© ООО Издательство «Питер», 2017

© Серия «Родителям о детях», 2017

* * *

Вступление. Новые пути развития ребенка

Детство меняется так стремительно, что мы не успеваем не только осознать, но и просто заметить перемены в детях. Что из них вырастет и как им помочь? Детские психологи и те мучаются в догадках.

«Раньше было просто: живи, работай, служи примером для своего ребенка. Он и вырастет настоящим человеком. А потом – в жизнь, с глаз долой, на этом родительская ответственность заканчивается. Главное – продержаться первые 6–7 лет, а там уже и школа…

А теперь? Детство стало бесконечным. Когда оно кончится? Что-то дети не стремятся к тотальной самостоятельности…

Читать они перестали. Как можно договариваться с малограмотным человеком даже у себя в доме? Толстой им не указ. Мальчиш-Кибальчиш тоже глаз не зажигает.

Компьютеры – просто чума XXI века. Ушел и не вернулся. А вернулся другим, чужим и непонятным ребенком.

Может, это уже мутация на генном уровне? Экология, технология, стресс…»

Услышав такой разговор взрослых на кухне, ребенок вздохнул. Сколько ему еще предстоит сделать, чтобы научить своего родителя жить радостно и счастливо!

Если все перемены в детях воспринимать с трагизмом, можно так и простоять всю жизнь, уткнувшись в угол от страха, как будто вас поставили в этот угол ваши собственные родители. И забыли выпустить…

Выходите, время разговоров о счастье – смелых детей и их пугливых родителей!

«Равнодушный ребенок»: «Он ничем не интересуется». Как пробудить в нем любопытство?

«Какой-то он отмороженный, говорю – как о стену горох!», «Дети стали равнодушными, их ничем не проймешь. Ничто их не волнует!», «Если ребенку прямо не сказать, чтобы он подошел и покачал коляску с младшим братом, он будет играть, а тот хоть лопни от крика», «Что мы такого сделали, что он нас не любит? Не скучает, никогда не обнимает».

«Отмороженность», «пофигизм», «отвязанность» – все эти проявления и синонимы равнодушия появились недавно вследствие хаоса в наших семьях, школах, головах. Отношения между людьми из почти монументальных, когда друг, супруг и работа – одни на всю жизнь, превратились в броуновское движение. Они перестали быть глубокими, то есть строятся на визуальных кодах, а не на вживании, сопереживании, эмоциональном резонансе. Вопрос о новом знакомом «Кто этот человек?» означает «Как он выглядит?», а не «Чем дорожит и кого любит?».

«Отвязанному», вернее не привязанному ни к кому человеку, легче живется, он легче отказывается от обременительных контактов, легче меняет место работы, профессию, машину, квартиру, страну. Отказ от глубоких чувств приводит к потере чувствительности, к тому, что не только эмоции, но и тактильные, болевые ощущения атрофируются как незначимые. Позитивизация жизни («Думай о хорошем!») стала стилем. Люди пытаются ходить лишь по светлой стороне жизни, но если есть только сладкое, вкус притупляется – и даже острое покажется слегка приперченным пирожным. Вот что происходит с нами и нашими детьми. Потому что считать, что мы – настоящие, земные, а они – инопланетяне без чувств и разума, означает психологически от них отказаться. Собственно, так и происходит. Если ребенок чувствует, что не вызывает сильных эмоций, он настраивается на «мелкую глубину чувств», то есть адаптируется к нашему стилю чувствования. Причина их равнодушия в нашем желании жить ярко и необременительно, не говорить о плохом и не думать о неприятном.

За этим равнодушием, индифферентностью детей скрываются и другие симптомы. Например, психологи и психиатры пришли к выводу, что поколение нынешних детей в два раза невротизированней, тревожней поколения родителей. Они стали еще менее уверенными в себе и ищут спокойствия вовне, а не в себе. Тотальная зависимость от среды, готовность следовать любым маршрутом – их главная стратегия.

