Глава 1. «Что случилось в саду?»

Я ненароком шагнул туда, где приземлилась белянка – бабочка с белыми крыльями. Теперь её левое крыло было повреждено, и, как ни пыталась она взлететь, ничего не выходило. Бабочке оставалось только ползти по земле, волоча за собой это раненое крыло. Я понял, что ничего уже не исправить, и в унынии плюхнулся на траву.

– Не беспокойся, – заговорил мой кот.

Он всегда готов утешить и предложить выход из любой ситуации. Мой кот появился неожиданно, в тот самый миг, когда я забыл обо всём на свете, кроме печали. На это раз к ней прибавилось еще и чувство вины.

– Эта белянка теперь не сможет летать. И это по моей вине, – констатировал я.

– Как ужасно, – продолжил я, – что органические части живых существ не поддаются восстановлению. Она погибнет, не познав до конца радость полёта.

– Всё так, – сказал кот, выслушав меня. – Только сокрушаться об этом не стоит. За день погибают миллионы бабочек по совершенно разным причинам. На днях я видел, как соседская кошечка пришибла такую же точно бабочку своей белой лапкой. А по выражению её милой мордочки можно судить, что она сделала это из одного только любопытства.

– Но я, чёрт возьми, профессор энтомологии. Должен же я следить, куда ступаю!

– Тогда почему, когда один из твоих ученых гостей наступил мне на лапу, ты так извинялся перед ним, что, можно было подумать, я самый неуклюжий из всех котов на свете.

– Прости, – сказал я. – Тебе было очень больно?

– Так больно, – вздохнул мой кот, – что показалось, он оторвал мне лапу. Но когда я увидел, что она на месте, радость затмила всю боль.

– А как же быть с этой белянкой?

– Я прослежу за ней.

С немного успокоенными чувствами я вышел из сада. Должен признать, мои взаимоотношения с бабочками никогда не складывались благополучно. Но думать об этом не было времени, и я продолжил писать доклад для выступления на очередном съезде энтомологов. Посвящался он изучению внешней структуры перепончатокрылых, в особенности стрекоз.

В то время как я под увеличительным стеклом рассматривал образцы и делал на бумагах пометки, моя помощница по дому Дора украшала клубникой бисквитный пирог. Закончив приготовления, она позвала меня к столу. В заварнике был готов мой любимый настой из подобранных листьев чая и мелиссы. Но не успел я донести первый кусок до рта, как появился мой кот.

– У меня есть новости, – промурчал он.

После этого кот лизнул себя по лапке в знак заслуженной похвалы.

– Надеюсь, не о том, что бабочка погибла.

– Погибла, если б ползла в сторону соседского сада, где промышляет та кровожадная кошечка.

– Так что произошло?

– Ты не поверишь моим кошачьим глазам, – загадочно ответил он.

Теперь я окончательно забыл про пирог, который ещё минуту назад собирался распробовать. Дора, улыбаясь глазами, смотрела на бисквит и с любопытством слушала нас.

– Моё зрение значительно уступает твоему, – сказал я, поправляя очки. – Я поверю всему, что ты видел.

– Белянка со сломанным крылом долго сидела на земле. Я наблюдал за ней, а когда отвлёкся, её уже не было, – рассказал кот.

– Как ты мог её упустить?

– Я снова загляделся на соседскую кошечку, – признался кот, но вины в его голосе совсем не чувствовалось.

– Но ты обещал, что не упустишь из виду бабочку!

– Ты меня не дослушал. Представители вашего рода так любят торопиться.

– Вы тоже не медлите, когда нужно. Например, когда увидите мышь, – парировал я.

– В этот раз я её и увидел, – произнёс кот. – Точнее, крысу. А на спине у неё сидела твоя белянка.

Я расширил глаза от удивления в то время, как глаза моего кота лукаво сузились.

– После пропажи белянки я начал обыскивать кусты и заметил пробегавшую мимо крысу. На её спине сидела наша страдалица – я узнал её по сломанному крылу.

– Зачем ей нужно сидеть на спине какой-то крысы? – изумился я.

– Я могу сказать только, погнался ли я за крысой.

Я только пожал плечами.

