Дома было промозгло и холодно, и Лола, накинув одеяло, просидела так до вечера, ожидая маму и цокая по клавиатуре компьютера. На полках лежали мягкие и теплые свитера, но она, будто наказанная, сидела, не двигаясь, завернувшись в одеяло, как мумия, и изредка нашептывала, нахохлившись, скрючившись над компьютером: «Вот так и буду сидеть до посинения, вот так замерзну, и никто обо мне не вспомнит», – находя в своем состоянии мучительную сладость.