С этой примечательной фотографией Чайковского связана одна личная история. Ее подробно изложил Василий Бертенсон в своих воспоминаниях. Композитор был патологически мнительным и часто говорил врачу, что боится застудить горло и особенно уши, что может оглохнуть от пустячной простуды, что не хочет повторить судьбу Бетховена. Бертенсон уверял, что это всего лишь страхи, но, впрочем, чтобы успокоить Петра Ильича, посоветовал ему затыкать уши ватой во время зимних прогулок. Это было в конце 1880-х годов. И вот в один ноябрьский день, когда дул колючий ветер с Невы, композитор вспомнил совет врача.
Василий Бертенсон свидетельствовал: «Он пошел по мосткам через Неву, к Спасителю. Пройдя немного, он хватился, что нет ваты в ушах, а дул пронзительный ветер… Тут-то возник вопрос: где достать ваты? Надо купить ее, но где? Раз, что Петербургская сторона ближе всего, — очевидно, там. Но в какой лавке? Где продается вата?.. Тогда, чтобы замаскировать свое невежество, Петр Ильич придумал зайти в первую мелочную лавочку, купить что-нибудь и потом, как бы между прочим, спросить, где здесь продается вата. Мелочная лавочка оказалась как раз на той стороне набережной. На вопрос продавца: “Что вам угодно?” Петр Ильич спросил яблок. И вот в то время, как ему накладывали самые отборные и крупные яблоки, настал, как ему показалось, удобный момент спросить: где у вас здесь можно достать ваты? Ему указали на лавку рядом, галантерейных товаров. С мешком яблок в руках Петр Ильич явился в лавку галантерейных товаров. “Что вам угодно?” — “Ваты”. — “Сколько?” <…> Этот вопрос был неожидан. Как измеряется вата? Аршинами? Фунтами? Петр Ильич замялся. “Прикажете фунт?” — “Конечно, фунт”. Через минуту из таинственных глубин лавки появилось целое облако ваты.