Пролог

Зима – самое красивое время года. Природа, которая замерла, дожидаясь весны. Пушистый снег, деревья, укрытые в искристые одежды. Морозный воздух вокруг такой прозрачный, что кажется, он звенит от чистоты и свежести. Окна, разрисованные кружевным инеем и темные ночи, когда небо такое низкое, что можно рукой потрогать звезду.

Теплые свитера, уютные пледы, мягкие кресла. Тихие вечера дома или душевные посиделки с друзьями.

Ожидание волшебства.

Все любят зиму перед Новым годом. Все, кроме меня.

Я, Рыжова Лета, этот день вообще не люблю.

Нет, мне, конечно, нравится ощущение праздника, время, проведенное с друзьями, ночь с тридцать первого декабря на первое января, посиделки за столом под бой курантов и звон фужеров. Я очень люблю смотреть салют и загадывать желания. Но! У меня не было еще ни одного Нового года, который прошел бы так, как я это описываю. Со мной каждый раз обязательно что-то происходит. И если бы это просто были милые нелепицы. Нет, все гораздо сложнее, опаснее для здоровья, да и жизни порой.

Но однажды все изменится. Я твердо уверена, когда-нибудь все наладится.

Череда новогодних неприятностей закончится, и я наконец-то встречу свой идеальный праздник. Когда-нибудь…Ну, или меня все-таки собьёт машина. Ха!

Глава первая

Большой деревянный дом, скорее, загородный коттедж, построенный на территории бывшей турбазы, окружали высокие ели, подпирающие своими макушками звездное небо. Вокруг не было ни души, слышался лишь перелай собак, охранявших эти владения, а в остальном только природа и тишина.

Этот дом Воронцов Геннадий Максимович строил долгие пять лет: то решались вопросы с землей, ведь не каждый день несколько гектар разом выкупают в частную собственность, и не все были этому рады; то появление сына.

Вот так живешь себе вполне успешным человеком, уверенным, что все в своей жизни контролируешь, и вдруг, очень неожиданно, тихим летним вечером на пороге своего дома находишь подарок.

Может, сначала Геннадий и подумал, что это большая проблема, когда в обычной сумке-переноске увидел маленького человечка с такими знакомыми глазами (а прочитав короткую записку и вовсе решил, что это бред), но сейчас-то он точно знал, что это подарок.

Ту записку он давно выкинул, но ее содержание помнит до сих пор: "Это твой сын. Можешь делать любые анализы, но он твой. Меня не ищи, а ему, поверь, будет лучше с тобой. Я уверена, ты воспитаешь из него достойного человека. Извини".

Кто она, почему не пришла сама, почему не попросила помощи? Геннадий не знал, слишком много вариантов приходило в голову. Искал ли? Да. Но не нашел.

Делал ли тест на отцовство?! Конечно, черт возьми, да!

И вот, когда пришел ответ – степень родства девяносто девять и девять десятых процента, он успокоился. Да, это его сын. Нет, Геннадий не знает, что делать с маленьким ребенком. Да, ему, взрослому, казалось бы, мужику, тридцать лет, и он не готов стать отцом.

Отдал ли он этого мальчишку на попечение государства? Нет, конечно! Пройдя через ад, доказывая всем и каждому, что именно он имеет право усыновить СВОЕГО сына, мужчина смог добиться того, что ребенок остался с ним. В конечном итоге результаты теста и хорошая взятка помогли решить вопрос в кратчайшие сроки.

А вот нанять няню, это была не прихоть, а необходимость. Геннадий еще долго привыкал к новому статусу – отец. Ему многому пришлось учиться и многое менять в своей жизни, но полюбить ребенка смог, да что там, он души в нем не чаял.

Хотя Воронцов вообще мало что любил. Сына, тишину и свой дом на большой территории. А еще уединение. Его больше всего хотелось после кажущихся бесконечными переговоров, встреч, онлайн-конференций. Поэтому, когда он приезжал сюда, то выключал все телефоны, оставался с сыном наедине, и просто отдыхал.

Тут всегда было весело. Максим, а именно так он решил назвать ребенка, никогда не давал скучать.

