От автора

Несколько лет назад мир облетела весть: найдена Библия, отредактированная бывшим диктатором фашистской Германии Адольфом Гитлером! Об этом сообщили ведущие немецкие и британские газеты, хотя факт находки скрывался от общественности еще с конца 80-х годов XX века.

Отчего же едва ли не четверть века понадобилось на то, чтобы признать открыто такой неоднозначный исторический факт? И зачем самому одиозному политику предыдущего столетия понадобилось изменять книгу, которую многие и многие миллионы людей называют своей настольной книгой и даже Святой книгой, а еще – главной Книгой человечества?

Попробуем разобраться вместе, сделав наше повествование как можно более насыщенным и увлекательным. Впрочем, это будет сделать не так сложно, ведь нам придется заглянуть в святая святых Истории, причем той, которая начиналась еще… без участия самого первого на Земле человека. Чтобы затем обшарить самые темные, самые загадочные уголки человеческого и даже… Божественного Разума.

Глава 1. «Пусть народ меня распнет!»

Те личности, которые превосходят обычный масштаб золотой середины, большей частью сами прокладывали себе дорогу на арене мировой истории.

А. Гитлер^[1]

«Пусть перебесится!» – сказал о своем патроне член кабинета Адольфа Гитлера барон фон Нейрат, когда глава нацистской партии пришел к власти. Тогда, в 1933 году, окружение фюрера – от членов партий монархического толка до коммунистов – относились к пылкому амбициозному политику по большей части пренебрежительно. Но их надежды на его скорое крушение не сбылись.

2 февраля Гитлер провел заседание кабинета, посвятив его подготовке к предстоящим выборам; но еще вечером 1 февраля он выступил с «Воззванием к немецкому народу», начав теми пламенными речами гонку за власть. Его воззвание содержало самые нелицеприятные оценки насильственно насаждаемому в стране коммунизму, и эти речи согрели сердца миллионов немцев, боящихся повторения кровавых событий, начавшихся в Российской империи с 1917 года, с так называемой большевистской революции. Говоря об угрозе коммунизма, Адольф произнес:

– Эта способная лишь на отрицание, всеразрушающая идея не пощадила ничего – начиная с семьи и всех понятий чести и верности, народа и Отечества, культуры и хозяйства, вплоть до вечных основ нашей морали и нашей веры. 14 лет марксизма разорили Германию. Один год большевизма Германию бы уничтожил. Районы, относящиеся сегодня к самым богатым и прекрасным культурным областям мира, были бы повергнуты в хаос и превратились бы в руины. Даже страдания последних полутора десятилетий нельзя было бы сравнить с бедствиями Европы, в центре которой взвился бы красный флаг уничтожения.

Большинство сограждан Германии первой трети XX века согласились с этими высказываниями и 5 марта проголосовали за национального мессию, готового уберечь их от погибели в кровавом и топком болоте большевизма.

Говоря о задачах нового правительства, народный герой Гитлер пообещал не только восстановление «единства духа и воли нашего народа» и «семьи, как ячейки народного и государственного организма», но и взять под защиту «христианство, как основу всей нашей морали». Однако – и последующие события доказали это – христианство стало врагом нацистской идеологии, являясь вместе с тем и… фундаментом, на котором зиждился фашизм, как политическое течение. При массовом скоплении народа будущий фюрер патетически, словно с амвона, кричал «Аминь!», завершая едва ли не каждое свое публичное выступление.

– Я непоколебимо убежден, что настанет час, когда миллионы тех, кто нас ненавидит, встанут за нами, и вместе с нами будут приветствовать сообща созданный, завоеванный в тяжелейшей борьбе, выстраданный нами новый Германский рейх Величия и Чести, Мощи, Великолепия и Справедливости. Аминь!

Воплощая агитационный план, разработанный руководителем пропагандистского аппарата НСДАП Йозефом Геббельсом и используя при этом плоды технического прогресса – радио и передвижные радиостанции – партия, возглавляемая Гитлером, находила все новых и новых сторонников. Не последнюю роль в становлении Адольфа как политика сыграли ведущие промышленники и банкиры страны; среди собравшихся по приглашению Геринга в Президентском дворце 20 февраля – сплошь финансовые и промышленные воротилы эпохи: Густав Крупп фон Болен унд Гальбах, Курт фон Шредер, Ялмар Шахт, Альберт Феглер и другие. На этом собрании Адди привычно расписал прежние 14 лет нищеты и позора, заклеймив преступления не только прежней системы власти, но и соперничающих с его партией немецких националистов, социалистов и коммунистов, дав понять, что только жестко организованное государство, возглавляемое сильным лидером и сцементированное созидательной идеологией, сможет стать единственной возможностью устоять перед колоссальной коммунистической угрозой. И разве при той накаленной политической ситуации были сомневающиеся, что Гитлер не прав? Господа собравшиеся, поставив на стабильность (а Гитлер пообещал, что предстоящие выборы могут стать последними, по крайней мере, в течение последующих десяти лет), спешно создали весьма значительную «предвыборную кассу»; ведущие промышленные компании собрали три миллиона марок.

