Цитаты из книги «Убийство в бухте ангелов»

Если пресекать маленькие огрехи на корню, то и больших проблем в жизни тоже можно избежать.

Лучший способ познакомиться и подружиться с соседями – отправиться на митинг. Французы в этом смысле совершенно уникальны, поскольку с рождения учатся бастовать и противостоять. Не важно кому и не так важно, по какому поводу. Это гражданская позиция, которую они все имеют привычку отстаивать. На митинги и протесты ходят целыми семьями, с маленькими детьми на плечах и в колясках.

«Я одна. У меня нет никого в этом мире». – От осознания того, как она одинока, больно защемило сердце, но слез уже не осталось.

«Господи, и как я только подумать могла, что хочу стать частью этого гнилого мира? Высшее общество? Традиции? Ценности? – Ирэн с горечью вспомнила свои же недавние слова. – Да они же просто уроды! Венсан, Мари, Ив! В лучшем случае надменные снобы, в худшем – убийцы и насильники».

«Потерпев однажды неудачу, мы боимся любви, – думала она. – Мы хотим себя защитить и начинаем требовать гарантии, хотя никаких гарантий быть не может. Тот, кто любит, становится беззащитным. Любовь – это бессилие. Но я не собираюсь быть беззащитной, я заберу то, что мне причитается, даже если забирать придется силой и хитростью».

«Как овца, которую ведут на убой. Как вещь, – подумала Ирэн. – Мгновенно меняется отношение, когда оказываешься по ту сторону подозрений. Пренебрежение, граничащее с отвращением и полным недоверием, так и выливается на тебя. Словно ты взял у этих людей денег в долг, похитил ребенка или пописал в фонтан на митинге. Или все сразу. А ведь еще вчера они нормально со мной разговаривали. А я еще переживала, что ко мне относятся, как будто я второй сорт, из-за работы риелтором. Нет! Хочешь почувствовать, что такое настоящее пренебрежение, – попади под подозрение жандармов».

«Если она выживет, я буду ее купать, причесывать и играть с ней. Я даже смогу делать все то, что монахам делать запрещено», – думал Лоренс. Он никогда не видел живых женщин так близко и никогда к ним не прикасался, а теперь у него будет собственная. Он сможет трогать ее, а она будет трогать его. Трогать и гладить. Она будет служить ему, будет ему повиноваться, будет его личным питомцем, вроде цыпленка или собаки, только еще лучше.

Раньше, много лет назад, когда ее сердце еще не покрылось толстой броней, она много улыбалась и словно светилась изнутри.

Идея отвозить «посылки» в склепы при аббатстве появилась несколько лет назад и с тех пор неоднократно доказывала свою эффективность. Днем в этом старинном месте было много туристов, которые фотографировались на фоне бесконечных лавандовых полей, устраивали пикники и катались на велосипедах. Старинный дух и исключительная природа привлекали сюда толпы людей. Интересовало их и кладбище позади основных строений – там уже больше ста лет не хоронили, и теперь оно больше напоминало ухоженный красивый парк с бесчисленными рядами белоснежных статуй. Были и склепы.

Обиженный итальянец оказался очень разговорчивым – хоть он и был виновником произошедшего, но вел себя так, словно это он пострадал. Всем, кто медленно и аккуратно объезжал их по встречке, он умудрялся прямо на ходу, в открытое окно, одной – двумя фразами эмоционально рассказывать о том, как упряма вторая участница аварии и что именно из-за нее все теперь стоят в пробке. Делал он это красноречиво, активно жестикулировал и вызывал больше сочувствия, чем она, Ирэн, которая на самом деле была пострадавшей стороной. Каждый второй автомобилист или громко сигналил, глядя прямо на нее, или кидал неодобрительные и осуждающие взгляды.