Очередь на влет была небольшая, а досмотр беглым, но предстояло еще уговорить таможенников его сделать. У леразийцев считалось крайне оскорбительным не доверять гостям, поэтому об автоматической таможне не шло и речи, а живой таможенник кочевряжился и уверял, что не смеет «распускать гребень сомнений и отращивать хвост подозрения». Однако пропустить корабль без досмотра не может, от чего крайне страдает и мажет перепонки уже третьим слоем гидрогеля.