Отзывы на книгу «В Советском Союзе не было аддерола (сборник)»

Часто встречаемая претензия к книге «В Советском Союзе не было аддерола» — очевидная автобиографичность.

За автобиографичность некоторых произведений мы ни в коем случае не будем ругать известных классиков, даже напротив — прочитаем такого рода их рассказы, повести и романы с ещё большим, пожалуй, интересом. Но в случае, если так поступает автор современный, мы непременно посмешим поставить клеймо «Мэри Сью».

Это не то чтобы двойные стандарты. Скорее, закономерность. Особенно подобная реакция — допускаю — может быть оправдана в случае с дебютным романом Ольги Брейнингер: первый выстрел неизвестной писательницы и сразу же, прямо так с ходу, беллетристическое изложение событий собственной жизни, пускай и с долей вымысла и недомолвок. Для кого-то вся эта ситуация выглядит достаточно высокомерно, и себялюбие автоматически порицается, часто — на подсознательном уровне.

Мной тоже — и тоже автоматически, невольно — порицалось. Текст — сплошное «я», «я», «я». И не только потому, что излагается происходящее от первого лица, но и потому ещё, что ты осознаёшь — автора слишком много. Её видение тех или иных жизненных аспектов, её стремление сделать из своего частного случая общее правило и (тут уже догадка) романтизация, почти перетекающая в идеализацию, своего жизненного пути и своего характера. Романтизация не классическая, а такая, как подобает поколению обожателей контркультуры: читателю с нетерпящим возражений тоном заявляется, что героиня (автор?) вечно стремится к саморазрушению, а ещё она очень необычная и очень умная.

Вы можете усмехнуться и подумать, что ведь вот же она — Мэри… Возможно, будете правы. Но я увидела другое.

Если Ван Гог изображает на картине свой внутренний мир — это, по всеобщему мнению, прекрасно, а его современники, прекрасное не оценившие, вообще ничего не понимали. Если так же поступает современный и никому не известный писатель, то есть изображает свой внутренний мир (пускай не в лоб, а при помощи литературных приёмов), используя вместо красок слова, то… «Мэри Сью!»

Мэри, конечно, явление вполне реальное и нехорошее. Но в книге Ольги Брейнингер видно как её саму, так и творческое переосмысление — как только начинаешь его видеть, недовольство по поводу того, что автора слишком много, как рукой снимает.

Этот выдержанный, умный баланс между личностью творящего и результатом творчества в романе (по мнению Галины Юзефович, почему-то повести) прослеживается не чётко, но он всё же есть.

Таким образом, минус произведения отнюдь не в автобиографичности. Основная его проблема — в обрывочном, непоследовательном и путанном повествовании. Это, с одной стороны, можно оправдать состоянием героини и назвать мерой, а не оплошностью, но подобное высказывание будет ни чем иным, как лестью в сторону автора. Увы, бесспорно, что это никакая не мера, а обычный недостаток опыта в крупной форме — Ольга Брейнингер, прикрываясь намеренной недоговорённостью, избегает подробностей там, где они со всей очевидностью необходимы. Но она не Чехов, и поэтому малое количество её страниц напрямую подразумевает меньшее количество описательного и даже всё-таки идейного.

Тем не менее у Ольги, как у автора, есть свой наработанный стиль. Правда, он далеко не всем придётся по вкусу — действительно похож на стиль писателей альтернативной литературы (как раз к ней рекламщики пытаются причислить и «В Советском Союзе не было аддерола»). Лично мне — понравилось очень. Слог гладкий, а что самое главное — он различается в зависимости от того, от чьего лица ведётся повествование. (Фокальные персонажи не чередуется, но добрая часть издания — это серия небольших взаимосвязанных друг между другом рассказов, не имеющих отношения к роману.)

Как отечественное литературное явление «В Советском Союзе не было аддерола» и вправду нечто значимое, но переоценивать его всё же не стоит. Роман интимный (личностно интимный), и он может понравиться по большей части тем читателям, которых затронутые вопросы так или иначе коснулись — собственно, как и автора. В силу того, что Ольга Брейнингер вложила слишком много себя, это никакой не роман поколения. Это — роман для таких же, как она. И ещё, пожалуй, для очень-очень любознательных.

Что касается серии взаимосвязанных рассказов, то они понравились мне даже немного больше. Там тоже затронута тема эмиграции, но основная идея крутится вокруг психических заболеваний и, в частности, биполярного аффективного расстройства. Что самое главное (и в то же время удивительное), в этих кротких отрывках из жизни по прочтении всех кусочков чувствуется куда меньше рванности и куда больше художественного монизма, чем в самом романе.

Мы с Ольгой Брейнингер родились в одном и том же 1987 году и принадлежим к одному поколению родившихся в советские 80-е, выросших в новороусские 90-е и повзрослевших в свободные 2000-е. Вот только что может быть общего у преподавателя Гарвардского университета и оператора заштатного колл-центра? Мы обе умеем красиво тосковать.