Неустойчивость, зыбкость и мимолетность впечатлений и отношений поддерживаются интернетом и телевидением.

Дети не чувствуют и даже не выражают чувства, а лишь демонстрируют их напоказ. Они скрывают страхи не только от родителей, но и от самих себя. Никому не нужны страхи, тревоги, ревность, зависть, потребность в любви и защите. И вместе с этой стороной жизни отвергается и все человеческое. Потому что сострадание, великодушие, благородство, любовь – чувства сопряженные, такие же «ядерные». Это обратная сторона страхов и потребности в человеческом отношении. Вместе с «негативными переживаниями», игнорируя драматизм жизни, мы отвергаем и своих детей.

Чтобы дети росли неравнодушными, их способность к сочувствию должна тренироваться. Забота о другом могла бы стать ежедневной практикой, если бы наши семьи были более «многолюдными» и созависимыми. Культ личной независимости у преуспевающих женщин оборачивается одиночеством мам, которые торопятся объявить окружению, что сами вырастят детей и никто им для этого не нужен.

И когда мамы потом приходят к психологу и жалуются на равнодушие своих детей, они фактически признаются в том, как сами нуждаются в любви, поддержке, заботе и по-настоящему теплых отношениях.

Психологическая блокада чувств у родителей оборачивается неразвитостью эмоциональной сферы у ребенка.

Ситуация 1. «Я плачу, а он надел наушники и играет на компе»

У девятилетнего Сережи неприятности в школе. Ему плохо дается английский. Сережа учит его с четырех лет. Ему нанимали репетитора, потратив, как казалось родителям, деньги на верное дело. Трудно представить себе современного человека без знания английского языка. Папа у Сережи ученый-микробиолог, часто ездит на международные конференции. Язык давался Сереже нелегко, потому что в четыре года он еще не мог произнести все звуки правильно. Тем не менее было решено не отступать. Конечно, сын отказывался, плакал, болел, но занятия продолжались. «Ничего, привыкнет. По-английски говорят даже в Африке примитивные народы, что уж говорить о мальчике из образованной семьи!»

Двойки довели маму до слез. Но это не вызвало никакой реакции у самого мальчика. Он выслушал мамины причитания, что ей стыдно, что у нее такой тупой сын, а потом надел наушники и врубил музыку. Спокойно и невозмутимо.

Что происходит?

Родитель: «Я в отчаянии, очевидно, с тобой что-то не так. Ты тупой. Иначе ты бы тоже расплакался. Хотя бы от страха быть наказанным».

Ребенок: «Я тоже был в отчаянии, плакал и краснел от стыда. Кого-нибудь это тронуло? А теперь мне уже все равно».

Комментарий

Когда равнодушие – это уже не реакция на отдельные события, людей, а фон внутренней жизни, самые разнородные стимулы вызывают одну и ту же реакцию – скуку. Если мама, пытаясь достучаться до ребенка, вызвать у него жалость, проявляет эмоции бурно, говорит о непонятных и далеких для ребенка вещах, он может воспринимать это как немотивированную смену погоды. О, сегодня буран! О, теперь затишье. И привычным показателем его «градусника эмоций» будет отметка 0, а не +36,6. Отсутствие чувств и эмоций станет идеальным состоянием для ребенка. Дети учатся нейтрализовать ситуацию, например закрываясь у себя в комнате, надевая наушники, «вырубаясь» психологически (то есть вроде он здесь, а вроде его и нету).

Призывая к сочувствию, мы фактически даем добро на нарушение привитых нами же норм отношений. Когда дети подрастут, мы можем услышать грубое: «Да вы сами такие – отмороженные!»

СИТУАЦИЯ

Мама приходит домой и видит, что сын опять слушает музыку вместо того, чтобы делать домашнее задание. Как может отреагировать мама?

Неправильно

«Я в отчаянии, а он слушает музыку!»

Правильно

«Тебе помочь с английским? Это не самый простой предмет».