Отзывы на книги автора «Ольга Паволга»

мне б эту книгу лет в девятнадцать, а еще лучше в двадцать два
когда еще не умела бояться, умела влюбляться, и высоким была занята голова

я б ее декламировала своим волооким мальчикам, лежа на барной стойке костьми
а сейчас мне уж лучше Веру Павлову, со всеми ее мужьями и детьми

Полозкову надо под виски, под разбитое сердце, под музыку, сигаретный дым
Полозкову надо не теткам замужним вроде меня, а девушкам молодым

Если на Московском вокзале города Петербурга сесть в подходящую электричку — теоретически через пару часов можно попасть в Малую Вишеру, но наверняка об этом знают только обитатели городка, остальным вряд ли придёт в голову проверять — местность совершенно нетуристическая. Даже Радищев, путешествуя неизбывным своим маршрутом, лошадей предпочёл в Выдропуске менять. Может, и не зря. Для досужего пользователя сеть вылавливает целых три достопримечательности, первая из которых — Аномальная зона Маловишерский лес, в котором водятся снежные люди «авдошки», прозванные так за подозрительное сходство с местной бабой Авдотьей, вторая - железнодорожная станция николаевских времен, с которой хоть в Москву, хоть в Питер, но чаще — никуда, и последняя, но, как говорится, не по значимости — дом купцов-стеклозаводчиков, используемый ныне для таинственных «нужд города». А что же сам стекольный завод? С ним полная мистика. Один сталкерский сайт (ссылку не дам) утверждает: «Частично заброшен. Охрана есть, но если не палиться и не орать, то всё будет отлично. Вход через забор или есть 2 отверстия в стене, но их ещё надо найти.» Более официальные источники сдержанно сообщают, что запросто производят там фритту боросиликатную, выяснять кто такая — как-то не по себе. Такая вот дихотомия. Но когда-то, в подернутом ностальгической дымкой советском когда-то, здесь делали не только пепельницы, пригодные для нанесения тяжких телесных, но и ёлочные игрушки, те самые, нефальшивые, способные приносить радость.

Итого, любительское краеведческое расследование показало, что выбор локации для дебютного романа в жанре «магический реализм» на здешнем материале - первая и бесспорная удача союза двух писателей — фактура более чем располагающая особой зачарованностью. Вторая в том, что изначальный топоним ловким движением переведен во множественное число: и от жесткой привязки к реалиям места избавились (завод и купцы на месте), и намёк на нарицательность имеется — мало ли в Бразилии этих Малых Вишер? И не сосчитаешь! И третья удача (дальнейшие достижения нумеровать не буду — в сказках принято считать до трёх) — выбрана столь близкая каждому русскому сердцу тема исполнения желаний по щучьему или какой другой твари велению, с доступной только удачливым дуракам оговоркой «чтоб всё у меня было, и ничего мне за это не было». Да, Малые Вишеры город непростой — там сбываются мечты.

Долговязая, сутуловатая, сорокалетняя («а по утрам и сорока пяти»), но узнаваемо инфантильная жертва гуманитарного образования — Дмитрий Сергеевич Романов — почти уже сроднился с комплексом неполноценности: суровый отец в детстве проводил над ним бесчеловечные эксперименты по выявлению таланта (кружки, секции, потанцуем) и обнаружил, что сын его - среднестатистическая бездарность, способная лишь внимательно читать чужие книжки и делать неутешительные выводы. Но, жизнь положив на скрупулёзное изучение покрытых благородной патиной, зазубренных до обессмысливания, трудов классика Мироедова (Иван Мироедов — наше всё ), с целью понять, что же такое настоящий талант, герой вдруг, «прочитав все книжечки», вычисляет откуда этот талант берётся. Оказывается на вечного студента и мелкого жулика, не написавшего до этого ни строчки, гениальность свалилась чудесным образом, когда в один прекрасный день будущего корифея словесности занесла нелёгкая в один прекрасный город. Именно туда, прихватив насущный и смыслообразующий скарб (всем известно, что петербуржцы никуда не переезжают без громоздких антикварных зеркал в резных рамах) отправляется и наш герой искать то, не знаю что. Он-то, понятно, вычислил место раздачи волшебных пряников путем усердного интеллектуального труда, но каким образом городок оказался набит под завязку маниакально верящими в чудо гражданами, выстроившимися в живую очередь, каждый со своей нематериальной мечтой (вспоминается старый куваевский мультик: « А как я тебе материализую музыкальный слух, мозги и хитрожопость?»), откуда у них взялось сие сакральное знание — ответа ждать не нужно, загадочная русская душа халяву всегда чует.

