– Да ладно тебе, меньше, по-моему. Я ос тоже не люблю. Мы с бабушкой как-то на озеро ходили, и она долго там быть не могла, пирог надо было доставать, постояла на берегу и ушла, а когда уходила, случайно наступила на гнездо земляных ос, и оно развалилось пополам. Оттуда вылетел весь рой, и увидел меня в озере. И, разумеется, все, как одна, решили, что это я их потревожила. Степ, я сорок минут в озере сидела! А надо мной на бреющем полете летали эти фурии. Я только вынырну, а они пикируют! А бабушка дома недоумевала, и чего же это я на пирог не спешу! Ладно, давай возвращаться, если ты уже все листья мне перетаскал. – и оставив Степана собирать свои сокровища, Катерина, вернувшись в лебединое оперение, пошлепала обратно в Дуб.

Волк только вздохнул, когда Жаруся вместе с Катериной, отправились полетать. Накануне он попытался было навязаться к ним в компанию, но увидев, как Жар-Птица опять начинает зажигать сердитые искорки на крыльях, поспешно перевел разговор на другую тему. Но, решил потихоньку издалека всё-таки посмотреть, чтобы на горизонте было чисто, и никто не помешал полету Катерины. Но, выждав немного времени, и взлетев, к своему удивлению, нигде ни Жаруси, ни Кати не обнаружил. Он поднялся выше, ещё выше, даже на горизонте их не было!

– Кот! Лежебока! Да проснись ты! – от толкнул Кота носом, потом передней лапой, а потом, не дождавшись результатов, прихватил его за шкирку зубами и поднял над лежанкой, встряхнул, на манер мокрой тряпки, а потом опустил обратно.

– Да что ж такое то! Почему меня все мучают! Дай же поспать спокойно! – взвыл Баюн, приоткрывая левый глаз.

– Да ты всё продрыхнешь! Катя полетать отправилась с Жарусей!

– И что? Она, Жаруся то есть, мне говорила, причем так же как ты. Разбудила, растолкала и давай вещать! Что за моду взяли, будить котика!

– Да она и мне говорила, но, чует моё сердце, что-то тут не так! И их нет! Они только взлетели, и их нет!

– Да что ты от меня хочешь? Мне что ли взлететь полетать, поискать? Отвяжись! Если бы Катя сама летала, а то с Жарусей! Ты хочешь с Жар-Птицей поспорить?

– Кот! А Кот! Глянь в зеркале, и я тебя оставлю спокойно спать! – Волку было не по себе.

– Да как же ты меня достал! – Баюн тяжело сполз с лежанки, и понимая, что Бурый не отвяжется, доволок себя до сундука, добыл зеркальце, и приказал показать Катю и Жарусю.

– Вот! Вот видишь! Летят себе, никого не трогают! Красиво и спокойно. Отстань уже и он них и от меня! Ребенок кошмары видит каждую ночь. Плачет во сне. Из-за нас, между прочим! Боится за нас. Немудрено, что ей развеяться надо! – Кот забрал зеркало из-под носа Волка, уложил его обратно в сундук и поплелся обратно на лежанку. Если бы он ещё совсем немного посмотрел в зеркальце, то увидел бы знакомые очертания горы, и спуск Жаруси и Кати к проходу в пещеру, но Кот мирно спал, а Волк, повздыхав о странном поведении Катерины и потакании ей Жаруси, отправился срывать злость на Степане.

– Жаруся, милая, вот спасибо тебе! Как мы быстро добрались! – Катерина опять прикрывала глаза, как тогда, когда они летели с живой водой для Волка, скорость Птица развила невероятную.

– А как же! Волк-то за нами полетел. Так, на всякий случай, проконтролировать, но увидеть уже не успел. Он так быстро двигаться не может. Куда дальше?

– А вот смотри, полоска на стене затертая. – Катерина помедлила – Интересно, а если я её пальцами коснусь, она же станет золотой? А вдруг не откроется?

– Ты сначала попробуй клювом. В конце концов, теперь это твоё сокровище, оно тебя слушаться обязано. – посоветовала Жаруся.

– А как мне найти чашу? Там золота горы. – загрустила Катя. – Ты мне поможешь?

– Нет, я туда не пойду. Волшебники по-разному свои сокровища охраняют. Ты, как новая хозяйка, можешь войти и брать и распоряжаться, а я рисковать не хочу. Чаша такая же как ты видела, но пустая. Её найди, и вынеси оттуда, а дальше разберемся, как туда вернуть золото. – Жаруся села на каменную глыбу, сложила крылья и осветила пещеру ровным теплым светом, и приготовилась ждать.

Катя дошла до стены, подумала, и решительно провела клювом по каменной полоске с резьбой. И это сработало! Всё как в прошлый раз, в стене что-то треснуло, как будто открылся замок, и возникла дверь. Катерина обернулась на Жарусю. Та одобряюще покивала головой. И Катерина решительно вошла в сокровищницу. Горы золота кое-где достигали потолка. Катя вернулась в свой обычный облик, попросила перышко посветить, старательно не касаясь его руками, и начала осматриваться. Через полчаса ей начало казаться, что весь мир состоит из бесчисленного множества каких-то золотых предметов. Больше всего было монет и золотой скорлупы. По нишам, вырубленным в стенах, стояли сундуки. Катерина с усилием приподнимала крышки. Они все были заполнены драгоценностями. Игра камней могла бы заворожить любого человека, но Катерину к тому моменту уже буквально тошнило от золота. А сами камни казались мутным стеклом.

– Я тут год искать буду. А если он чашу вообще не тут хранил? – Катерина искала несколько часов, уже было начала руки опускать, как вдруг ей припомнились слова Жаруси о том, что сокровище это её, и ей теперь подчиняется. – Так, а раз подчиняется, то можно попробовать скомандовать! – рассудила Катерина. Припомнила, как точно выглядит эта самая чаша.

–Чаша яркая из злата,

Хоть пуста, да так богата.

Появись и прикоснись,

Дар навязанный нежданный

Взять назад поторопись.

Как только она произнесла эти слова, с огромной золотой кучи в глубине пещеры справа от Катерины начали осыпаться монеты, отдельные ручейки золота, стекающие с вершины этой кучи, превратились в полноводные реки, куча начала оседать, и из неё выкатилась точно такая же чаша, как та, которую Катя видела в руках у Наины. Чаша покатилась по кучам золота прямо к Кате. Катерина наклонилась её взять, и как только коснулась её поверхности, слой золота с её рук начал перетекать в саму чашу. Катя держала её кончиками пальцев, и когда последние капельки с её ногтей сползли в чашу, аккуратно и бережно поставила её в одну из ниш, подальше, за тяжеленный сундук. И внимательно осмотрела свои руки. Ни одной золотой искорки не осталось!

– Жарусенька! – Катя кинулась к выходу, поняла, что пройти не может, вернулась в лебединое оперение, и радостно прошлепала сквозь дверцу. В следующее мгновение, Катерина уже в своем нормальном виде, радостно показывала Жар-Птице совершенно нормальные руки! – Спасибо тебе! Огромное! Как же хорошо, не бояться коснуться!

Жаруся, осмотрев Катины ладони, радостно плеснула крыльями. – Вот как же отлично! Да, только времени прошло много уже. Давай-ка закрывай дверь, да ещё хорошо бы самой её запечатать. Там, как я понимаю, и кроме чаши хватает всякого опасного. Придумай слова, которые будешь знать только ты, проведи по полоске и скажи их про себя. На всякий случай.

Катерина представила, что будет, если чаша, например, окажется в руках того же Авдея, поёжилась, и пошла закрывать дверь. А потом провела пальцами по резной полоске и скомандовала про себя:

– Не найдет тебя иной,

Будешь просто ты стеной,

Не сыскать и не пробить,

Лишь словами отворить!

Дверцу было невозможно заметить и раньше, а теперь под рукой Кати исчезла и резная полоска, пальцы ощутили только неровный камень.

– Вот, наверное, так лучше! – Катя осмотрела стену.

– Гораздо лучше, ты умница! Ну, давай возвращаться! – Жаруся полетела вперед к проходу, за ней побежала Катерина, а потом, пройдя сквозь узкую щель лебедушкой, с ужасом увидела, что уже вечер!

– Ой, караул, сколько же это мы там были! Нас уже, наверное, обыскались! – ахнула Катерина, возвращаясь в свой нормальный вид.

– Да, что-то увлеклись! – согласилась Жаруся, подхватила коготками Катю за плечи, и взвилась в воздух. – Но, ведь для пользы дела!

Полдня Волк мучал тренировками Степана, пока тот, наконец, не лег на землю, и не сказал, что он ни за что не поднимется! – Можешь тут меня и прикопать, я всё равно не встану!

– Нужен ты мне, копать ещё! – фыркнул Волк, и, посмотрев на небо, обнаружил, что уже обед. – Не понял, ну и где они? – он отправился к Баюну. Кот сидел за столом и ел.

– Сначала ты меня будил! Сейчас есть не даешь! Что дальше? Куда катится мир? – взвыл Кот, размахивая перед носом Бурого приличным куском рыбы.

– Зеркало посмотри! – мрачно приказал Волк. В таком настроении спорить с ним было не то что бесполезно, а уже и опасно. Поэтому Кот отложил рыбу, стенания и укоры на потом, облизал лапы, отчего Волка передернуло, и отправился смотреть в зеркало.

– Волк, а Волк… – вдруг произнес Кот странно изменившимся голосом. – А их нет!

– Как это нет? – Волк одним махом перескочил через стол к Баюну и сунулся носом в зеркало. – Как это может быть???

– Не знаю. Если бы Катя ушла домой, я бы видел врата, а может и саму Катю, по-разному бывает. А так… Не понимаю. Причем утром же нормально всё было! Что могло случиться? Так, спокойно, проверим ещё! Зеркальце, покажи Сивку!

Зеркало послушно отразило Сивку, невозмутимо пасущегося у дубовой рощи.

– Жрет и в ус не дует! – раздраженно прошипел голодный Баюн. – А теперь Степана! Точно, вот он едва плетется к Дубу. Совсем мальчика ухандокал! Зверюга ты страшная! А теперь Жарусю!

Зеркало опять погасло и скучно отразило взволнованную физиономию Баюна и совершенно ошалевшего Волка.

– А теперь покажи нам Горбунка! – уже дрожащим голосом попросил Баюн.

Горбунок заплясал на засветившейся вновь зеркальной поверхности, он что-то трудолюбиво утаптывал на чьей-то крыше.

– А теперь покажи Катерину сказочницу! – решительно приказал Волк, и опять уставился в свое отражение.

– И что это? – Волк тоскливо поднял голову.

–Т олько не вой! И без тебя тошно! –скомандовал Баюн. – Есть у нас места, которые не отражаются! Есть конечно! И, кстати, об одном таком месте речь у нас шла только вчера! Догадываешься о каком?

– Ты хочешь сказать, что они в сокровищнице? – Волк аж сел на упавший со стола кусок рыбы, недоеденный Баюном. Вскочил, и с досадой откинул его подальше.

– Точно! Катя ещё вчера что-то такое думала, об опасном месте. Стой! Куда понесся? Ты всё равно не знаешь, о каком именно. То есть, где именно. Да, и потом, с ней же Жаруся!

– Какой я болван! Должен был сообразить, что Жаруся не просто так выступления устраивала. И сегодня унеслась так, что я её даже не увидел. Но, почему нас не взяли? – Волк уже начал расстраиваться и обижаться, но Кот ему не позволил.

– А потому и не взяли, что ты ничего, мой друг, не слушаешь! У Кати все эти дни кошмары, что она в темноте кого-то из нас касается, и видит глыбу золота, не может понять это ты или я. Жаруся мне пыталась не разрешить посмотреть, но я всё равно увидел. Катя так плакала! Она за нас очень боялась! Так что заканчивай наливаться обидой. Надо просто подождать. Не верю, что с Жарусей её кто-нибудь заденет. Или обидит. Ждем, просто ждем!

Кот выходил из Дуба каждые полчаса и каждый раз видел Волка, то кружащего по дубовым корням, которые ловко уворачивались от его лап, то взлетающего вверх в попытке высмотреть запропавших Катерину и Жарусю. Степан, который с трудом доплелся до Дуба, был измучен так, что даже и не подумал волноваться, а просто рухнул на кровать у себя в комнате и уснул. Сивка вообще не переживал. Он гордо заявил, что у него чутье. И это чутье говорит, что всё отлично! Кот тоже чувствовал себя спокойно.

– Волк, а Волк, угомонись уже, а? Ты же всё сам чуешь! Если уж Сивка уловил, что волноваться не надо, тебе даже стыдно так паниковать!

– Да я вроде тоже понимаю, что не опасно там, где они сейчас. Но всё равно, лучше бы они меня взяли.

– Да ладно, ты ещё и не пускал, ворчал, гудел. Мы с тобой оба хороши, и Сивка туда же. Катерине ведь плохо было последние дни. Очень плохо. А мы как-то так обрадовались, что это всего месяц надо потерпеть, что и не подумали спросить, а она сама может этот месяц выдержать? Так что вернутся, не ругайся на них!

– Хоть бы скорее вернулись! – покаянно кивал головой Бурый.

Вечерело. Волк просто сел на поляне перед Дубом и было видно, что никуда он не уйдет, и разговаривать с ним бесполезно. Баюн всерьез рассматривал возможность Волка заговорить, и пускай себе поспит, но Бурый сразу просек хитрые кошачьи подходы и пригрозил загнать Баюна на Дуб и не спускать неделю.

– Ну и ладно, было бы предложено. – обиделся Баюн, и удалился.

Волк чуть не пропустил приближение Жаруси из-за огромной скорости, которую та развила. Он прыгнул навстречу, Жаруся сделал круг, чтобы сбросить скорость, разжала когти и Катерина легко опустилась на волчью спину.

– Волчок прости, прости, прости, пожалуйста, мы не знали, что так поздно! Я сняла эту гадость! Не ругайся только!

– Это ты меня прости, ничего-то мы не поняли, что тебе плохо так! Но, как же тебе удалось? Хотя нет, погоди, там Кот от любопытства изведется! Сейчас спустимся, и в Дубе расскажешь.

Баюн радостно встретил Катю на пороге. – Вот! Я же точно сказал, что с вами всё в порядке. А некоторые всякие разные мне не верили.

Волк ухмыльнулся и легонько наступил огромной лапой на длиннющий кошачий хвост. – Ай! Как же это я так! А всё некоторые всякие, которые хвосты раскладывают почем зря и врут как дышат!

Катерина крепко обняла обоих. – Как же я рада, что могу теперь не боятся!

Кот покивал круглой головой, потерся о Катину ладонь, и чуть подтолкнул в сторону стола. – Давай, давай, ничего не ела ведь целый день!

– А ты откуда знаешь? – удивилась Катерина.

– Запаха еды на руках нет. И давно не было. Ты же салатики одни потребляла, клювом! Садись и кушай, а потом, поговорим. – он подумал, и потихоньку заглянул в комнату Степана. Тот спал как убитый. – Прекрасно, но мы добавим на всякий случай, а то, мало ли, проснется, услышит, чего не надо. – пробормотал Кот себе под нос. – Сокровища вещь коварная, многих с толку сбивали, и с ума сводили. Не надо нам таких искушений для мальчика! – Кот помурлыкал, и выходя, плотно зарыл дверь.

Катерина, наконец, добралась до куриной ножки и бутерброда с сыром! – Нет, я уважаю салат, конечно. Но, в ближайшие несколько дней есть я его точно не буду! – проговорила она с набитым ртом, и, прожевав, начала рассказывать о сокровищнице мужичка с ноготок.

– Да, это только ты могла ухитриться забыть о сокровищах! – фыркнул довольно Сивка. –Большинство людей с ума бы сходили по ним. А, кстати, где Степан?

– Спит. Он и так спал, а я ему добавил ещё. Не надо ему этого слышать, даже случайно. – пояснил Кот. – Да, Степану скажи, что нашли пустую чашу Наины и так ты и освободилась от золотого касания.

– Хорошо, как скажешь. А почему так странно, что я о сокровищах забыла? Я же не знала, что они как бы мои получаются. А чужого даже касаться нельзя! Плохо заканчивается. И ещё я боялась, что Яга узнает. Мне почему-то кажется, что это нехорошо будет.

– Не то слово! Она до золота падкая, так что лучше ей не говорить. – подтвердила Жаруся.

– А то, что она так искала… Золотое веретенце и всё остальное, может, мне ей как-то отдать? Если это её, а мужичок их украл? Подбросить в его дом, там на обрыве… И намекнуть.

– Катюш, там понять надо, а у мужичка ли вообще эти предметы были. Яга, она дама сложная. В голове у неё много всякого намешано, к тому же, она может через Гуслика у новоявленного лебедя уточнить что-то про золото, тогда уж и не знаю что будет! Он, конечно, над кладом своим силы уже не имеет, оно твоё, но пакость просто от отчаяния устроить постарается. Поэтому, если тебе там ничего не надо, лучше пока не трогать.

– Да что мне там может быть надо? – удивилась Катерина. – Вы же нам самотряс дали! Куда ещё-то! А украшения и камни, которые там лежат, не ясно с кого сняты и как. А если разбоем? Оденешь такое ожерелье, и думай, как бы оно тебя не придушило!

Кот за спиной Катерины широко и довольно улыбнулся. Беда была бы, если бы оказалось, что сказочница у них на золото падкая! А то бывают люди и с самотрясом всё норовят ещё больше захапать. Вроде достаток есть, от слова достаточно, а всё мало и мало!

–А вот не объявится ли Наина, забрать золотое касание? Черномор ведь её придушит за пустую чашу и отсутствие Катерины! – спросил Сивка.

– А мы на что? – Волк очень нехорошо ухмыльнулся, зевнул и продемонстрировал такие зубы, что Кате сразу подумалось, что Наине лучше бы за золотом не возвращаться.

Кот, который с удовольствием отметил удачное возвращение Кати обильным ужином, вспомнив о Степане, с трудом слез со стула и поплелся к двери, открыв её, и громко фыркнув, распугал всё сны, и разбудив мальчишку, и вернулся за стол, доедать. И когда через минуту на пороге горницы появился сонный Степан, и увидел страшно довольную Катерину с нормальными руками, он только и мог сказать:

– А чего меня-то не разбудили! – и долго не мог понять, чего все смеются.