Вот и сейчас на улице воет метель, где-то на кухне Анна Гавриловна готовит праздничный ужин, а сын сидит в засаде и обстреливает отца из бластера.

– Макс, Макс, погоди, я хочу новости послушать.

– Сдавайся, я беру тебя в плен… пиу-пиу… тыдыдыдыды… пиу-пиу…

Невозможно не смеяться вместе с этим мальчуганом. Вот и Геннадий не смог:

– Мааакс, ну, подожди, доберусь я до тебя, возьмешь ты меня в плен! Устрою я тебе диверсию на корабле захватчиков, только дай новости посмотреть. Ну очень прошу!

Из-за кресла показались темная макушка и лицо, перемазанное шоколадом.

– Обещаешь? – спросил Макс.

Воронцов засмотрелся на этого шалопая девяти лет.

Он был точной копией отца, вот только губы… Губы, видимо, достались от мамы: более мягкие, более полные, с приподнятыми уголками. А еще задорная ямочка на правой щеке.

– Конечно, обещаю, сын, ты же знаешь. Я ничего не люблю так, как устраивать диверсии!

Максим постоял, все так же внимательно разглядывая отца, в темных, почти черных глазах плескалось сомнение: «А вдруг обманет?». Но затем мальчишка задорно улыбнулся, выпустил еще пару мягких пуль в лоб своему будущему пленному и с гиканьем убежал на кухню, уже по дороге крича:

– У тебя десять минут, потом я пойду в наступление!

Геннадий Максимович включил звук на телевизоре и погрузился в мир местных новостей. Но не мировая политика его сейчас интересовала и не экономические новости.

Просто погода была такая, что ничего хорошего ждать не приходилось. И хотя дом был полностью на самообеспечении и никакой обрыв проводов, завалы снега и неожиданное отключение центрального отопления ему были не страшны, все же на душе было неспокойно. А метель выла строже и строже, погода не хотела давать людям отдыха на Новый год, она их как будто наказывала.

Но нет, вроде все спокойно, в городе тихо, катаклизмов не происходит, об убийствах в это время не говорят, а сводки о дебошах будут только завтра. Да и подводить итоги человеческой глупости начнут после праздничных выходных.

Мужчина уже потянулся к пульту, чтобы выключить телевизор, как вдруг замер.

– Как нам стало известно, поступил сигнал о помощи. Рядом с поселком Рябинино занесло машину, – вещала с экрана диктор. – Пострадавших нет, но автомобиль выехать самостоятельно не может. Водитель обратился за помощью, запросил эвакуатор, из-за сильных снегопадов пробраться в ближайшее время к месту аварии не получится. Насколько мы знаем, в машине с водителем находится маленький ребенок…

Дальше Геннадий уже не слушал, выключил телевизор и подорвался с места.

– Макс, Анна Гавриловна! Анна!

Он очень спешил на второй этаж, быстро одеться в теплый лыжный комбинезон, схватить перчатки, куртку. Скорее!

– Геннадий Максимович?!

– Пап, папа, что случилось, ты куда?

Запыхавшиеся Макс и Анна Гавриловна встретили его уже около лестницы. В глазах беспокойство. На лицах вопрос.

– Анна, готовь гостевую комнату, набери теплую ванную, найди одеяла, одежду. И приготовь теплое вино!

– Папа!

– Максим, тут рядом с нами, где-то в районе поселка, занесло машину, там внутри ребенок. Понимаешь? Я не могу сейчас сдаться в плен. Нужно постараться помочь людям. Там же такая метель.

– Пап, можно я с тобой? – маленький мужчина все правильно понял, сейчас не до игр: – Я тоже смогу помочь!

Отец как никогда сейчас гордился своим сыном. Девять лет, а он уже мужчина, смелый и решительный. И не боится поступать правильно. Но рисковать его здоровьем? Нет уж.

– Макс, ты сможешь помочь уже здесь. Если привезу их к нам, уверен, твоя помощь будет необходима. А в такую метель, прости, я не возьму тебя на снегоход, тем более ехать нужно быстро.

Геннадий наклонился и поцеловал сына в черную макушку.

– Все, мои родные, ждите, я уверен, что вернусь не один.