В аннотации наверняка напишут (уже написали) про наследственное сходство с творчеством Стругацких, в частности с произведением «Понедельник начинается в субботу». Совсем уж не подписаться под этим будет недобросовестно: в «Стеклобое» чудеса тоже стали частью повседневной рутины, совершаются согласно утвержденному расписанию, поставлены на конвейер, обросли канцелярским безумием и оснащены коварной системой бонусов. Ну и всё, пожалуй, сходство, на мой взгляд, исчерпано. Персонажи не то чтобы откровенно сказочные, хотя в тексте разбросано множество уютных маячков. Интересная дама Александрия Щур - престарелая язва, из тех кому никогда не светит Альцгеймер, способная, кажется, и с того света отпускать колкие комментарии по поводу неудовлетворительного воспитания оппонента — оборачивается вдруг пушкинской Наиной, почтальон грузинского происхождения — родной брат Печкина, заклятый друг лирического героя носит фамилию Швед — понятное дело, что судьба его предрешена, даром что не под Полтавой. (Сам Романов, пускай и проклёвывается в нем ближе к финалу что-то самодержавное, имя своё получил, возможно, потому что живет в романе - очень он весь литературный) Живой город обманчиво завлекает фирменными максфраевскими причудами — мол жителям по какой-то причине запрещено мыть стёкла, да ещё есть сквер с тысячью разноцветных скамеек, а в Семиовражном переулке самозарождается небывалое летнее кафе с зелеными зонтиками, а под зонтиком - загадочный старичок в разноцветных перстнях, окутанный ароматами кофе. Но это всё блеф — городок попросту безумен, что за сбрендившая субстанция в нем исполняет желания и исполняет ли вообще — вопрос не сказочный, кофе мерзкий, чашки с собой, а старичок — архивариус, читающий нараспев утерянные истории полуторавековой давности и мечтающий облачиться в парадное кимоно, - если кого и напоминает, то вполне реального персонажа, книжку вот написал недавно детективную, «Не прощаюсь» называется. Культурный контекст здесь необременительный, его вовсе необязательно подвергать интерпретации, но он пунктирно намечает магический круг «для своих», куда есть доступ читателю, приблизительному ровеснику главного героя, который и советские учреждения слегка застал, и своё мальчишеское дачное детство с лёгкой грустью узнаёт в почти обязательном флэшбеке, и вполне готов к тому, что, с одной стороны, нажми на кнопку — получишь результат, с другой - что за исполнение желаний не только нужно неминуемо расплачиваться , но и обзаводиться кучей справок с печатями - знаем мы эти Малые Вишеры. А если ты тот самый Иван-дурак, которому счастье задаром досталось, присмотрись: ну разве это счастье, оно тебе надо? Другое дело — ёлочные игрушки.

Полозкова меткая, Полозкова резкая, Полозкова искренняя
Слова попадают в точку и оставляют след в душе.

- с чем прошедшим?
- со всем прошедшим.

Лично я люблю слушать Полозкову, а не читать, хотя услышанное хоть раз при прочтении звучит ёё голосом
Стихи нравятся выборочно... но те, что понравились, звучат в моей голове чуть ли не наизусть

Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам

Необычный слог, неимоверно точные рифмы.