«В советском союзе не было аддерола» роман не автобиографический, хотя кое-что общее в судьбах героини и автора есть. Главная героиня — молодая женщина, принимающая участие в неком эксперименте по созданию сверхчеловека. Сам эксперимент и его цель описаны крайне расплывчато, зато флэшбеки в прошлое, создающие не только портрет героини. но и всего поколения описаны блестяще. Героиня в романе в отличие от неснятого фильма Федерико Феллини не на героине, а на аддероле. Ок, Гугл — «Аддерол — торговое название смеси солей амфетамина, используемый для лечения синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) и нарколепсии. В России запрещен, но в США широко используется». Для главной героини аддерол своеобразный ускоритель, попытка выжать максимум из своего умственного потенциала. Русскоязычная девушка с немецкой фамилией, родилась в Казахстане, эмигрировала с семьей в Германию, «сбежала» учиться в Оксфорд, умчалась за «любовью всей жизни» В Чечню, нашла приют (надолго ли?) в США...

Нестерпимая жажда любви и признания собственной значимости соперничает здесь с бесприютной тоской маленького человека эпохи глобализации и восторгом головокружительной свободы от отсутствия границ настоящего человека мира, одинаково свободно ощущающего себя и в родной Караганде, и в сумасшедшем Нью-Йорке. Пишет Брейнингер очень круто — лихо, точно, сочно, стильно, если хотите. Но в романе нет ощущения целостности, картинка рассыпается на отдельные кусочки калейдоскопа — какие-то выпуклые и яркие, какие-то совсем блеклые, словно еле заметные мазки кистью. Цикл из пяти рассказов «Жизнь на взлёт», также помещенный в это издание, кажется более цельным. И в то же время каким-то неровным, дерганным, нервным. Казалось бы, учитывая общую интонацию всей книги это даже неплохо. Но.. Всегда есть но. Чего-то не хватает. Где-то не дотянула, не дожала, не взорвалась.

Тем не менее книга хороша, хочется верить, что Брейнингер ворвалась в литературу свежим бризом и принесла с собой ожидание чего-то нового и крутого для русской литературы, запретного и невиданного, такого же как аддерол для советского союза.

Случайная цитата: Вот как у меня на лице стало написано, что я знаю, что это значит — страдать и испытывать стыд за себя. Вам когда-нибудь приходилось осознавать, что отныне вы для всех окружающих — пятый сорт и этого не изменить никогда? Если так, то добро пожаловать в Германию глазами русского эмигранта. После стихийного бедствия прощальных визитов одного за другим, с надрывом, после всех родственников, когда каждый надеется, что снова увидитесь очень скоро, в душе поселяется сомнение. Никакой горечи расставания и тоски. Просто вдруг понимаешь, что только что поставил крест на своей жизни. Если грубо променял свою неприметную, тихую историю на такую же неприметную и тихую, но при этом не твою собственную, а выпрошенную взаймы. Если не оценил свои силы и не сможешь, стиснув зубы, помнить, что ты — это ты, а не сломленный жизнью сорокалетний старик или двадцатилетняя вдова в рабочей спецовке, что начинает подметать улицы в шесть утра. И так человек погребает себя заживо, рассудив, отчасти очень здраво, что шансов больше нет. И нужно просто дотерпеть. Пока.

Текст отзыва — чистое «имхо» и игровой отчёт. Спойлеры.
Книга оказалась своеобразным сборником: 60% занимает повесть «В Советском Союзе не было аддерола», давшая название книги, а оставшиеся 40% делят между собой пять рассказов рассказов, объединённых наименованием «Жизнь на взлет». Поэтому в отзыве хотелось бы оставить несколько слов в отношении каждой составляющей данного издания. Но сначала отмечу, что исполнение Виктории Фёдоровой [8 ч 20 мин] было прекрасным — артистизм и полное оживление авторского треша вам гарантировано.

«В Советском Союзе не было аддерола»
Думаю, как и многих меня заинтересовало, какое отношение небезызвестный аддерол может иметь к Советскому Союзу и какую мысль писательница вкладывает в подобное название. Если совсем честно, то я ожидала какой-нибудь подростковой истории о том как героиня или герой будет справляться с проблемами, которые на Западе разрешаются назначением препаратов. Но в итоге получилось нечто совсем иное.

Как бы мне охарактеризовать эту повесть? Пожалуй, подойдут такие эпитеты как «странная», «утомительная», «случайная», «(псевдо)страдальческая» и «несвязная».
Начало было сомнительным, как если бы журналистке, работающей над колонкой сферы моды выдали задание на написание научной статьи. Примерно так и выглядит часть, посвящённая эксперименту — максимальные усилия направлены на создание ощущения якобы интеллектуального текста. На деле же это лишь набор терминов разных сфер. То есть писательница явно тужилась, пытаясь создать претензию на что-то, а получилось (в лучшем случае) — «простебать» так называемую «высокую прозу».