И мужчина тут же стремительно вышел из дома.

Буквально через пять минут Максим вместе с Анной Гавриловной наблюдали, как от гаража, набирая скорость, отъезжает снегоход отца.

– Пошли, Максимка, нам еще многое нужно успеть. Папка твой справится, и я не сомневаюсь, привезет гостей нам к новогоднему столу.

***

– И тогда злая Вьюга решила прогнать людей из своих владений. Закружила снег хороводом, призвала ледяной ветер, попросила мороз усилиться....

– Мам, а нас Вьюга тоже прогнать хочет? Зачем она нас в сугроб толкнула?

Маленькая девочка шести лет сидела, поджав под себя ножки. Она была укутана в плед, да так, что из-под него был виден только нос с россыпью веснушек да глаза, которые светились любопытством.

Мать посмотрела на этот комок одеяла, из которого с ней говорила замерзающая дочь. Уже полчаса как в малолитражке закончился бензин. Совсем. И она, естественно, заглохла. А ветер быстро выстудил все тепло, которое помогало им не унывать первые два часа.

Целых два с половиной часа Катерина вместе со своей маленькой дочерью Летой сидела в снежной ловушке. Они не имели возможность открыть двери, потому как их небольшая машина крепко нырнула в сугроб. Занесло так занесло.

Это надо же! Решила завернуть в поселок и поискать возможность переждать метель, а получилось еще хуже. Хотя, как знать, ехать по трассе было уже невозможно, видимость почти нулевая.

А теперь…

Катерина зябко поежилась, она одела на Лету свои шерстяные носки, которые возит с собой на всякий случай, одела ей свои большие варежки поверх ее перчаток и завернула в плед. Но сама уже чувствовала, что замерзает. А сколько еще сидеть в этой выстуженной железной коробке, не знала. Только надеялась, что помощь все-таки придет.

Но это же тридцать первое декабря, уже девять часов вечера и надежда таяла. А вот страх холодными пальцами все крепче сжимал сердце.

«Лета, солнышко мое теплое, что же делать-то?»

– Лета, ты знаешь, я думаю, что это Вьюга нас специально заставила повернуть на эту дорогу.

Катя внимательно вглядывалась в темноту, но там все еще было пусто. А вот Лета встрепенулась после ее слов.

– А зачем? Зачем ей это надо было?

Девчушка поерзала на своем сиденье и с любопытством посмотрела на маму, которая сейчас ей нежно улыбалась.

– Мне кажется, она готовит нам подарок, – тихо, как будто это большой секрет, прошептала Катя. – Сюрприз, понимаешь?

Маленький любопытный нос смешно дернулся, глаза сузились и Лета, наклонившись к маме, также шепотом спросила:

– Даааа? А в сугроб она нас засунула, чтобы раньше времени не приехали?

– Нет, это такое испытание. Она проверяет, достойны ли мы ее подарка, – ответила Катя своей недоверчивой крохе.

На пару минут в машине повисла тишина. Мать с дочерью думали. Катя о том, как сильно у нее замерзли ноги, Лета о том, что это несправедливое испытание, ведь ей точно легче, чем маме. Она маленькая и вся поместилась в коконе из пледа.

– Мам, – долго молчать девочка не могла, – а что будет, если Вьюга решит, что мы недостойны?

Катя и сама уже об этом думала: что будет, если в течение получаса так никто и не пробьется к ним? Сидеть тут всю ночь? Или рискнуть и пойти искать помощь? А как быть с Летой? Брать ее на этот колючий мороз? А как брать? А как не брать? Неужели она может оставить свою дочь одну в машине?

И так страшно, и по-другому ужас!

– Не знаю. Может быть, она найдет способ выпустить нас отсюда. А может быть, нам придется открывать окно и вылезать через него, и идти по сугробам, и искать…

– Деда Мороза со Снегурочкой?

– Хм, а может, без Снегурочки? – Катя знала, что дочь Снегурочку любит гораздо больше, чем какого-то там бородатого старика, и не могла ее не подразнить.

– Ты что, мам? Без нее никак. Без нее не Новый год. Вот совсем не праздник. И если мы пойдем навстречу приключениям в темный лес, то только за Снегурочкой!

