Третий качественный скачок — принятие в себе ребенка.
Когда стоишь перед зеркалом и говоришь себе (это я-то, взрослая тетка, которой черт не враг): «Девочка, милая, я с тобой. Тебе плохо — я тебя не оставлю». Это можно сказать, когда уже отчаялась дать в зубы святому Петру у ворот рая. Когда говоришь мужу: «Как это с нами случилось? Как нам выбраться?» Это можно сделать, только поняв тщетность требований от него всего того, что он мне должен по факту брака и жизни вообще. Когда говоришь ребенку: «Мне так стыдно. И я не знаю, как с этим быть».
Тогда появляются крылья. Сначала они слабые и неуверенные. Хрупкие, и страшно — но ты вдруг чувствуешь в себе силу, чувствуешь, что справишься, — что еще не знаю как — но полетишь, найдешь, решишь.
За принятием в себе ребенка приходит подростковый период «новообращенных». Первая крепость в крыльях, первый успех приносят опьянение знанием и силой. Теперь мы крутые. Мы обрели родительский дзен. Научились говорить с мужем я-сообщениями. Записались на курсы коучинга. Открыли бизнес и три книжки Петрановской. И упоенные новообретенной силой, мы кидаемся на гусениц в белом пальто: «Ну как вы не понимаете! Видите, я летаю! У меня-то получается! А вы что там ползаете внизу?».
А гусеницы задирают голову, видят желаемый результат и ищут таблетку. Ведь про кокон все уютно забыли упомянуть.
А потом наступает зима. Или начинается град. Или ребенок заболел. Или вырос. Или муж взял и ушел. Или на улице кто-то взял и послал — вместе с проповедями — очень далеко и обидно плюнул прямо на белое пальто.
И тут опять ловушка, опять возможность скатиться прямо на уровень «это они виноваты, непросветленные». Но если опять остаться в дискомфорте, то так же, как раньше пришло принятие боли, теперь придет принятие неспособности изменить мир.