– Я намерен никогда не отступать от задачи истребить в Германии марксизм и сопутствующие ему явления! Через четыре года я стану держать ответ перед своим народом и пусть народ будет судьей! По мне, пусть народ меня распнет, если он решит, что я не выполнил своего долга!

Нацистские пиарщики исправно разыгрывали карту, поставив народ перед безальтернативным выбором: либо коммунизм, либо национал-социализм. Широко распространившиеся слухи о предстоящем покушении на Адольфа Гитлера только подогрели симпатии к бедняге. А провокационный поджог рейхстага 27 февраля 1933 года сломил силы и дух коммунистов, обвиненных в кощунственной «организованной политической акции» спешно прибывшими на место трагедии Гитлером, Геббельсом и Герингом.

Уже со следующего дня местное население, испуганное возможными проделками коммунистов, организовали дежурства у своих домов, а также у колодцев и родников, которые могли быть отравлены. И коль население решилось на неоднозначные меры, значит, возможные виновники действительно могли применять столь жуткую тактику террора для создания беспорядков и благоприятных условий для развязывания гражданской войны. Ибо террор и война – вот условия, необходимые «для победы пролетариата».

При таком раскладе нацистам без труда удалось провести чрезвычайный декрет «О защите народа и рейха», дополненный после пожара в рейхстаге еще одним документом – «Против измены германскому народу и действий, представляющих собой государственную измену». Особые права получила и полиция: аресты производились по одному только подозрению, при этом власти имели право продлевать срок задержания и утаивать сведения о задержании от родных и близких несчастного. Заключенных принуждали многократно повторять политические лозунги, изнуряли работой, могли даже подвергать пыткам. Адвокаты также могли быть лишены возможности ознакомиться с ходом следствия и материалами дела, а суды не были правомочны вмешиваться в процесс. Чрезвычайным декретом отменялись отдельные статьи Конституции Германского рейха «до особого распоряжения», и тем самым «законно» вводилось единоначалие вкупе с ограничениями личной свободы граждан, свободы печати, свободы проведения собраний, возникали узаконенные возможности вмешательства в тайну переписки, телефонных разговоров, упрощенной выписки арестных документов, конфискации имущества и т. д. Произошло то, что исследователь Третьего рейха Иоахим Фест назовет перманентным чрезвычайным положением, заменившим правовое государство.

Названный декрет действовал вплоть до 1945 года, – до краха нацистской империи, обеспечивая правовое прикрытие преследования инакомыслящих и тотальному террору.

– Чрезвычайным декретом «О защите народа и государства» мы создали особые суды, которые законным путем выдвинут обвинения против всех врагов государства и осудят их, – подытожил Адольф Гитлер.

Нельзя рассуждать о фашизме и не говорить о коммунизме. Исторические реалии возникновения и становления этих движений столь тесно переплетены, что, не поняв одно, невозможно понять другое. И здесь, как нигде, высвечивается идеология как инструмент в руках дьявола, направляющего миллионы людей на братоубийственные войны.

Соседствующая с Германией страна, ставшая в 1917 году антинациональной советской, также имела опыт укрепления правовой власти. Темная грузинская личность с библейским именем Иосиф, в силу интриг взошедшая на красный престол, решила вопрос о легализации своей власти в глазах мирового сообщества.

С конца 1930-х вождь держал при себе папку со странной аббревиатурой РИС, в которой как раз и находились подлинные документы, подтверждающие, что он и есть глава Советского государства и единственной в стране партии, являющейся в силу сего «руководящей и направляющей силой советского общества».

И если документы, обосновывающие правовую основу государства времен существования фашизма ученые-правоведы назовут «гитлеровским тоталитаризмом», то и аналогичные документы, относящиеся ко времени правления товарища Сталина, этими же учеными будут названы «сталинским тоталитаризмом». Эта главная правовая основа режимов расшифровывается ими как комплекс государственно-правовой неполноценности. Однако нельзя забывать, подобную «неполноценность» охотно поддержали многие миллионы советских (т. е. наших с вами соотечественников) и многие миллионы немецких граждан. И что еще прискорбней – и сейчас, в начале XXI века огромная масса населения бывшего СССР мечтают о возвращении сильной властной руки и советского строя. Аналогичный процесс на Западе пробуждает к жизни различные неонацистские движения.

Иосиф Сталин прекрасно осознавал, что невозможно стать легитимным главой необъятной страны без юридического обоснования этапов «построения социалистического государства», тем более на базе такой поистине правовой державы, как бывшая Российская империя. И тогда в составе Академии наук СССР был создан Институт государства и права, которому вменили в обязанность теоретическое обоснование строительства новой советской страны.

Одним из начальных этапов кропотливой работы явилось совещание по вопросам советского государства и права, прошедшее 16–19 июля 1938 года. Сказывался ли здесь опыт приведения к власти в Германии Адольфа Гитлера и его правовая «прописка» на Олимпе власти? Но отныне приход Сталина к власти был закреплен законодательно и юридически обосновано создание сталинского государства с его жесткой централизацией и зависимой вертикалью власти.

