Боже, почему мы, не видевшиеся столько времени, разговаривали о такой чепухе? Внутри было сумрачно, жалюзи я не опускала, и свет от реклам и вывесок никогда не спящего Лос-Анджелеса проникал в окна, смягчая тени, делая их глубокими и таинственными. Мне сразу как-то стало проще, чем на ярком электрическом свете, удвоенном зеркалами.