Введение. Почему я решила написать эту книгу?

Дорогой читатель!

Эту книгу я написала для тебя, потому что считаю необходимым поделиться своим опытом и рассказать, как всё было на самом деле. Возможно, мой пример станет полезным и интересным. И ты тоже научишься, как и я, радоваться жизни и брать от неё всё самое лучшее.

Иногда с нами случаются настоящие чудеса, именно так, произошло и со мной. Нежданно-негаданно я нашла для себя совершенно новое и потрясающее занятие. Я стала писать терапевтические сказки, которые не только изменили меня как личность, но и полностью поменяли моё отношение к окружающему миру.

Написав эти строки сейчас, я ощутила потребность показать вам, как изменилась моя жизнь после встречи со сказкой уже в солидном возрасте. На тот момент мне было 57 лет, вроде бы поздновато для творчества. И я никак не думала, что можно вот так на одном дыхании взять и написать сказку.

Со сказкотерапией я ранее не сталкивалась и почти ничего не знала про этот метод. Но сказка, словно сама нашла меня и направила в нужное русло. И это я считаю необыкновенной историей, которая случилась со мной.

Через сказку я смогла вытянуть из себя тех тараканов, которые время от времени продолжали беспокоить меня. Их было довольно много, но больше всего неприятностей доставляла неуверенность. Ведь всякий раз, когда мне предстояло принять важное решение, она начинала сверлить мозг и вселять чувство страха.

Но зато теперь я точно знаю, что делать, если возникает какая-то проблема. Нужно успокоиться, выбрать для себя комфортное место и начинать писать сказку. Универсальный способ для всех людей, и взрослых и детей!

Но сначала я хочу вспомнить свои детские годы, чтобы объяснить, какие трудности испытывала в общении со сверстниками. И что со мной было не так?

Глава 1. Первый опыт писательства и детские разочарования

Давным-давно жила девочка, которая любила придумывать сказочные истории. Очень часто герои этих историй приходили к ней во сне. Они будоражили её воображение и вдохновляли своими примерами. И так продолжалось очень долго. Девочка мечтала написать книгу о волшебных приключениях и подарить её маме.

Когда мама длительное время лежала в больнице, девочка в ученической тетрадке стала писать сказку о Машеньке, стараясь наделять героиню сверхъестественными способностями. Она даже сама рисовала картинки к сказке. Но, к сожалению, мечты этой девочки так и остались мечтами. Ей не хватило смелости и уверенности в себе, чтобы дописать книжку до конца, а тем более преподнести в дар маме.

Она постоянно испытывала страхи по поводу отношений с одноклассниками. Ей казалось, что они не понимают её, смеются над ней и ждут от неё разных оплошностей. Поэтому она часто уходила в свои грёзы и закрывалась от окружающих толстым слоем собственной мечтательности.

Ей легче было жить в иллюзорном мире, чем каждый день встречать насмешки и обидные слова. Так продолжалось довольно долго. Книжку сказок девочка так и не написала, но зато стала вести дневник, куда записывала собственные размышления и переживания.

У неё не было близких подруг, а вот дневнику она могла доверять все сокровенные тайны. Свой дневник она продолжала вести до 36 лет. И только после разочарования в семейной жизни и развода, она перестала делать записи.

Как ты, наверное, уже догадался, этой девочкой была я. И мне тогда очень не хватало поддержки и понимания со стороны взрослых. Я никому ничего о своих переживаниях не рассказывала. А психологов тогда не было, и никто даже не предполагал, что творится в моей душе.

Чисто интуитивно я понимала, что моя сказочная героиня должна мне помочь. И, создавая ту сказку для мамы, я будто бы хотела, таким образом, передать информацию о том, что мне нужна помощь и, какой я хочу быть в реальной жизни.

Только вот подарить маме эту сказку не получилось. Какое-то время тоненькая тетрадь в клеточку находилась в ящике письменного стола среди других принадлежностей. А потом, скорее всего, сгорела в печке за ненужностью. Так моя сказка о доброй и смелой девочке Маше исчезла навсегда.