По мере продвижения по аудио-файлами ловила себя на мысли, что слушаю не художественное произведение, а чей-то заунывный монолог, на протяжении которого мне жалуются на «плохие» жизнь и общество. Причём в рваной и непоследовательной манере, что (мягко говоря) раздражало. Здесь «уникальная» героиня внезапно начинает говорить вполне нормальным языком, изредка (и бессмысленно) вдрабливая в речь иностранные обороты. Всю эту часть героиня страдала и ныла, а с ней страдала и я, потому что за трёпом ничего не стояло, хотя в финале героиня громко заявляет, якобы уж она-то и её поколение способна что-то сделать. Ну, наверное, только за весь текст она совершила только один нормальный поступок, да и то после крайне… э… эксцентричного поведения на протяжении длительного времени.

Собственно, я имею в виду историю с Амади. Сама по себе эта якобы романтическая линия выглядит крайне глупо: «Я от тебя сбежал, но вот попробую тебя выбесить разъезжая по миру и маня тебя открыточками, а ты носись за мной как собачка». И героиня несётся, якобы где-то там сомневаясь, но всё же несётся следом за этим парнишей. Причём ни она ему, ни он ей ни разу не нужны. Ладно бы ещё в этой погоне-путешествии нам хоть рассказали бы о красотах разных городов или местном колорите. Но писательница отдаёт предпочтение унылым стенаниям, ведь их там мало в книжке (нет).

В итоге повесть оказалась своеобразным пьяно-наркотический бредом о существовании разбитой женщины, которая «делает всё» ради «ничего». Причём нудный и унылый. В итоге более или менее была раскрыта тема национальной гордости и то в эпизоде с сестрой Амади. Не знаю, возможно, у старшего поколения и будет какой-то отклик от подобной истории. У меня же она вызвала недоумение по поводу странного стёба и утомила нытьём. Поэтому я бы сказала, что это отличный пример того, как не надо пытаться привлекать внимание к реальным проблемам.
Единственный плюсик в карму я бы накинула за упоминание Ланы Дель Рей, но… так себе плюсик, сами понимаете.

«Тиндер и кроме»
И вновь этот раздражающий стиль вброса английских выражений в русский текст. Ых! Впрочем, не могу сказать что сюжетная составляющая рассказа показалась мне многим лучше нелюбимого стиля повествования.

В тысячный раз скажу, что не люблю романтические истории, а уж такие нелепые и подавно. Здесь писательница решила продолжить размазывать сопли, но уже в более «нормальных» и «реальных рамках». Было ли интересно наблюдать за отношениями Моны и Макса? Нет, потому что ни один, ни другая не были готовы взять на себя обязательства по выстраиванию здоровых отношений. Они могли играть в жалостливые гляделки.

В общем, посредственная история о неудачной студенческой любви с привкусом мылодрамы с медицинским уклоном. Подобное часто пишут очень юные дарования, впервые испытывающие себя на писательском поприще и лелеющие нежные мечты о «волшебной» студенческой жизни в США / Европе (нужное подчеркнуть). Причём не могу сказать, что это «совсем плохо, автора на мыло». Просто таких писулек на одном фикбуке несколько сотен тысяч и эта ничем от них не отличается.

«Вера Ванг»
О, так это очередное рваное повествование об одной и той же героине? Что ж опять всё сводится к страданиям героини по неудавшимся отношениям. На сей раз всему виной «неудачное» знакомство с родителями. Мона вновь ноет и ноет. У писательницы на этом какой-то пунктик? Если да, то лучше обратиться к психологу, а не ныть в книжечках, нагоняя тоску на читателей (за исключением тех, кому книга попадётся при соответствующем состоянии, наверное). Однако этот рассказ спасла вторая часть, посвящённая помощи Ксюше. Вот дух общности среди девчонок и последующая беседа с потенциальной меценаткой мне понравились. Здесь, как ни странно, была хорошо подана идея сестринства и феминизма в целом. «Я не смогла, но пусть получится у вас» — хороший посыл от старшего поколения младшему. И это пока единственное хорошее, что было за всю книгу. Едем дальше (да, отзыв пишется по мере чтения)

«Маленькие бесстрашные женщины с Брайтон-Бич»
Если вы слышали громкий хмык — не пугайтесь, это была я. Ведь в этом рассказе тема страдашек воспряла с новой силой. Теперь героиня угодила в клинику после не то нервного срыва, не то после ещё чего. И мы опять слушаем нытьё, на сей раз о прошлом, о депрессии и вновь про национальную идентичность. Ёлки-иголки, дом там, где тебе комфортно и/или где твои родные, и уж точно не определяется географическим наименованием или графой в паспорте. Из хорошего здесь был только конец, возвещающий о том, что Мона вроде как окрепла и разобралась в своих проблемах (наверное). И да за весь рассказ меня уже начал раздражать вопрос «что ты помнишь о Брайтон-Бич, Мона?».