Категоричность дочери, а еще ее авантюризм, помогали Кате не падать духом. Но время шло, и нужно было что-то решать.

– Лета, как думаешь, если мы пойдем на поиски Снегурочки, мы ее найдем?

– Обязательно найдем, мам! Ведь сегодня Новый год. Если не сможем найти, тогда мы ее громко будем звать, и она сама найдет нас.

Катя смотрела на свою такую маленькую дочь, но в той веры в лучшее было больше, чем у половины человечества вместе взятых. А понимание того, что идти по дороге, хоть и в метель, все-таки лучше, чем медленно замерзать в машине, подтолкнуло Катерину к принятию этого сложного решения.

– Значит, давай допьем чай и будем выбираться отсюда. А то встречать Новый год в машине и без Снегурочки я отказываюсь!

– Не переживай, мам, с нами все будет хорошо, вот увидишь! – неожиданно серьезные глаза густого зеленного цвета посмотрели на мать. – Просто поверь.

Катя разлила остатки теплого чая и уже хотела продолжить рассказывать историю про Вьюгу, как замерла прислушиваясь.

– Лета, Летка, ты слышишь? Как будто мотор ревет рядом?!

Девочка быстро скинула с головы плед и как-то настороженно начала прислушиваться.

– Да, жужжит, мам! Точно что-то жужжит. Но мне кажется, это не Снегурочка!

Девушка поспешно начала открывать окно, при этом объясняя дочери:

– Я думаю, что это помощник ее, ну, или гномы. Заждались нас, вот и отправились искать, – наблюдать за тем, как медленно стекло ползет вниз, было мучительно. – Давай, Лета, на счет три громко кричи и зови кого хочешь. Лучше всего кричи, что мы тут! Давай, ТРИ!

Наклонившись к окну со стороны дочери, Катя заорала что есть сил:

– Ээээй! Мы тут! По-мо-гиии-те! Ээээй!

– Снегурочка, – как могла, помогала ей дочь, – скорее, мы тебя ждеееем! Сне-гу-роч-каааа!

Господи, Катерина готова была молиться всем богам и даже Деду Морозу, только бы эта "Снегурочка" их услышала и пришла на помощь, а посему:

– Снегурочка! Помогииии! – она присоединилась к зазыванию чуда. Что угодно, только бы ее дочь улыбалась и только бы их нашли.

Мама с дочкой так кричали и шумели, что не услышали, когда совсем рядом с ними замолк двигатель мощного снегохода. Им было и страшно, и весело, и они продолжали звать Снегурочку. Поэтому, когда какой-то человек в занесенной обледенелой шапке и больших лыжных очках наклонился к окну, реакция была однозначной:

–Аааааааааааааааа! – кричала Катя.

– Уииииии! – визжала Лета. А следом за этим визгом кинула в незнакомца свой стакан с чаем.

– Дамы, я, конечно, не Снегурочка, я понимаю, но, может, не стоит так сильно кричать?

Геннадий, а это был именно он, медленно поднял очки себе на лоб, чтобы лучше рассмотреть двух замерзших пассажирок этой маленькой машины.

Он был бесконечно рад, что выбрал правильное направление, и ему не пришлось дольше необходимого искать их. Услышал крики, и это чудо, потому что как раз в это время стоял на развилке и думал, куда ехать дальше. Но Геннадий Максимович был очень удивлен, услышав, кого они зовут.

За ревом мотора было непонятно, но стоило его заглушить, как дружный хор потряс мужчину слаженным:

– Снегурочка!

Кричали две эти девочки: одна совсем кроха, но такая боевая – сразу кинулась на защиту матери, вторая ее мама – молодая еще девушка, на вид лет двадцати восьми, к тому же очень замерзшая, которая сейчас смотрит на него с испугом.

– Добрый вечер, дамы! Снегурочка послала меня найти и спасти вас, – он хитро подмигнул малышке с зелеными глазами. – Примете помощь от местного снеговика?

Катя вздохнула и закивала головой раньше, чем смогла говорить. Такого облегчения она не испытывала еще ни разу в жизни.