Глава 2. Мои страхи и примеры из детства

Я никого не виню в том, что выросла такой неуверенной в себе. Мои родители любили меня и заботились обо мне, старались окружить меня своим вниманием. Но авторитарная система воспитания в школе и семье вносила свою лепту в формирование характера ребёнка. Излишний контроль и навязывание определенных стереотипов делали своё дело. Дети в таких условиях боялись проявлять инициативу и иметь собственное мнение.

И я привыкла, что за меня кто-то принимает решения. Родители, бабушка, старшая сестра, учителя, одноклассники, подруги. Наверное, так было проще и удобнее. Не нужно голову ломать и делать, какой – то выбор. Всё за меня решали другие люди, и делали это для моей же пользы. Тем более что в детском возрасте постоянно случались осложнения со здоровьем, то последствия гриппа, "свинки", да ещё и приступы мигрени.

А может это психосоматика была, как сейчас бы сказали? Всё это делало меня более замкнутой и уязвимой. Конечно, в некоторых случаях я пыталась проявлять характер и даже могла поспорить с домашними, но ничего хорошего из этого не получалось. Нужны примеры? Вот вспомнился один из глубокого детства.

Училась я тогда в первом классе, а сестра в пятом классе. Дело было зимой, стояли морозные дни. До школы нужно было три километра добираться, по утрам ездили с сестрой на автобусе. Обратно же я возвращалась пешком одна, так как у сестры было больше уроков. И вот однажды мама заставила меня надеть под школьное платье на шерстяные рейтузы ещё и старые шаровары. Я их терпеть не могла, одно дело рядом с домом в них погулять, а тут в школу пойти. Но делать нечего, ведь с мамой не поспоришь.

В этот день я чувствовала себя очень некомфортно. Мне казалось, что одноклассники обращают внимание на мои штаны и посмеиваются надо мной. И вот как раз за несколько минут до звонка случилась настоящая трагедия, треснула резинка. Что делать? Сижу и боюсь пошевелиться, ведь если встану, то шаровары упадут. И по закону подлости учительница вызывает меня к доске. С трудом выхожу перед классом, поддерживая локтями, несчастные шаровары и начинаю откровенно тупить.

Сейчас даже не вспомню, какое задание мне нужно было выполнить. Вдруг резко зазвенел звонок, я дёрнулась, и случилось то, что должно было произойти. Мои штаны упали, а в классе раздался громкий детский смех. Подхватив шаровары, я бросилась бежать за помощью к сестре. Ведь самой догадаться снять их и убрать в сумку решительности не хватило, а может и ума.

Этот случай сохранился в уголках моей памяти, и является напоминанием того, что не сумела я тогда сказать маме «нет» и без помощи сестры не смогла разрешить ситуацию.

Ещё один случай из школьного детства. На тот момент мне было лет десять. Вместе с родственниками я отправилась на трамвае по Ленинграду в гости к другой родне. Дорога предстояла дальняя, и для меня, деревенской девчонки, это было целое путешествие через весь город. Я заняла удобное местечко у окна и, в предвкушении захватывающих зрелищ, погрузилась в окружающий мир.

Большие улицы с высокими домами. Прохожие, улыбающиеся и торопящиеся куда-то. Многообразие видов городского транспорта. Всё привлекало моё внимание. И, когда на остановке рядом со мной вдруг остановился мужчина в военной форме, то я даже не придала этому никакого значения. Он постоял недолго, а потом прошёл вглубь вагона. Но что-то смутило меня в нём, хотя вскоре я уже забыла о его существовании, увлеченная другими событиями за окном. Через какое-то время тот же мужчина, уже покидая трамвай, опять задержался возле моего сидения и с укором посмотрел на меня. И я увидела, что он опирается на трость, а на глазах у него темные очки. Меня, словно, жаром охватило, стало стыдно за свой поступок.

Ведь я – здоровая девочка не уступила место инвалиду, человеку, которому трудно стоять. Проходя мимо, он даже сказал мне напоследок какую-то обидную фразу, которую я не расслышала из-за грохота колёс. Мгновенно всё изменилось.

Мир за окном уже не выглядел таким потрясающим. Люди перестали улыбаться мне, а, наоборот, хмурились и отворачивались в сторону. Наш трамвай еле полз по мостовой, а другой транспорт перекрывал ему путь. Я же сидела у окна и пыталась скрыть слезы, невольно выступившие на глаза.