Организатором названного совещания (по воле дирижера Сталина) был директор института, Генеральный прокурор СССР Андрей Януарьевич Вышинский (1883, Одесса – 1954, Нью-Йорк). Этот выдающийся преступник той эпохи, обозначенный в советских энциклопедиях государственным деятелем, юристом и дипломатом, в 1913 году закончил юридический факультет Киевского университета еще времен Российской империи. Примыкал к меньшевикам, затем к большевикам, в годы так называемой первой русской революции сидел в Бакинской тюрьме, где и познакомился с молодым революционером Джугашвили (Сталиным). Обо всех других нюансах и этой встречи и отношений диктатора № 1 с палачом № 1 будет рассказано позже, когда придет время. А пока терпеливому читателю (ждущему обещанных автором увлекательных подробностей и познания таинственных глубин) желательно уяснить, что Вышинский, этот уникум среди палачей, с 1925 по 1928 год был ректором МГУ, с 1935 по 1939 год – прокурором СССР, с 1949 по 1953 год – министром иностранных дел СССР, а после смерти вождя пребывал в почетной ссылке – был постоянным представителем СССР в ООН.

Андрей Януарьевич – автор работ по вопросам государства и права: «Курс уголовного процесса» (1927 г.; в соавторстве), «Судоустройство в СССР» (1939), «Теория судебных доказательств в советском праве» (1941) и др. Эти теоретические «правовые» основы советской власти, по сути, содержали те же положения, что и чрезвычайный декрет «О защите народа и рейха», узаконивая диктатуру, преследования и нещадный террор.

А.Я. Вышинский организовал совещание всесоюзного размаха, привлек для его проведения 600 обласканных властью советских ученых. С их помощью была достигнута главная цель: утвердить ставшую горькой реальностью репрессивную практику как обязательную и правильную марксистско-ленинскую линию.

Впоследствии это отнесут к такому юридическому понятию, как «советский легизм». Генсек, и так твердо восседавший в державном кресле, прекрасно осознавал, какие задачи он ставил своему окружению и чего от них – преданных, податливых и бесхребетных – добивался.

Иосиф Виссарионович Сталин, чья родословная и поныне столь же запутана, как и родословная Адольфа Гитлера (несмотря на сотни исследований), не препятствовал распространению генеалогических изысков, могущих при надобности даже… подтвердить его права на царский престол, превращенный в кресло Генерального секретаря коммунистической партии всея СССР. Вождь бы в курсе, что на роль его отца записывали не только Бесо-сапожника, Бесо-башмачника. Кое-кто утверждал, что советский вождь – внебрачный сын русского дворянина и исследователя Пржевальского, кто-то старался убедить, что его седовласая мама происходит из царского грузинского рода Багратидов, а кто-то и вовсе высчитывал его родоначалие от Иоанна Предтечи, крестившего сына Божьего Иисуса Христа.

Геноссе Гитлер также был осведомлен обо всех перипетиях своей родословной, как и товарищ Сталин, избавляясь от документов, могущих пролить свет на тайны его рода. И это прекрасно укладывалось в контекст и красной, и коричневой диктатуры. Давая вершителям мировых судеб чувствовать мессианскую эйфорию.

– Теперь опять высоко и гордо держи свою голову! – обращаясь к немецкому народу, вещал немецкий политик в Кенигсберге в преддверии своей победы на выборах. – Больше ты не порабощен и не закабален, теперь ты опять волен… милостивой помощью Божией.

И сразу после этих слов зазвучала «Нидерландская благодарственная молитва», последнюю строфу которой поглотил благоговейный колокольный звон Кенигсбергского собора.

Все радиостанции передавали митинг в прямой трансляции, и церковный звон явил не волю человека, но волю Божью… Нация ощутила почти религиозный экстаз.

Вслед за этим, сразу по окончании митинга, всюду начались марши колонн СА, одновременно на горах и вдоль границы были зажжены огромные «костры свободы».

– Жизнь опять упоительна! – прокомментировал Геббельс успехи в завоевании власти нацистами. Видимо, не зря он объявил день выборов 5 марта «Днем пробуждения нации».

– Мы не говорим око за око, зуб за зуб – нет, тому, кто выбьет нам глаз, мы оторвем голову, а тому, кто выбьет нам зуб, размозжим всю челюсть! – озвучил свою тактику гаулейтер Вильгельм Мурр, и уже 15 марта 1933 года стал министром экономики и внутренних дел Вюртемберга.

Правительства немецких земель – в Гамбурге, Бремене, Бадене, в Саксонии и Вюртембурге, – в течение нескольких дней были вынуждены уйти в отставку, освобождая места для новых национальных политиков.

Уже 12 марта Адольф Гитлер прибывает в Мюнхен; в своем выступлении по радио он объявляет, что отныне черно-красно-желтые цвета Веймарской республики отменяются, а государственным флагом становятся полотнища со свастикой и черно-бело-красные стяги.