Закончив с первоочередными делами, слишком занятый руководитель компании, улегшийся на мне, основательно придавив немалой тушей к сиденью, вновь посмотрел на меня, надо думать, наконец-то вспомнив об этом. А уж каково мне было: с задранной до пояса юбкой, основательно затекшими ногами лежать под ним среди осколков стекла и чувствовать, как в пах опять толкнулась его твердая плоть! Я дернулась, пытаясь вылезти из-под тяжелого мужчины. Какое там, здоровенная ладонь Егора медленно, словно ему некуда спешить, а вокруг ничего такого из ряда вон не творится, скользнула от моей лодыжки до самой ягодицы, слегка помяла ее. Желтые глаза загорелись ярче, крылья носа затрепетали. Зачем он ко мне принюхивается?
– Ты очень вкусно пахнешь.
– Я? – едва слышно пискнула, желая срочно скрыться от изучающего мужского взгляда.
– Ты. Знаешь, твои прикосновения почти обжигают.
– Да? – уже сипло прохрипела я, пытаясь сгруппироваться, чтобы, если что, отпихнуть рехнувшегося начальника.
– Да, – совершенно спокойно ответил он и через секунду полез наружу задом, раздраженно фыркая, подобно огромному коту.
Но думаю, он услышал мой громкий облегченный выдох. Хотя часть меня захныкала солидарно с рысью от разочарования. Потому что признала: этот котик – мой! Подумаешь, боюсь его. Пока!
Следом за шефом и я выбралась из машины, которой тоже досталось, осторожно стряхивая с себя стекло и поправляя кое-где, увы, пострадавший костюм. Все подтягивались к группе народа, скапливающейся вокруг явно чего-то нехорошего. Хмурый тоже быстро направился туда, и я за ним, на цыпочках, потому что во время спасательной операции, как водится, потеряла обувь. К моей неожиданной удаче, туфли нашлись: преспокойненько валялись там, где упали. На ходу отряхивая ступни от пыли и камешков, я обулась и поспешила узнать, в чем дело.