Вот и наша остановка, мы выходим все вместе. Взрослые разговаривают между собой, а я по-прежнему нахожусь в подавленном состоянии. Мне горько и больно за собственную невнимательность. А ведь могло быть всё по-другому.

Этот случай из детства настолько врезался в мою память, что до сих пор я испытываю чувство вины перед тем мужчиной, хотя прошло уже более 50 лет.

До семи с половиной лет я получала домашнее воспитание под руководством мамы и бабушки, детский сад не посещала. В зимний период общение с детьми было ограничено обществом сестры. А летом приезжали городские ребятишки, с которыми мы весело проводили время. Чаще всего, это были дети младше меня по возрасту.

И я с ними легко находила общий язык, заботилась на правах старшей, являлась организатором интересных игр. Но стоило в нашей компании оказаться ребёнку, более знающему и опытному, как мой пыл сразу пропадал. Я уступала пальму первенства другим, а сама уходила в тень.

Когда же я поступила в школу, то среди своих одноклассников чувствовала полную растерянность и некомпетентность по многим вопросам. Другие дети были более уверенные и ничего не боялись. А я стеснялась высказать своё мнение, мне было проще во всём соглашаться, чем пытаться отстаивать свою точку зрения. Такая позиция «серой мышки» настолько преобладала, что постепенно меня перестали в классе замечать.

Да, и на уроках я редко поднимала руку, не любила выходить к доске. А, если меня всё-таки спрашивали учителя, то голос дрожал, коленки тряслись, и я сама находилась в состоянии стресса. Сейчас пишу и думаю, какое же жалкое зрелище я собой представляла. Меня постепенно перестали брать в расчёт, никто не интересовался моим мнением. Да и было ли оно у меня, это мнение?

Единственное, что я делала очень хорошо, так это писала, школьные сочинения и ещё рассказывала стихи наизусть с дрожью в звенящем голосе. В этом деле не было в классе ребят, равных моему мастерству. Но я не могла это достоинство использовать с пользой для себя. Выплесну крупинки своих талантов, удивлю всех и опять скроюсь в свою ракушку.

«Тихая, замкнутая, неловкая, боязливая, недружная девочка» так меня характеризовали одноклассники, да ещё очень длинная, в классе переросла всех девчонок и даже многих парней.

И самым настоящим испытанием для меня было стоять на уроке физкультуры в шеренге первой и пытаться сбивчиво выполнять команды учителя. Ничего при своём росте, я делать правильно не умела: ни в спортивных играх участвовать, ни прыгать через «коня», ни лазать по канату, ни забивать мяч, ни подтягиваться на планке, ни ходить на лыжах. Ничего!

Свои «четвёрки» по физкультуре получала лишь потому, что была «хорошей девочкой» по меркам учителей. И вот у этой «хорошей девочки» была своя «тайна», с 12 лет я сочиняла стихи и даже записывала их в блокнот. Стихи, конечно же, были неказистые, с нарушением всех правил рифмы, но от души. И это увлечение стихотворчеством продолжалось сравнительно долго, почти до 17 лет. Причём, в семье знали о моём увлечении и даже одобряли. По крайней мере, на многих праздниках меня с удовольствием слушали родственники и друзья, а потом дружно аплодировали.

А сельский священник, который как-то побывал у моей религиозной бабушки в гостях, даже рекомендовал отправить некоторые стихи в местную газету. Прислушавшись к его совету, я выбрала два стихотворения, на мой взгляд, самых удачных и отправила в редакцию районной газеты. С нетерпением больше месяца ждала ответ.

В ответе помощника редактора было отмечено, что мои стихи по тематике и содержанию не отвечают запросам социалистического общества, да ещё и рифма хромает (сейчас уже не помню точную формулировку, я ответ потом порвала). А к стихам у меня произошло полное охлаждение. Наконец – то поняла, что это не моё призвание. Было желание их уничтожить, как и само письмо из редакции.

Но в последний момент рука не поднялась совершить этот поступок. Так и остался самодельный блокнот, вырезанный из тетради с 42 стихами разного содержания, на память. Иногда беру, перелистываю, читаю и вспоминаю, какой глупенькой и наивной девчонкой я тогда была. Сейчас даже не вспомнить, какие из своих стихов отправляла на суд редакции.