В оформлении обложки в качестве основы использован рисунок с сайта worldanvil.com: https://www.worldanvil.com/i/54138

Часть шестая

Глава XXXVIII. Невеста Гвариана

Луришшаэль

Лампа на низком столе горела совсем тускло – наверное, заканчивалась подпитка, – и огонёк едва дрожал, отражаясь в слюдяном окошке, за которым дремала холодная темнота.

Лури, сев на покрытый водным мхом камень, заменявший ей постель, потёрла виски. Болела голова: духота в келье стояла невыносимая.

И окно не открыть. Слюда прочно закрыла и без того небольшое отверстие. Рабочие уберут её только весной – и уже до новой осени. Роскошь иметь настоящее окно, с рамой, способной подниматься и опускаться, дозволялась только Верховной. Обычным жрицам и послушницам не подобало суетно стремиться к удобствам.

Особенно послушницам. Жрицам хотя бы разрешалась настоящая постель… а ещё им выдавали подпитку для ламп по первому требованию.

Девушка, чтобы отвлечься от чудовищной головной боли, прикусила острыми зубками губы. Хватит ныть! Можно подумать, ей выпал печальный жребий! Многие, наоборот, считают, что повезло…

По крайней мере, тут досыта кормят, а в храме и жилых кельях не холодно: преподобные матушки уже с месяц как наложили заклятье кипения на отопительные котлы, и теперь стужа монастырю не грозит…

Представив, каково сейчас крестьянам в их хлипких хибарах, Луришшаэль поёжилась и в который раз благословила милость матушек, несколько лет назад приютивших девочку-сиротку…

Лури усмехнулась с грустной иронией.

Нет, видимо, сегодня уже не уснуть. А завтра…

Девушка тяжело вздохнула.

Завтра её здесь не будет.

Куда отправит юную послушницу Верховная – известно лишь Гвариану.

И выбраться бы из душной кельи, из монастыря, попрощаться с родными местами – только как пробраться мимо неусыпных стражей? Задержат… А матушки, при их болезненной подозрительности, ещё вообразят, что побежала к любовнику – и всё. Конец.

Послушница, отправляясь в своё Путешествие, должна быть чиста.

Если же Лури не оправдает доверия, какое будущее её ожидает? Что она может? Не наделённая никакими талантами, без дома, без семьи… Нищая девчонка, подобранная на улице!

Из сострадания.

Хотя, конечно, грамоте послушниц обучали, спасибо добрым матушкам… но кого, кроме крестьян, удивишь знанием письма и счёта?

Нет, духота просто невыносима!

Луришшаэль, с силой оттолкнувшись руками от постели, взмыла под потолок – иссиня-чёрные волосы от резкого движения взметнулись над плечами, окружив голову ореолом – и подплыла к вентиляционной отдушине. Серебристые пузырьки воздуха едва пробивались сквозь зелёную пробку тины. Скрипнув зубами, Лури запустила пальцы в склизкую гадость и попыталась расчистить трубу – хоть немного, сколько хватит длины руки. Разумеется, воздуха больше поступать не стало, зато вода в келье замутилась: жирные ошмётки тины удушливым облаком ворвались в комнатушку.

Кашляя и зажимая лицо ладонью, Лури бросилась в коридор, чуть не запутавшись в ширме из “водяной травы”, заменявшей двери.

И едва не налетела на выплывшую из-за поворота Ушшалалиль, младшую жрицу – та едва успела отшатнуться.

Луришшаэль замерла.

В холодных голубых глазах красавицы Уш блеснуло раздражение. Светлые волосы, колеблемые легчайшим течением, волшебным облаком окружали безупречное лицо, слегка поблёскивая в сиянии светильников. И, разумеется, белоснежная туника с косым подолом, как у всех жриц, изящно подчёркивающая бёдра, перехвачена элегантным поясом – вовсе не подобающим преподобной матери…

– Что тут происходит? – осведомилась жрица, смерив послушницу сверху донизу ледяным взглядом. – Так ли подобает вести себя девушке перед Путешествием?

Луришшаэль глубоко вздохнула – слава Гвариану, в коридоре вода была насыщена воздухом! – и смущённо потупилась, глядя на свой хвост – обычный тёмно-синий хвост с белым плавником, вовсе не такой яркий, как изумрудная роскошь Ушшалалиль…

Как мучительно тянутся секунды тишины…

Послушница молчала, машинально одёргивая на бёдрах подол собственной невзрачной туники. Пояс не из золотого шитья с перламутром, обычная грубая ткань. Куда уж…

Ушшалалиль недобро усмехнулась и подплыла вплотную. Её жёсткие пальцы сжали подбородок Луришшаэль, заставили приподнять голову.

