Мел плакала почти каждую ночь. Поначалу Теар пытался будить ее, успокаивать хоть как-то, но от этого становилось лишь хуже. И теперь он не трогал ее, позволяя выплакаться. Хотя бы так. А сам уходил на улицу, садился, прислоняясь к стене дома, и закрывал уши. Сжимал челюсти до хруста зубов, чтобы не закричать, не завыть раненым зверем. И молил лишь об одном: чтобы ночь поскорее закончилась. Чтобы настало утро, а с ним появился робкий лучик надежды – нет, не для него, для нее. Чтобы она, наконец, чего-нибудь захотела. Чтобы, наконец, начала бороться – за себя, за свою жизнь, пусть бы в этой жизни больше не будет Теара