– Конечно же, помчался. Такова наша кошачья природа. Не будь этого, я бы преспокойно вернулся домой.

Я нахмурил брови, слушая дальше.

– Твой верный кот проследил за наглой крысой, – продолжил он. – Она умчалась в твой сарай, заваленный старыми газетами и докладами. Эта нахалка хотела прыгнуть в земляную нору, но я вовремя преградил её путь лапой. Кстати, той самой, которую чуть не отдавил один из твоих гостей.

Я сделал примирительный жест рукой.

– Крыса оказалась не такой дурой, как я думал, – сказал кот, облизнув свою героическую лапу. – Она не стала бегать вокруг да около, а сразу спросила, чего мне от неё нужно. Я показал на однокрылую бабочку как на то, что случайно оказалось на её спине.

– Стряхни её со спины, – сказал я крысе, – ни к чему тащить в свою нору что попало.

– Я не настолько слепа, чтобы носить на своей спине что попало, – гордо отозвалась крыса.

– Она сказала, – продолжал кот, – что белянка будет подарком её больной матушке, которая уже не может выходить в свет, чтобы полюбоваться на цветочки и бабочки.

– Эта хромая не протянет в вашей земляной норе и дня, – возразил я крысе.

Крыса ответила мне, что бабочку всё равно уже не спасти, а у них она будет в безопасности и проживет сколько сможет. Угощением ей послужит вишня, которую мышь будет приносить на своём хвосте из сада.

– Там, в вашей норе, ей будет очень скучно, – сказал я, на что крыса обещала каждый день выносить белянку на солнечный свет.

– Мой хозяин заинтересован в её судьбе, – добавил я, умолчав о подробностях.

Я пригрозил им, что, в случае, если они вздумают проглотить хромую белянку, я проглочу их. А пока бабочка в безопасности, крыс никто не тронет.

Тут мой кот снова лизнул свою лапу в знак честной службы.

– Что ж, – заговорил я. – Как бы фантастично ни звучала твоя история, надеюсь, эти крысы и вправду позаботятся о белянке.

– Я прослежу за этим, – деловито промурчал кот и, распушив хвост, направился к миске с паштетом.

Наконец и я смог распробовать бисквитный пирог с клубникой. Дора принялась вспоминать рассказы своей бабушки, которая в старости была глуха, но этот недуг не помешал ей слышать мышей и разговаривать с ними. Они поучали её жизни. Так, во время вязания носков одна из мышей посоветовала старушке поместить клубок шерсти в банку, чтобы он никуда не закатывался.

От разговора о грызунах я перешёл к мыслям о перепончатокрылых, точнее, меня интересовали стрекозы. Их внешний вид всегда казался мне фантастическим, чего, к сожалению, нельзя было сказать о крысах.

Я готовил доклад о способностях стрекоз делать перевороты в воздухе и летать задом наперёд, ведь я был не единожды свидетелем этому. Это мог с готовностью подтвердить и мой кот. Я с увлечением занялся составлением чертежей и набросков, отображающих траекторию стрекозьих полётов.

Глава 2. «Поиски»

Наутро, выпив чашку кофе с шоколадным трюфелем, я вышел в сад, чтобы собрать свежей малины и ежевики для десерта к полднику. Прогуливаясь вдоль кустов, я заметил, что мой кот одним прыжком преодолел пространство, отделяющее соседский забор от моего.

Мой удивлённый взгляд не мог от него ускользнуть. Еще бы, ведь раньше мой питомец был воспитан и никогда не позволял себе лазить по чужим заборам, крышам и уж тем более садам. По крайней мере, я привык так думать.

– Ты хочешь спросить, как меня занесло в чужой сад цветущих роз и сладкой ежевики? – промурчал мой кот, не дожидаясь вопроса.

– Любопытно узнать.

– Меня пригласила соседская кошечка. Вчера она подсмотрела, как я утомился бегать за той безумной крысой, а сегодня поманила меня лапкой, чтобы всё расспросить. Она так навострила ушки, слушая мои приключения!

– Ты всё разболтал ей?

– Не всё. Так, чтобы она подумала, что я ловил крысу ради того, чтобы прокормить хозяина, то есть тебя.

– Какую ерунду ты несёшь!