– Да-да, конечно! Господи, спасибо. Спасибо! Вы нам только выбраться помогите! Снеговик, ну надо же! – она смеялись, а по лицу катились слезы. – Как хорошо, что вы нас нашли! Мы уже собирались выходить и идти по дороге. Спасибо!

Она все говорила и говорила, то смеялась, то всхлипывала, а маленькая Лета с удивлением переводила взгляд с мамы на большого чужого дядю в белом комбинезоне. И что-то девочке во всем этом не нравилось.

– Мам, а ты уверена, что он от Снегурочки? А может, он злодей? Ты посмотри, какие у него глаза темные!

Вот так, с ходу, Геннадия еще никто не обзывал. Удивительная девочка!

– Ну что ты! Я, конечно, не обещаю тебе сегодня встречу с самой Снегурочкой, но вот с одной волшебницей познакомлю. Я услышал, что двум принцессам нужна помощь, бросил всё и поспешил вас найти. Не бойся, малышка, я тебя не обижу!

– А маму? – Лета серьезно смотрела на этого великана. – Маму мою вы обижать не будете?

Геннадий с восторгом и удивлением смотрел на эту маленькую, но такую смелую девочку: в то время как родительница просто отпустила свои страхи, кроха строго смотрела на него и защищала самое дорогое, что у нее есть – маму.

– Как тебя зовут, фея? – спросил мужчина.

– Лета. Я – Лета.

– Послушай, давай заключим с тобой договор?

Катя наблюдала, как ее дочь знакомится с этим мужчиной. С тем, кто пришел к ним на помощь. И только сейчас поняла, что там, где она успела обрадоваться, ее малышка смело проверяет незнакомца.

– Договор? Это как? – Лета всегда легко сходилась с людьми, но сейчас ей важно было понять что-то новое, то, о чем мама еще не успела рассказать

Геннадий снял перчатку и протянул ей мизинец:

– Давай, нам нужно зацепиться мизинчиками и пообещать друг другу! – и тут же маленькая ладошка выскользнула из маминой варежки и смело протянула свой крошечный мизинец. – Меня зовут дядя Гена, и я обещаю тебе, что не обижу ни тебя, ни твою маму. А, наоборот, помогу вам добраться до тёплого дома, где нас всех уже ждут. Торжественно клянусь, что там будет много вкусной еды, подарков и самая красивая елка. А также один рыцарь.

– А Снегурочка?

– Снегурочку обещать не могу. Ты же сама понимаешь, сегодня Новый год и ей очень нужно помочь Деду Морозу развезти все подарки. Но вот то, что там будет горячая ванна, – это Геннадий говорил специально для мамы малышки, – я тебе гарантирую. Ну что, поедешь со мной?

– А я что должна пообещать?

– Обещай, что не будешь бояться кататься на моих санках. И мне этого будет достаточно.

– Я Лета, обещаю тебе, Гена, что буду очень смелой и помогу спасти мою маму.

Ого, вот это подход! Тихо посмеиваясь, он протянул руку матери этой необычной девчонки:

– Геннадий.

– Катерина. Спасибо вам!

– Потом, это все потом, сейчас нам главное вас вытащить. Я на снегоходе, поэтому вещи с собой взять не получится. Максимум – обычную сумку, но не переживайте, у меня в доме найдется, во что вас переодеть. И давайте поторопимся, а то вы уже совсем замерзли.

– Да-да, конечно, вы правы.

Катя быстро, без лишней суеты, достала пакет с детскими вещами, и, вытряхнув все лишнее из своей объемной сумки, переложила туда запас одежды для Леты, а также свои документы и севший телефон. Распутала дочь из пледа и натянула на нее сапожки.

– Давай, моя смелая, лезь в окно. Дядя Гена тебя поймает.

Лета маленькой обезьянкой легко протиснулась в открытое окно малолитражки и попала в надежные руки большого дяди Гены. Следом из окна был спасен плед, который тут же укрыл малышку, сумка и лишь потом Катерина.

Ей пришлось сложнее всех: все-таки не ребенок шести лет, да еще и в зимней одежде.

Малышка, наблюдая за тем, как маму вытаскивают из окна машины, тихо приговаривала: