Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р14-417-1544

От издательства

Святость – состояние, к которому призваны все христиане. Недаром в первые века христианства святыми именовали не выдающихся подвижников, а сообщество христиан в целом. Одновременно с этим складывалось и особое почитание мучеников, из которого впоследствии выросло почитание святых – не только погибших за веру, но и достигших своей праведной жизнью особой близости к Богу. «Друзьями Божиими» назвал святых преподобный Иоанн Дамаскин в VIII веке. Как бы ни были далеки от их подвига простые верующие, в Церкви Христовой все обретают единство, ведь святые – это люди Церкви, воплотившие призыв к святости, который обращен к каждому христианину.

Жизнь святого всегда воспринималась как пример. В житиях – жанре, достигшем наивысшего расцвета в Средние века, – слушателей и читателей интересовали в первую очередь не исторические подробности, а воплощение подвижником христианского идеала святости.

Многие жития создавались по образцу других, более ранних текстов, спустя не только годы, но и столетия после смерти святого, о котором порой не имелось практически никакой информации. Неудивительно, что современному читателю нередко бывает сложно за житийным образом разглядеть реального человека из плоти и крови.

Книга, которую вы держите в руках, продолжает серию «Святые в истории». Ее автор, писательница Ольга Клюкина, обращается к историческим свидетельствам, чтобы воссоздать биографии святых различных эпох. Биографии помещены в широкий исторический контекст, что позволяет более ярко представить реальную жизнь подвижников веры. Несмотря на обилие исторических фактов, книга читается удивительно легко, на одном дыхании. Рассказывая о святых прошлых столетий живым современным языком, автор делает их близкими и понятными сегодняшнему читателю. Серия выстроена по хронологическому принципу. Ключевые моменты истории Церкви и святости каждого периода раскрываются через жизнеописания девяти святых.

Четвертая книга серии охватывает XII–XV века. Этот период стал для Православия во многих странах временем серьезных испытаний. Нападения врагов-иноверцев (татаро-монгольское нашествие на Руси, турецкое завоевание на Балканах и гибель Византийской империи) сочетались с активными попытками католической экспансии. В этих условиях особая ответственность за сохранение веры выпала на долю православных правителей, многие из которых стали небесными покровителями своего народа. Несмотря на внешне тяжелые обстоятельства, Восточная Церковь в этот период переживала внутренний подъем, возрождение духовной жизни и расцвет монашества, свидетельство чему – многие почитаемые и любимые святые этой эпохи.

Благоверная царица Тамара
(† 1213)

Благоверная царица Тамара.

Фрагмент фрески. Монастырь Бетания, Грузия. Нач. XIII в.

Я отец сирых и судья вдов.

В конце XII века восточные страны облетело известие, которое сейчас назвали бы сенсационным: грузинский царь Георгий III возвел на престол свою дочь Тамару!

Мусульманский мир эта новость привела в смятение, а кто-то и вовсе принял ее за небылицу. Пророк Магомет, как известно, признававший в своем верблюде полдуши человеческой, в то же время отказывал женщине и в четверти ее. А в Грузии молодая женщина-христианка будет править государством?

Однако это оказалось не басней. Коронация двенадцатилетней Тамары состоялась в 1178 году, и это событие подробно описано в анонимном средневековом произведении «История и восхваление венценосцев»: «Собрав из семи царств своих, он [царь] пригласил царицу цариц, счастливую супругу свою Бурдухан, а также дочь Тамару, свет и сияние очей своих, это драгоценное ожерелье всех царей и венец всех властителей.

По обсуждении [вопроса] и заключении по нему, промыслом и призрением Того, волею Которого определяется высокая доля царей, он с согласия патриархов и всех епископов, вельмож из Америи и Имерии, везиров, военачальников и полководцев объявил Тамару царицей и посадил ее одесную себе. Она была разукрашена разноцветной золотой бахромой и одета в виссон и драгоценные ткани. Взирая на нее… он возложил на голову ей венец из чистого золота, украшенный яхонтами, смирной и смарагдом. Богатые из народа ликовали пред нею. Сам царь, присягнувши ей в верности и преданности, проливая слезы и молясь Богу, благословил ее благословением, которое подобно благословению, идущему от Авраама к Исааку, от Исаака к Якову, от Якова к Иосифу.»

Все в тот день ликовали и радовались, кроме. самой царицы Тамары. Во время пира она сидела печальная, со слезами на глазах, считая себя недостойной царского трона.

Царь Георгий поднял кубок с вином и произнес проникновенную речь, наказывая дочери быть справедливой и щедрой правительницей. «Что припрячешь – то погубишь, что раздашь – вернется снова» – таков был в двух словах смысл его напутствия. После этого, как говорит летописец, «царь умножил веселье, опять начал пить и есть».

А царица Тамара, выслушав отцовский наказ, велела слугам немедленно принести сундуки с драгоценностями, пригнать лучших коней и прямо во время пира все это раздарила гостям. «Принесли; раздала без меры; щедроты не наскучили ей; как пираты, казну хватали войска, расхищали сокровища ее, также коней арабских, откормленных и выхоленных, как будто это было вражье добро. Никто не остался без щедрот: ни мужчина, ни женщина», – сообщает летописец.

С такой поистине сказочной щедрости началось правление царицы Тамары, самой легендарной правительницы Грузии.

Тамара происходила из древней грузинской династии Багратионов, которую особенно возвысил ее великий прадед Давид IV Строитель.

Дед Тамары, грузинский царь Дмитрий I (Деметре I), имел двух сыновей. Как считается, любимцем царя был его младший сын Георгий (в будущем отец Тамары), и старшему Давиду пришлось силой доказывать свое право занять трон. В этой борьбе ему помогали князья влиятельной грузинской фамилии Орбелиани, исконные враги рода Багратионов.

И все же царь Дмитрий отрекся от престола в пользу старшего сына, затем постригся в монашество и через год после этого умер. Но и Давиду пришлось поцарствовать всего лишь несколько месяцев. В тот же самый год он скоропостижно скончался, назвав преемником своего единственного малолетнего сына Дмитрия.

До совершеннолетия наследника правителем Грузии стал младший брат покойного царя, Георгий, который вошел в историю под именем грузинского царя Георгия III.

Все эти перемены произошли так стремительно, как обвал в горах, чуть ли не в течение одного 1156 года.

А через десять лет в царской семье произошло счастливое событие: у царя Георгия и его супруги царицы Бурдухан родилась дочь, названная Тамарой. Это имя было распространенным в Грузии среди женщин знатного рода уже и в Средние века. Так звали одну из бабушек царицы Тамары, родную сестру царя Дмитрия I. Эта Тамара была настоятельницей Тигвского монастыря в Карталинии и как будто бы ушла из жизни в один год с братом-царем, все в том же 1156 году. Если это так, то можно предположить, что именно в честь нее могла быть названа царская дочь.

И конечно же, единственную дочь царя Георгия III не следует путать с той самой лермонтовской Тамарой, что была «прекрасна, как ангел небесный, как демон – коварна и зла». По мнению историков, прообразом героини стихотворения Лермонтова «Тамара» служила некая грузинская царица Тамара из Аршского замка, жившая в XVII веке, которая и впрямь совершила немало коварных злодеяний.

Тамара, дочь Георгия III, имела вовсе не демонический характер. От своей матери царицы Бурдухан (дочери осетинского князя Худдана) она унаследовала красоту, спокойный нрав и глубокую религиозность. Летописец образно сравнивает мать Тамары с Пенелопой, говоря, что «мудростью, добродетелью, разумом и красотой Бурдухан превосходила всех женщин».

В грузинском Хобском монастыре хранилась старинная серебряная икона-складень Божией Матери в окружении святых, на которой можно различить отчеканенную на серебре полустертую надпись: «Мученики… пастыреначальники, отцы священнодеятели, главы богословов, предстательствуете за избавление от врагов… надежду на вас возлагающая царица Бурдухан». По мнению историков, эта древняя икона принадлежала царице Бурдухан, и, возможно, именно перед ней когда-то молилась маленькая Тамара.

В грузинских семьях все женщины без исключения занимались шитьем, вязанием, вышиванием, и царевна Тамара тоже с ранних лет была обучена рукоделию.

Царь Георгий, не имевший сына-наследника, нередко брал единственную дочь с собой на охоту, научил ездить верхом, тренировал в ней выдержку и смелость. Однажды во время охоты маленькая Тамара заблудилась в горах и царские слуги долго не могли ее найти. Девочка испугалась и стала громко звать их на помощь: «Я здесь, дядя!» – что по-грузински звучит: «Ме ака вар, дзиа!» По преданию, на том самом месте, где ее обнаружили, царь Георгий основал знаменитый горный монастырь, названный Вардзиа.

Обучением Тамары занималась ее любимая тетя Русудан, женщина образованная и по-житейски мудрая.

В средневековых грузинских школах, как в Византии и в европейских странах, дети изучали грамоту, богословие, философию, историю, географию, греческий язык. А в V веке иверский (грузинский) царь Арчил для детей знатного рода добавил в школьную программу еще и особые предметы – «толкование глубокомысленных слов», «изучение вежливой беседы», «разбор жалоб и решение их», «сочинение стихотворений».