– Иначе я не смог бы завоевать расположение этой кошечки.

– А если она тоже вздумает охотиться и разрушит наши планы?

– Я сказал, что поймать ту демоницу в облике крысы должен именно я. Это дело чести!

– Какие интриги ты плетешь, – отметил я.

– Обыкновенные кошачьи интриги, ничего особенного.

Я вернулся в дом с миской ягод. Передав их Доре, которая уже колдовала над будущим обедом, снова принялся за работу. Я тщательно готовился к выступлению на конференции, ожидая, что меня засыпят вопросами о жизни стрекоз и их летательных способностях.

В наших краях редко можно наблюдать стрекозьи полёты, чего не скажешь о бабочках. Их у нас предостаточно. Каких только не встретишь в местных садах и парках: от жёлтых с алым отливом до фиолетовых с чёрными точками.

По этой причине большинство энтомологов в нашем научном кругу занимаются изучением всех видов бабочек. А для того, чтобы хоть чем-то отличаться друг от друга, каждый повязывает себе на шею шёлковую бабочку, соответствующую окрасу его подопечной. К примеру, мой близкий друг Крис Циммерман, изучающий птицекрыла райского, носит на шее бабочку зелёного цвета.

По мне, так изучение бабочек – занятие довольно скучное. Стрекозы кажутся мне существами более загадочными и сложными. И меня огорчает, что некоторые из наших ученых даже не признают их существования!

Я единственный, кто в учёном кругу повязывает шею галстуком, потому что он отдалённо напоминает мне стрекозьи черты и разбавляет толпу шёлковых бабочек в пиджаках. За это меня прозвали стрекозьим профессором. Но на прозвище я не обижаюсь, более того, им горжусь. Уже завтра я отправлюсь на учёный совет и покажу этим бабочкам в пиджаках, кто такие стрекозы.

Через два часа прозвенел серебряный колокольчик. Так Дора оповещает о том, что подошло время обеда и уже накрыт стол. На этот раз меня ожидали чечевичный суп и яйцо пашот под соусом "бенедикт". В конце обеда я насладился ягодным муссом, для которого собирал садовые ягоды.

Когда я приступил к исследованиям, за окном закрапал дождь. Только в тот момент, глядя на него, я вспомнил, что мой кот ещё не появлялся после утренней прогулки. Я снова заглянул на кухню и увидел его миску с паштетом не тронутой.

Дора лишь пожала плечами, зная независимый нрав моего кота. Она призналась, что утром ходила с лупой в сарай, где искала ту загадочную крисыную нору. Но ничего, кроме чёрной пустоты и моих старых пожелтевших докладов, там не разглядела.

Я дождался возвращения кота поздно вечером с окончанием дождя. Один из лучших представителей семейства кошачьих возник перед нами с мокрой шерстью и грязными лапами. Он жадно набросился на паштет, и только когда доел его до конца, позволил Доре протереть себя полотенцем.

– Какой ужасный, ужасный день выпал на мою кошачью шкуру! – недовольно сказал он.

– Сожалею, что не смог помочь тебе. Мне нужно было готовиться к завтрашнему выступлению, – сказал я.

– Видимо, стрекозы взлетели гораздо выше котов по эволюционной лестнице, – угрюмо проговорил кот.

Дора засмеялась.

– Завтра меня будут оценивать бабочки в пиджаках, – оправдывался я, – а им наплевать на эволюцию.

– Соседской кошечке тоже наплевать на эволюцию наших отношений. Несмотря на данное мне обещание не трогать ту крысу, она сцапала её!

– Как сцапала? – удивился я. – Ты уверен?

– Я видел, как она играла крысиными косточками, – проговорил кот.

Я ждал, когда он продолжит свой рассказ, но он только угрюмо смотрел на меня.

– Но это могла быть какая-нибудь другая крыса, – предположил я.

– Это невозможно, ни одна бы не проскочила мимо меня!

– В конце концов можно было спросить эту кошечку: кого она съела?

– Я больше не удостою её своим вниманием, – заявил кот.

– Если кошка съела крысу, то где теперь белянка? – вступила в разговор Дора.

– На её поиски я и потратил целый день, – устало произнёс кот.

Мы с Дорой переглянулись.