Цитаты из книги «Как воспитывали русского дворянина. Опыт знаменитых семей России – современным родителям»

Дворянское чувство долга было замешено на чувстве собственного достоинства, и служба Отечеству являлась не только обязанностью, но и правом.

естественно быть «своим» и в светском салоне, и с крестьянами на базаре одним из «вершинных проявлений русской культуры».

Фальшивыми и лицемерными могут быть люди, но не вежливые обороты речи.

Никогда не старайся показаться умнее или ученее, чем люди, в обществе которых ты находишься. Носи свою ученость, как носят часы, – во внутреннем кармане. (…) Если тебя спросят «который час?» – ответь, но не возвещай время ежечасно и когда тебя никто не спрашивает, ты ведь не ночной сторож.

Честерфилд пишет: «Умение это отнюдь не обернется притворством, и в нем не будет ничего преступного или предосудительного, если ты не используешь его в дурных целях. Меня никак нельзя осуждать за то, что я хочу встретить в других людях приветливые слова, доброжелательство и расположение ко мне, если я не собираюсь всем этим злоупотребить».

Нет, не вздумай хвалить ничьих пороков, ничьих преступлений; напротив, умей ненавидеть их и отвращать от них людей. Но на свете нельзя жить без любезной снисходительности к человеческим слабостям и чужому тщеславию, в сущности невинному, хотя, может быть, порой и смешному»

так, чтобы о вас говорили не: «Как он хорошо одет!», но: «Какой джентльмен!»

что тщательная забота о своей наружности сочеталась у аристократов с физической выносливостью и мужеством.

Нельзя не отметить, что установка на удовольствие прежде всего чревата соскальзыванием отношений в поверхностность и фальшивость. Но и принципиальный отказ от нее грозит превратить человеческое общение в нудное и, в конечном счете, малопродуктивное занятие. Ведь если общение само по себе является высшим удовольствием, то тяга к нему может пересиливать взаимное недоверие и неприязнь людей, исповедующих разные политические взгляды и эстетические доктрины.

Способность легко менять манеру поведения в зависимости от компании и от ситуации рождала своеобразный сплав серьезности и легкомыслия, который создавал особенный шарм светского человека.