«Страна Аэрофлот»
В этот раз перед нами предстаёт эпизод поездки Моны в Москву под присмотром родственников (не без ворчания родителей). И вновь всё сводится к страху выстраивания отношений, отсутствию привязки к одному месту и страданий по очередным потрясениям. Это скучно и однообразно. Возможно, проблема в том, что мне указанные темы не особенно близки, а описания Москвы получились довольно утрированными.

«На очереди»
Здесь мы слушаем рассказ от третьего лица о Моне и некоей Эмили. И нет, речь идёт лишь о взаимной поддержке во время очередного пребывания в психиатрической больнице. Вновь страх, отчаяние, одиночество, бешенство и прочие ванильно-депрессивные мотивы.

В общем я бы назвала этот сборник очень странным. Он напоминает о произведениях в стиле «ванильки», которые были популярны в десятых годах этого века. Знаете, всё такое «заграничное», страдашки «по нему», кофе и сигаретки. Попутно вливается изрядное количество спекуляций на теме психической нестабильности, что тоже было «модно» в течение некоторого времени. По сути, писательница явно хотела поднять интересные темы, но в итоге ни одна не была толком раскрыта. Ну, кроме нытья по отсутствию «родного дома», если это можно назвать раскрытием темы.

Возможно, дело в моём возрасте (мне не близки подобные переживания), возможно в моих взглядах (не считаю романтические отношения жизненной целью), а возможно эта книга просто плохо написана. Думаю, на такой роман найдётся своя аудитория, но сомневаюсь, что новому поколению такое произведение будет интересно. Хотя, как знать?

В итоге книга мне не понравилась и я бы не стала рекомендовать её к прочтению, если книжка попадётся вам в общем потоке и вы будете выбирать между ней и чем-то ещё. А также рекомендую пройти мимо если вас триггерит с тем наркотической зависимости и психиатрических лечебниц. Однако охотно признаю, что этот текст может прийтись по вкусу ровесницам писательницы, возможно, испытавшим часть аналогичных чувств (потеря родины, сложная адаптация, «странные» попытки построения отношений, побеждённые проблемы с психикой в анамнезе) или ностальгирующих по субкультуре «ванилек», а также просто интересующимся подобными темами.

Интересно, ново, свежо, голос поколения, к которому и я отношусь, но вот не взлетает и сыровато. Выглядит не как единое произведение, а скорее как сборник зарисовок, все очень хаотично и несколько бестолково. Возможно, характеризует поколение - именно на нас пришлась жизнь в эпоху перемен, понимание того, что мы абсолютно свободны выбирать себе такую судьбу, какую хочется, а не следовать советским паттернам рождение-сад-школа-институт-работа-замуж-дети-пенсия-внуки-смерть, и у кого-то строительство собственной жизни получилось удачным, а кто-то оказался у разбитого корыта или вообще в могиле.

"В Советском Союзе не было аддерола" - говорит Ольга Брейнингер, но ведь его и сейчас нет. И таких космополитичных граждан мира с просторов постсоветского пространства хоть и немало, но не большинство. Это как раз показывается отрывком про Чечню, где мальчик съездил поучиться в Оксфорд, а потом вернулся в родное село, потому что надо ухаживать за мамой и вообще клановые традиции. Главная же героиня, во многом списанная автором с самой себя, получилась невротичкой-перфекционисткой, глушащей таблетки и алкоголь и забывающей поесть. Вполне типично для девушек большого города.

Рожденная в Казахстане, в девяностых она перебралась вместе с родителями в Германию, где несколько месяцев провела в фильтрационном лагере с целью адаптации (смотрю на нынешних беженцев в Европе - ну ничего не меняется), потом поступила в Оксфорд, закончила его и занялась личной жизнью, которая помотала ее по Европе и занесла в Чечню, откуда потом вынесла за океан. Что неимоверно бесило - постоянное перескакивание с одного на другое и обрывочность повествования. Как сложилось в немецкой школе, получилось ли закончить вуз, неожиданный отказ любимому человеку после десятиминутной беседы с потенциальной золовкой, согласие на участие в эксперименте и саботаж в последний день. Складывалось впечатление, что героиня не приучена доводить дело до конца и привыкла сбегать при малейших трудностях. Хорошо хоть нашла в себе силы отказать чеченцу лично, а не сбежать молча (хотя он в Англии поступил с ней именно так - поколенческое, что ли?)

В общем, без восторгов.