– Я спросила тебя, что тут происходит, Лури, – тихо вымолвила жрица, глядя девушке в глаза. – И тебе следует отвечать, когда вопрос задаёт преподобная мать!

– Я пыталась прочистить вентиляцию, матушка, – последовал кроткий ответ. – Но тина…

Хватка холодных пальцев исчезла.

– Чистка вентиляции – дело рабочих, – презрительно поджав губы, уронила раскрасавица Ушшалалиль. – Послушницам не подобает…

– Неужели послушницам подобает мучиться из-за духоты? – вырвалось у Луришшаэль. – Разве для страданий творили нас боги?

Ушшалалиль вскинула голову.

– Что ты сказала? – тихо осведомилась жрица.

– Что мне стало плохо от духоты, – не в силах более сдерживать раздражение, резко ответила девушка. Будь что будет! – Полагаю, той, что назначена в невесты Гвариану, можно…

Её прервал неприятный смех Ушшалалиль.

– О, в невесты Гвариану! Старинный обряд… Ты сама-то понимаешь, что тебя ожидает, юная дурочка? Кого ты смеешь кусать за плавник?.. Обрадовалась, её выбрали! Мне тебя жаль.

– Прибереги свою жалость, преподобная матушка, – вырвавшись наружу, долго сдерживаемый гнев уже не позволял бывшей крестьянке молчать. – То, что я буду избавлена от твоего общества – уже повод для поздравлений. А теперь изволь сообщить мне, что привело тебя в столь неурочный час к кельям послушниц? Ведь – какой ужас! – тебе пришлось покинуть объятья преподобного Элиля? Впрочем, если бы не ваш нежный роман с начальником монастырской стражи, возможно, на моём месте была бы сейчас ты? И сама бы готовилась к Путешествию?

Ушшалалиль усмехнулась, покачав головой.

– Удивительно, как смеет эта грязная тина вообще открывать рот в присутствии преподобной матери, тем более что-то спрашивать… – она вздохнула с преувеличенной кротостью. – Но жрицам приличествует смирение. Поэтому я отвечу: меня отправила за тобой Верховная.

– И ты тратишь время на пустые разговоры? – колко усмехнулась в ответ Луришшаэль.

– Я?.. – приподняла брови Уш.

Взгляды русалок скрестились. Наконец Ушшалалиль фыркнула и, резко развернувшись, бросила через плечо: “Следуй за мной!”

Удар волны от великолепного хвоста жрицы пришёлся Луришшаэль прямо в грудь, отбросив к стене коридора. Лури стукнулась затылком – и в глазах на миг потемнело. Скрипнув зубами, послушница оттолкнулась от окаменевшего песчаника и в два мощных хвостовых гребка догнала Ушшалалиль.

– Ах, я тебя, кажется, задела? – невинно поинтересовалась преподобная гадина. – Прости, не рассчитала.

Луришшаэль промолчала, и жрица негромко рассмеялась.

А Лури почему-то подумала, что унизить стремятся того, кого, по меньшей мере, считают равным…

От этой мысли губы тронула довольная улыбка, и Ушшалалиль, заметив её, оборвала свой смех. Дальнейший путь девушки проделали в молчании.

Перламутровая крышка люка в конце коридора, закрывавшая вход в приёмную Верховной, медленно поднялась, открыв неглубокий вертикальный колодец. Луришшаэль столько раз проплывала тут, но никогда у неё так не билось сердце!

Колодец выводил в небольшой зал, сейчас, ночью, освещённый очень скупо – всего двумя светильниками. Дальние углы тонули в темноте, и тени танцевали на мягких диванчиках и креслах.

Ушшалалиль постучала в белоснежную дверь из кости морского змея.

– Я привела Невесту, Верховная, – почтительно промолвила жрица.

Дверь поднялась.

– Пусть вплывёт.

Ушшалалиль коротко кивнула послушнице на вход.

Глубоко вздохнув, Луришшаэль проплыла в тёмный проём, и дверь за ней сразу опустилась.

Здесь также царил полумрак. Светильник едва мерцал на столе, и его блики дрожали на картине, украшавшей всю дальнюю стену – великолепное панно из цветных раковин и камней, изображавшее сцену встречи Гвариана и Ундиллашшиль.

Луришшаэль всегда нравилось смотреть на эту картину. Восхищало мастерство художника.

Что касается самого сюжета, то свои соображения послушница предпочитала держать при себе. А матушки не спрашивали.

В самом деле, разве любая русалка, будь она знатнейшей аристократкой или беднейшей из крестьянок, не захотела бы оказаться на месте Ундиллашшиль?