По-видимому, Русудан устроила у себя дома школу для детей знатного рода, куда приглашались лучшие учителя Грузии, в ней училась и царевна Тамара.

Грузинские поэты того времени будут воспевать не только красоту царицы Тамары, но также ее образованность и ум.

 
Гомер с Платоном слов перезвоном
Мощь ли объемлют, ей присущую?
 

(Чахрухадзе. «Тамариани»^[1])

В старинной грузинской легенде «Тамара и Каспий» рассказывается, что, когда Тамара была еще ребенком, ее матери однажды приснился необычный сон. «На троне Давида, вся в блеске красоты и славе, в ореоле бессмертия, сидела ты венчанной царицей Грузии… – рассказала наутро дочери взволнованная царица Бурдухан. – Золотая корона, в алмазах и сапфирах, украшала твою голову; царская мантия облегала легкий стан твой; драгоценный скипетр – символ могущества – сверкал в твоей деснице. Тебе предстоит трон, будь же достойна его!»

Не тогда ли, услышав об этом сновидении своей супруги, царь Георгий впервые задумался о возможности короновать дочь на царство? Впрочем, к этому решению его могли подтолкнуть и другие, вполне реалистические события.

Когда царевич Дмитрий возмужал, встал вопрос о передаче ему трона. Но царь Георгий отказался возвести племянника на престол, и в Грузии начались большие волнения.

Некоторые историки считают, что Георгий III не должен был нарушать обещание, данное старшему брату. Другие оправдывают его необходимостью всеми силами продолжать политику объединения земель Грузии под единым скипетром.

По воле отца царевич Дмитрий воспитывался в доме князей Орбелиани, богатых грузинских землевладельцев, которые и возглавили начавшийся мятеж. Не только они, многие грузинские князья, тавады, в то время упорно сопротивлялись царской власти, привыкнув безраздельно властвовать в своих владениях. Как правило, знатные грузинские феодалы имели в горах по две или три родовые крепости, обширные пахотные земли, собственную церковь или монастырь для погребения членов семьи и личное боеспособное войско.

Восстание, поднятое Иванэ Орбели против царя Георгия, всколыхнуло всю Грузию. И царевич Дмитрий, потомок Багратионов, поневоле оказался заложником в этой схватке двух старинных грузинских родов.

В 1177 году войскам царя Георгия III удалось одержать победу над мятежниками. О дальнейшей судьбе царевича Дмитрия в грузинских хрониках говорится неясно. Он либо погиб при загадочных обстоятельствах, либо был изувечен (ослеплен), и в любом случае больше не мог претендовать на царский трон.

Примерно через два года после подавления мятежа царь Георгий принял решение еще при своей жизни короновать на царство единственную дочь Тамару.

 
И когда на трон царевну царь возвел
пред всем собором,
И когда ее венчал он дивным
царственным убором, —
С царским скипетром, в короне,
восхваляемая хором,
На людей смотрела дева
вдохновенно-кротким взором…
 

Такой увидел молодую царицу грузинский поэт Шота Руставели, служивший казначеем при царском дворе и посвятивший Тамаре свою знаменитую поэму «Витязь в тигровой шкуре»^[2](в других переводах – «Барсова кожа»).

В его поэме – этом причудливом переплетении из восточных сказок и средневековых рыцарских романов – есть отголоски и реальных исторических событий того времени. Это и междоусобные войны феодалов, и использование грузинами черноморских путей для торговли с иноземцами, но, прежде всего, описание коронации царицы Тамары.

И хотя Руставели сделал это через своих вымышленных героев, но, читая строки о том, как некий царь Ростеван еще при своей жизни решил возвести на трон единственную дочь красавицу Тинатин, всем было ясно, о ком идет речь.

Перед тем как назначить дочь своей преемницей, царь Ростеван созвал совет, где объявил о своем намерении, ведь «сегодня-завтра не станет меня…»

Даже если судить по сказке Руставели, лучшие мужи Грузии были не в восторге от предложения царя. Мудрецы стали говорить Ростевану в ответ:

 
…Царь, с ущербною луной,
Как бы звезды ни сияли, не сравниться
ни одной.
Увядающая роза дышит слаще молодой.
Что ж ты сетуешь на старость и зовешь
ее бедой?
Нет, не вянет наша роза, не тверди нам,
царь, об этом! —
 

и другие красивые слова в восточном духе, в надежде, что он все-таки передумает.

Но потом советники все же утвердили решение царя возвести на трон молодую женщину, царевну Тинатин, сказав:

 
Хоть и женщина, но Богом
утверждается царица.
Мы не льстим: она способна
на престоле потрудиться.
Не напрасно лик царевны светит миру,
как денница:
Дети льва равны друг другу, лев ли это
или львица.
 

В переводе «Витязя в тигровой шкуре» поэта Николая Заболоцкого фраза «хоть и женщина» звучит так, как и должна была, наверное, прозвучать на том совете, – почти как тяжкий вздох.

После проведенной церемонии Георгий III еще шесть лет сам управлял государством. Он был сильным и авторитетным грузинским правителем, как сообщает летописец, «государи Греции, Рима, Индии и Аравии обращались к нему, как к брату, и слали ему дары».

Георгий III умер в 1184 году, когда Тамаре было приблизительно девятнадцать лет. К тому времени ушла из жизни и ее мать, царица Бурдухан. Из близких родственников у Тамары осталась только тетушка Русудан.

Судя по всему, восхождение на престол молодой женщины, к тому же сироты, оставшейся почти безо всякой поддержки, происходило вовсе не так складно и красиво, как в поэме Руставели.

 
И склонились перед нею
все собравшиеся ниц,
И признали эту деву
величайшей из цариц.
 

Грузинский историк Иванэ Джавахишвили обратил внимание на упоминающийся в летописях факт вторичного коронования царицы Тамары. А это означает, что после смерти отца ей пришлось снова подтверждать свое законное право на престол. «Ясно, что на этот раз предметом суждения должен был быть вопрос о праве женщины быть правительницей Грузии», – пишет Джавахишвили.

Царская власть в средневековой Грузии опиралась на совет влиятельных мужей (дарбези), куда входили церковные иерархи, игумены крупных монастырей, государственные деятели и военачальники.

На первом же собрании совета царица Тамара заявила о своем понимании царской власти, доказав, что она в полной мере переняла от отца твердость характера и то, что сейчас назвали бы стратегическим мышлением.

«Святые отцы!.. Вы действуете словом, а я буду действовать делом, вы – учением, а я – исполнением, вы – наставлением, а я – дозором. Подадим друг другу руку помощи для безбоязненного сохранения священных законов, дабы не сделаться нам всем ответственными; вы действуете как священнослужители, а я буду действовать как царь, вы – как сановники (правители), а я – как страж», – сказала она старейшинам.

Другими словами, царица Тамара обещала не вмешиваться в дела духовенства, но решение государственных вопросов оставляла за собой и своими советниками. Сказав это, как пишет летописец, царица Тамара покинула собрание.

В летописях не раз еще будет встречаться этот жест, за которым видна мудрая тактика царицы Тамары: высказать свое мнение и тут же покинуть собрание, предоставляя государственным мужам дальше уже между собой договариваться и принимать решения. В таком поведении было и уважение к убеленной сединами мудрости, и соблюдение необходимой дистанции, и стремление не ущемлять своей властью мужскую гордость.

В страну был призван бывший Католикос Грузии, ученый-богослов Николай Гулабридзе, живший тогда в Иерусалиме. Далекий от всех придворных интриг и враждующих между собой кланов, он стал наставником царицы Тамары во многих государственных делах.

И действительно, довольно скоро в Грузии многие почувствовали перемены как в церковной, так и в государственной сферах. Епископы, запятнавшие себя какими-либо неблаговидными поступками, были отстранены от служения, чиновники, пойманные на воровстве или вымогательстве, смещались со своих должностей.

«Я отец сирых и судья вдов», – говорила царица Тамара, особо ратовавшая за справедливый суд над бедняками.

И вот что удивительно: в летописях говорится, что во время царствования Тамары в Грузии не было ни одного случая смертной казни преступников или даже телесного наказания, хотя бы розгами.

В это трудно поверить, зная, как распространена была в то время во всех восточных странах практика нанесения изощренных телесных увечий в качестве наказания, но, по-видимому, в Грузии этим не увлекались. Основным наказанием для преступников была конфискация имущества и высылка за пределы страны.

Быть может, впечатление от печальной участи ее двоюродного брата вызвало у царицы Тамары стойкое отвращение к любого рода насилию?

Пока был жив царь Георгий, вопрос о замужестве Тамары благоразумно не поднимался. По всем законам муж коронованной царицы тоже становился царем, а это означало двоевластие (точнее, троевластие) в стране и могло привести к новым волнениям в Грузинском царстве. Зато теперь советники озаботились как можно скорее выдать царицу Тамару замуж. Возможно, это было и одним из условий ее вторичной коронации, ведь царь в те времена – всегда еще и предводитель войска, а на эту роль Тамара уж точно никак не подходила.