Давным-давно, курсе еще на первом, когда я была еще молода да зелена, тут и там меня спрашивали, а читаю ли я сборники Веры Полозковой, а восторгаюсь ли я ее творчеством и так далее. В силу присущего дурного любопытства и чтобы уже понять, о чем вообще речь, я заглянула, дай бог памяти, кажется в Непонэмание , поморщилась, потому что взгляд мой зацепился за что-то очень странное, и это дело отложила до времен, когда перестану ненавидеть мир, подросту и вылезу из своего кокона.
Прошли года, и с чего-то я про все это дело вспомнила.
Как итог - "Фотосинтез". Прослушала я его на столь банальном пути жизни, как до работы от дома и обратно. Само издание выполнено на отлично, и звуковое сопровождение, и начитка выше всяких похвал. Что касается сути - кажется, ничего за эти годы не поменялось, это по-прежнему не моё. Не из-за того, что какие-то проблемы-вопросы-идеи мне тяжело воспринять адекватно, нет. Я повзрослела, наступила на сотни грабель, сама когда-то давно пыталась в минуты душевного катарсиса писать строку за строкой и верила, что вот в следующем году я вообще не буду плакать и жалеть о чем-либо. Но здесь и тогда строки Веры Полозковой не для меня. Не цепляют они меня нынешнюю, циника с тупой наивной верой в чудеса. Слишком для девочек, романтика слез и горечи алкоголя на губах, шум дождя у подоконника - всё не то.

"Я старый солдат и не знаю слов любви..." (с)

Я простой читатель и не знаю, не умею подобрать слов, которые могли бы в полной мере раскрыть, что я чувствую. У меня недостает таланта, чтобы брызгать метафорами, описывая эту книгу, как у других рецензентов. И как у автора. Но я постараюсь ))

Знаете, в моем читательском багаже уже много книг - и это хорошо. И в то же время - плохо, потому что с каждым разом, с каждой прочитанной книгой шансы прочитать что-то новое уменьшаются. Практически в каждой новой книге я нахожу уже знакомый сюжет, а то и не один. И с этой книгой тоже было так, но все же она меня удивила.

Да, я уже читала о героях, которые попадают в какое-то "зазеркалье", которое существует по своим правилам, незнакомым и недоступным. В котором все жители знают что-то такое, для них - естественное, но дикое для "попаданца"... И "зазеркалье" это вот оно, рядом, не отделено от остального мира рамой - резной, в ветвях и оленях - и все же само по себе. На фоне легиона однообразных сюжетов их не так уж много - и они мне нравятся )) И эта книга понравилась ))

Но не только сюжетом. Она понравилась теми самыми метафорами, забавными фразами и даже построением предложений. Но пожалуй больше всего - понравилась тем, что она меня несколько раз обманывала )) Вот вроде читаю, и думаю - сейчас наверное уже конец, по сюжету похоже, что герой сейчас получит то, к чему стремится! Глядь - а книга то еще и до середины не дошла. Но вот сейчас наверное все? Ан нет, еще как минимум треть книги впереди... А вот сейчас наверное что-то такое автор расскажет - ой, а вот теперь и правда конец...

Она прекрасно читается, легко и быстро, но не вылетает из памяти сразу же по прочтении. Кажется, "холодную воду, поданную по позвоночнику" я еще буду вспоминать не единожды и возможно утащу в свой собственный багаж словарного запаса. Как и "нормальное безумие" и еще несколько фраз. Может, они и не абсолютно оригинальны, но они были вовремя на своем месте. Не знаю, как для вас, а для меня это показатель.

Магический реализм, абсурд, фантастика, сюрреализм – всё смешалось и получился пёстрый калейдоскоп, лоскутное одеяло, сотканное из десятков ярких нитей, переплетённых между собой самым причудливым образом. Это совершенно не мой жанр, но стиль авторов затягивает, хотя в моём случае и не с первых страниц. Поначалу абсурдность и сумбурность повествования отталкивают, читатель не понимает, что за фантасмагорическое действо разворачивается перед ним, но интерес узнать, а что же дальше, не ослабевает.

Сюжет тревожен, как тревожно ожидание неизвестного, – нагнетение и ощущение, что вот-вот произойдет нечто, создаёт эту тревогу, которая словно пронизывает сюжет. Один, чужак в незнакомом городе, полном странных персонажей, каждый из которых словно сошёл со страниц Кафки, Камю или Эдварда Лира, взирает на эту фантасмагорическую картину, нет, не с недоумением, скорее с лёгким налётом любопытства. Герой воплощает идеи разорванного сознания, отчуждения, замкнутости и надвигающегося хаоса. Абсурд – это другая сторона реальности, где некоторые черты, присущие социуму, возведены в абсолют и показаны гипертрофированными. Мир в романе словно вывернут наизнанку. И в этом мире оказывается главный герой. Поиски информации о писателе приводят его в маленький городок, где люди, на первый взгляд, ведут себя странно, а по прошествии времени становится ясно, что это вовсе не так – всё взаимообусловено и связано незримыми нитями, создающими единство этой пёстрой картины. Герой подспудно чувствует, что в воздухе витает тайна, пока сокрытая от него. Эту тайну и предстоит разгадать читателю.

Идея романа не нова, но и вторичным произведение не назовешь. Роман самобытен, это своего рода самородок, который пока не достаточно отшлифован, но потенциал есть. Идея исполнения желания путём заключения договора с некой силой тоже не нова, но удачно обыграна. Роман ставит главный вопрос – какую цену человек готов заплатить за исполнение своего заветного желания, а также насколько это желание оказывается заветным в контексте заплаченной цены. И с этой точки зрения роман интересен. Он не совершит переворота в сознании, но задуматься заставит. Но копнём глубже. Это не просто желание, это поиски себя, самоидентификация, если хотите. Через призму потаённых желаний человек познаёт саму суть себя. И поначалу кажется, что герой знает, чего хочет, но это только на первый взгляд.

Стиль и язык произведения на достаточно неплохом уровне, пестрит образными выражениями – хоть порой и несколько неуместными. Символика названия также присутствует. Стёкла и зеркала всегда отождествлялись с чем-то мифическим, колдовским, загадочным. Сюжет не однороден – повествования о прошлом героя прерывают основную линию, что иногда сильно выбивается из общей канвы повествования. Для дебютного произведения книга весьма неплоха. Определить жанр сложно, ибо роман вобрал черты нескольких, чем и интересен. Могу рекомендовать это произведения любителям необычных сюжетов, литературы абсурда и магического реализма в его неканонической форме.

Досталась книга бесплатно, я дам денег, только заберите её у меня!

Соглашусь с отрицательными отзывами. Не могла подобрать слова, но чернуха, как нельзя лучше подходит.
Низко, аморально и по бытовому отвратительно.
Атмосфера нагнетает ненавидеть всё и всех. Мужчин, страну, Бога, политику, окружающих и пр.
Такой сборник в пубертатный период давать кому-то в руки вообще нельзя, сделает из человека социопата.
А если вы уже в яме, то закопаетесь глубже.

Судя по отзывам и рецензиям, за последние годы у многих литературных обозревателей в русскоязычном пространстве сложилось весьма специфическое разделение на "большую литературу" и "фантастику", проводимое не по жанровой направленности текста, но по личности писателя. Также многое зависит от того, каким образом представляет книгу издательство. С этой точки зрения авторам "Стеклобоя" повезло. Ольга Паволга, сотрудничающий с интернет-порталами и издательствами фотограф, автор вошедшего в номинанты "Нацбеста" сборника заметок и эссе "Записки на запястье". Михаил Перловский, креативный директор рекламного агентства, закончил курсы театральной режиссуры. В свою очередь Livebook позиционировал роман для продвижения, как современную российскую прозу. Однако в таких случаях сразу возникает подозрение, что несмотря на громкие обещания, в отделе фантастики без труда найдутся более удачные, интересные и оригинальные книги.

Завязка "Стеклобоя" выглядит весьма интригующе. Университетский преподаватель Дмитрий Романов приезжает из Питера в затерянный среди провинциальных дебрей городок Малые Вишеры, где в середине 19 века знаменитый писатель Мироедов таинственным образом обрел свой талант. С первых же глав соавторы щедро рассыпают загадки, связанные со странным поведением окружающих, их обмолвок и оговорок, но одновременно постоянно подмигивают читателю, выдавая прозрачные намеки об исполнении заветных желаний, цене за них и происхождении вишерского чуда. Магия складывается из бытовых мелочей и мимолетных ощущений, то нависая дамокловым мечом, то рассеиваясь в суровом реализме.

Увы, с новизной у "Стеклобоя" категорически не сложилось. Мотивы манипуляций, заветных желаний и столкновения с могущественной сущностью уже чудесно обыграли супруги Дяченко в "Цифровом" и "Медном короле". Причем порой возникало устойчивое впечатление, что некоторые сюжетные повороты у Паволги и Перловского калькированы, настолько предсказуемо и знакомо они смотрелись. Хуже того, буквально за три года до "Стеклобоя" появились на свет "Автохтоны" Марии Галиной, в которых разыгрывалась почти такая же пьеса. Приехавший в провинциальный городок чужак, имеющий туманные цели, проводил загадочные поиски в старинных хрониках, сталкивался то ли с проявлениями магии, то ли с совпадениями, странствовал среди оживших преданий и мифов. Еще забавнее получилось, что, как и "Автохтоны" Галиной, "Стеклобой" также номинировали на премию "Новые Горизонты". Будет интересно сопоставить, как отреагируют члены жюри на лайт-версию старого победителя.

Однако оригинальность выбранной темы — дело десятое, если исполнение выше всяких похвал. И здесь "Стеклобою" тоже особо похвастаться нечем. Изначально соавторы кропотливо и красиво складывают по детальке причудливый витраж повествования, но когда до полноты вроде бы уже остается совсем чуть-чуть, будто спохватываются, что написано еще слишком мало, и разбивают стекло вдребезги новым поворотом сюжета. Перед читателем проносится и сатирическое отражение советской бюрократии, и прозаическое краеведение, и социально-политическая фантасмогория, и стилизация под авантюрную классику... И всякий раз соавторы разрушают почти законченную картину, чтобы завершить роман и вовсе банальным появлением двуликого deus ex machina. Разбитая на осколки история, этакий производственный стеклобой, жалобно похрустывает под тяжестью обманутых надежд.

Вторая серьезная проблема "Стеклобоя" — это главный герой, а точнее его неизменная инфантильность. Митя-Митенька, до сих пор не изживший в себе ни детских страхов, ни подростковых комплексов, пасующий перед трудностями, боящийся ответственности, не способный здраво оценить свои силы и легко бросающийся в бессмысленные авантюры. Пожалуй, ни один другой типаж не смог бы навернуть столько кругов по превратившимся в дьявольские шахматы Вишерам, упрямо набивая шишки на каждом углу. В каком-то смысле наблюдать за ним даже любопытно, но ни малейшего сочувствия Романов не вызывает. Оттого весь раздробленный соавторами на осколки сюжет разворачивается как будто за стеклом, под которым копошатся персонажи-функции, внезапно появляясь, отыгрывая свои реплики и шустро удаляясь, чтобы не мешать новому акту. Конечно, для дебюта "Стеклобой" выглядит достаточно уверенной пробой пера, но чтобы дотянуться до мастеров жанра или хотя бы лучших романов последних лет, книге ощутимо не хватает цельности и серьезности.

Итог: тягучая и рваная мешанина из мистики, городского фэнтези, социальной сатиры и фантасмагории.

"Стеклобой" Паволги и Перловского я так ждала, так ждала, что прочитала его только что. К этому моменту начиталась ругательных рецензий и хотя обычно рецензиям не верю, тут отчего-то решила, что книга слабая. А это хорошее развлекательные чтиво про городок, в котором творится черт знает что, точнее - исполнение желаний и бюрократический адок. В книге достаточно всего, чтобы было интересно читать: загадка сверхъестественной сущности, старый город, дружба и заодно предательство, любовь и страх за своих близких. Иронии у авторов тоже достаточно, чтобы не впасть в назидательность и не включить внутренних Стругацких, прастити (это почему-то нередко ставится им в вину - типа, не Стругацкие вы, не Стругацкие).
Единственное, все немного вторично, часто узнаваемо (плюс как будто ты попал в слегка замшелое позднесоветское прошлое, а не современные реалии), ну и предсказуемо. Но я люблю жанр фэнтези во всем его разнообразии, меня не ранило то, что это не Стругацкие, я действительно наслаждалась и ходом слегка детективного сюжета, и ритмом повествования, и нормальным русским языком (правда, меня ранит само название, я была уверена, что раз в книге есть стеклобой, должна быть и стеклогёрл, и тока в середине текста до жирафа дошло, что там за бой) и не очень щедро, но удачно рассыпаным по тексту шуткам.