Ну вот, Луришшаэль и повезло… если это можно назвать везением. Хотя… ну почему нет?

Девушка тяжело вздохнула.

Ушшалалиль спрашивала, понимает ли она, что ей предстоит.

Что ж тут непонятного?

Лури снова вздохнула.

Конечно, роль Гвариана в обряде исполнит какой-нибудь преподобный жрец… публично. Противно и мерзко, но не смертельно. А потом? Что потом?

А потом жрицы решат.

Во всяком случае, там, где ей придётся жить, статус у неё будет не низкий…

Луришшаэль нахмурилась. Глупый ритуал и глупый обычай! Для чего? Зачем? Неужели они все и в самом деле верят, что однажды Гвариан действительно снизойдёт к одной из “невест”?

О Создатель, ведь стоит лишь задуматься, чтобы понять – он искал вторую Силинель. И не станет искать второй Ундиллашшиль…

Которой, кстати сказать, не так уж и повезло.

Когда нежить схватила юную русалочку, куда пропал её божественный возлюбленный? Почему он даже не попытался спасти свою новую “супругу”? Неужели испугался немёртвых?

Или – встречи с Мортис?

Но чего может бояться мужчина, если в его сердце живёт честь? Если его ведёт любовь?

Старые, старые сказки… Вряд ли стоит к ним серьёзно относиться.

Наверное, на заре этого дурацкого обычая мерфолки в самом деле надеялись “соблазнить” Гвариана, а теперь…

Традиция.

– Тебя всегда очаровывал этот сюжет, – негромкий голос от дальней стены вывел Луришшаэль из задумчивости. Верховная “стоймя” выплыла в круг света: едва шевеля серым хвостом, плавник которого давным-давно обесцветился.

Высокая и статная, она сохранила отблеск былой красоты. Седые волосы мягким облаком клубились вокруг лица, а узкое белое платье, украшенное лишь простым поясом из ракушек, хотя и закрывало тело жрицы почти до самого плавника, тем не менее прекрасно обрисовывало изгибы по-прежнему безупречной фигуры.

И в этом скудном освещении лицо настоятельницы монастыря казалось молодым.

– Подкинь подпитки в лампу, дитя, и садись, – мягко распорядилась Верховная, указывая на уютное кресло, обитое золотистой тканью – прямо напротив рабочего стола. Сама жрица села за стол, где всегда занималась делами.

Девушка взяла из подставки светильника крохотную коробочку и, плотно прижав её к выдвижному контейнеру, приподняла крышку. Ни единая пылинка не всплыла.

– Меня всегда восхищала твоя сноровка, – добродушно усмехнулась Верховная, глядя, как девушка задвигает контейнер в светильник – и дождь корма заполняет воду. Ламповый планктон моментально набросился на еду – и начал разгораться.

Комната осветилась до самых дальних углов, и теперь уже можно было рассмотреть и ковры на стенах, и дверь в спальню – и сеть морщин на лице Верховной…

– Я позвала тебя, дитя, потому что пришло время, – торжественно произнесла старая русалка.

Луришшаэль замерла – и с трудом сглотнула.

– Но я… матушка… я полагала… что это случится… утром.

Верховная согласно опустила веки.

– На заре ты отправишься в путь.

Луришшаэль затаила дыхание. Сейчас Верховная скажет…

Жрица с сочувствием посмотрела на девушку.

– Ты славная девочка, Лури, но ты ведь должна понимать, что твоё положение не таково, чтобы надеяться на что-то исключительное?

– Матушка, я даже не рассчитывала, что меня выберут Невестой, – простодушно пожала плечами послушница.

– Ты красива, – заметила старуха. – Конечно, не так, как Ушшалалиль, зато твоя добродетель не вызывает сомнений.

– Преподобная Ушшалалиль злится на меня.

– Я знаю, – усмехнулась настоятельница. – Дело в том, Лури, что у нас было две заявки, присланные Великим Святилищем. Одну я передала Верховной монастыря Кабильдор, что в Заснеженной. А вторую приняла. По первой Невеста требовалась в Лашшин…

Луришшаэль от восторга широко распахнула глаза. Лашшин, один из столичных храмов! Море Сен! Тёплое море…

Верховная невозмутимо продолжила:

– Вот эту-то заявку я и отдала. Она не для крестьянской девушки, прости за прямоту. А Ушшалалиль её недостойна. Так что у нас остаётся просьба о Невесте от Ишурула. Между прочим, они подают её второй раз, потому что в прошлом году ни один из монастырей им так никого и не прислал.

Луришшаэль сглотнула.

– Ишурул… это где?

