и какой-нибудь «благословите женщину». «Уран» - беллетризованный сценарий, причем скорее сериала, а не фильма (буктрейлер к книге, прекрасная иллюстрация данного тезиса).

Между сериалом и романом нынче стали ставить знак равенства. «Уран» подтверждает ошибочность этого мнения. Ничего общего между ними нет. Роман предполагает смысловое единство. В стандартном сериале, события заполняют время, отпущенное на них. В «Уране» Погодиной-Кузминой дали развернуться всего на один сезон (хотя она в эпилоге ухитрилась набросать синопсис еще пяти-шести последующих, намекая, что можно «Уран» при желании превратить и в некое подобие «Династии»). Но автор все равно пишет на коленке, не поспевает к следующему дедлайну и накручивает бог весть что, слабо представляя, что случится в финале, надеясь при этом, что актеры как-нибудь разукрасят своим фиглярством его писанину и все будет выглядеть ОК. Но текст не сценарий, и здесь такой финт не проходит. Разыгрывать здесь сцену в красках кроме автора некому, а он не тянет. В «Уране» все кондово и сухо, плоско и безатмосферно не только на уровне вялотекущего сюжета (который в итоге оказывается не способен сосредоточиться ни на шпионах, ни на производстве, ни на большой политике, ни на зэках), но и на уровне персонажей. Все по разнарядке. Баба-давалка Тася, символический образ-жены России, которую все хотят поиметь. Это наш русский оптимистический сердобольный Джуд. Молодой и перспективный специалист, тайное оружие страны Советов (у меня вопрос а когда Воронцов успел стать дипломированным инженером, тогда же когда и гомосексуалистом, у фрицев?). Богатырь-хозяйственник, настолько озабоченный судьбами страны, что перестал следить за собственной ширинкой. Местный Порфирий Петрович – следователь Аус также имеется.

Все это типажи. Абсолютно дубовые фигуры, за которыми не стоит ничего человеческого. Впрочем, дубоватостью веет от всего текста, который написан не то участницей креативных курсов, не то отдает школьным сочинением отличницы. Явственнее всего это обнаруживает себя в процветающем на страницах «Урана» косноязычии и литературщине самого низкого пошиба. Между суконными, цвета солдатской шинели мелькают литературные перлы.

«Землю, пропитанную гнилостной спермой войны»

«Хоронила войну… наваливая газетные передовицы»

«Сомнения не разрешились – но причиняли еще большее беспокойство»

«Над сумеречным городом стонала похоронная симфония»

«Как мощный подземный взрыв, встряхнула страну смерть вождя, испытывая прочность того цемента, который скреплял миллионы советских людей»

«Чтобы дочка не свихнулась с правильной дороги»

«Музыка, запах реки и весенней земли – все волновало обещанием новой тревоги, душевных смут, несбыточного счастья»

«Ее маленькие груди и живот порозовели от стыда»

«Игнат наконец истек семенем внутри ее живота»

«Жизнь завертела Таисию как белку»

Есть ощущение, что для «Урана» могли бы подобрать переводчика на русский и получше. Сама Погодина-Кузмина со словами не в ладах. Безусловно автор не обязан вырабатывать свой оригинальный литературный язык, как тут недавно в «Знамени» Наталья Иванова. Он может писать обычно и просто. Но от его текста не должно вонять как из общественного писсуара. А здесь запах стоит непереносимый. «Мужики поют». Такое обычно получается, когда «начинают работать над языком».

Погодина-Кузмина не знает, что такое литература, однако всю книгу изо всех сил стремится быть литературной. Что ж, литературность, с ее косноязычными, пафосными и пошлыми оборотами, нынче в моде. В этом и суть реконструкции бестселлера