– Полночный залив, на северо-западе континента.

– Полгода зима?! – невольно вырвалось у послушницы.

Настоятельница пожала плечами.

– Но как же… Как же я буду там…после обряда… Как же я смогу быть Верховной? Я же не владею магией! Как я смогу накладывать заклятья на котлы и…

– У тебя будут жрицы, – отрезала старуха.

– И они будут смеяться надо мной, – опустила глаза девушка.

– Лури, – Верховная облокотилась о стол и всем корпусом наклонилась вперёд, устремив пристальный взор выцветших глаз на юную русалку. Лури ощутила тонкий сладковатый запах её духов. – Не пугайся. Никто не сделает тебя настоятельницей – бедную полуобразованную девчушку, лишённую магии. Но высшей жрицей – без сомнения. Тебе больше не придётся терпеть суровый быт послушниц, а о жизни крестьян ты забудешь, как о страшном сне. Возможно, ты понравишься жрецу, с которым вы вместе проведёте обряд, и у тебя появится покровитель и защитник…

– Любовник, – гадливо дёрнула девушка уголком рта.

– Мужчина, – с нажимом поправила старуха. – Твой мужчина. Это дар судьбы, поверь.

– Мужчина мужчине рознь, – буркнула Луришшаэль. – В любом случае, подумайте сами! Сначала, значит, он меня перед всеми… гм… а потом вдруг воспылает нежной любовью? Вы сами верите в эту сказку?

Верховная похлопала послушницу по ладони.

– Ну, не станем загадывать, – примирительно вздохнула она. – Но Путешествие – твой шанс, дитя. Единственный шанс как-то устроить свою жизнь. Я в ответе за твою судьбу и потому объявила Невестой тебя. Да, Ишурул не предел мечтаний… зато они и не станут возмущаться, что им прислали такую, как ты. А у тебя нет родственников, которые могли бы опротестовать твоё назначение в Полночный залив.

– Вот как всё складно увязывается! – мрачно съязвила Луришшаэль.

Верховная рассмеялась.

– Да, – признала она. – Всё складывается очень удачно.

– Кроме одного, – хмуро заметила “невеста”. – Плыть в этот ваш Полночный залив – своим ходом, как велит обычай – больше полугода потребуется. Пока я доберусь до устья Тагирив, пока проплыву через море Сен в океан, а оттуда…

– Деточка, – мягко прервала Верховная. – Конечно! Так ты не успеешь к сроку…

– К зимнему солнцевороту? Да уж точно…

– …но зачем, скажи на милость, тебе все эти кружные пути? – словно не заметив, что её перебивали, светло улыбнулась Верховная. – Ты же можешь пройти напрямик: через земли людей и эльфов.

Лури моргнула.

– То есть… пройти?.. В смысле?

– В прямом, дитя моё, – усмехнулась настоятельница. – Неужели ты никогда не слышала о зелье трансформации?

– О… Но…

Лури замолчала: слова пропали. Остался только бешеный стук сердца в горле.

– Ты же знаешь: не все вещи, которыми мы пользуемся, можно сделать под водой, – мягко заметила старая русалка. – К счастью, наш народ обладает способностью дышать и воздухом. В своё время, на заре цивилизации, это сыграло огромную роль… Но вот уже несколько тысяч лет как маги изобрели трансформацию – и это позволяет нам иметь мануфактуры на далёких островах в океане, вести торговлю с поверхностью через подставных лиц и просто путешествовать между жителями суши… Конечно, последнее доступно не всем, но ты удостоишься такой чести, ибо обряд – веский повод дать тебе зелье трансформации.

– Но…

– Разумеется, никто из наземных не должен догадаться, что ты – мерфолк. Если жители Верхнего мира узнают о нашей цивилизации, они рано или поздно втянут нас в свои бесконечные войны… Нашему народу, в силу среды обитания, и так было намного сложнее, чем им, оправиться после глобальной катастрофы, постигшей Невенар шесть тысяч лет назад. Зато теперь мы живём благополучнее обитателей суши. Так что говори всем, что ты эльфийка: эльфы тоже дети Гвариана и похожи на нас.

– Матушка, я… А может, я и кружным путём, через море… успею? – выдавила Лури. – Я поплыву быстро! Я нигде не буду останавливаться. Но… пожалуйста…

– Глупости! – резко прервала Верховная. – Одни дикие племена океана чего стоят! Хочешь попасть на обед к каннибалам?

– Я боюсь! – выпалила Луришшаэль и прикусила язык.

Страх не подобает избраннице Гвариана…

Настоятельница поднялась и, обплывя стол, по-матерински обняла за плечи юную русалку.