Все герои вымышлены.

Любое совпадение с реальными людьми случайно.

Пролог

Корея, Пхенчхан, февраль 2018 года

Сидя в «грин руме» рядом со своим партнером, Алиса напряженно вглядывалась в большой плазменный монитор, в прямом эфире передающий трансляцию завершающего проката произвольной программы. Подкрутка, дорожка, выброс…

Алисе казалось, что это происходит не с ней: её окружали звуки, запахи; мир вокруг звенел, вращался, а она находилась где-то в другом измерении, вне этого. Кожа ее была горячей, а внутри всю трясло от озноба; руки, застывшие, неживые, лежали на подоле черного платья. Ради того, чтобы сейчас сидеть здесь, в этой комнате, она пожертвовала многим. Последние месяцы стали Адом, но она бы, не задумываясь, снова прошла через него. Снова и снова, и снова… Но сейчас, когда до конца оставались считанные минуты, она понимала, что силы на исходе. Она сделала все, что могла, теперь нужно было лишь ждать, и это ожидание оказалось самым трудным, потому что больше от нее уже ничего не зависело.

Ее жизнь больше не принадлежала ей, ее решения уже не могли ни на что повлиять, ее мысли, ее чувства – это больше не имело значения. Олимпийская мечта… Для нее это была не просто мечта – для нее эта медаль была всем: ее желаниями, ее прошлым и будущим, смыслом всей ее жизни.

На экране французская пара эффектным выходом завершила поддержку. Камешки на платье партнерши блеснули розоватыми бликами, подол колыхнулся в такт её движениям. Три секунды, две, одна, – внутренние часы в груди Алисы беззвучно отматывали время обратным отсчетом. Она видела все, что происходило на льду и вместе с тем не видела ничего. Она видела, как Сергей Меркулов при выезде с прыжка покачнулся и подставил вторую ногу, и вместе с тем не видела этого, понимала и не понимала. Всего вокруг было слишком много и слишком мало: и времени, и звуков и, в особенности, чувств. Они не умещались в ней, вытесняли друг друга, оставляя длинные выжженные полосы, похожие на взлетные, но намного шире и длиннее. Бескрайние пересекающиеся ленты полос, вселенные полос…

Картинка на мониторе сменилась. Теперь плазма показывала уголок слез и поцелуев с изображением пяти олимпийских колец за спинами фигуристов. Французские спортсмены, держась за руки, сидели на диване и ждали. Все они ждали… И Алиса тоже застыла в ожидании. Она не молилась и не скрещивала пальцы на удачу, потому что в удачу давно уже не верила. Все, чего она добилась – она добилась собственными потом и кровью. А молиться она и не умела. Только порой, когда становилось совсем невыносимо, обращалась к Богу, но единственное, чего она просила – сил, чтобы идти дальше.

Свинцовые секунды перетекали одна в другую. Вивиана Сизерон сжала ладонь партнера, а Алиса почувствовала прикосновение Алекса. Ей хотелось повернуться к нему, что-то сказать, улыбнуться, но она не могла. Все в ней застыло в напряжении, заледенело. Она понимала, что он обнимает ее за плечи, ощущала его близость, и это, наверное, было тем единственным, что до сих пор удерживало ее в реальности. Над ледовой ареной вновь зазвучал голос диктора, и нервы натянулись так, что каждое слово отдавалось в голове многократно отраженным звоном.

Алиса вдруг поняла, что больше ничего не воспринимает, не слышит. Объявили результат французов, а спустя мгновение… Алиса физически почувствовала, как с диким свистом напряжение, не позволявшее выдохнуть, разматывается в ней, как что-то огромное – то ли сердце, то ли ее собственная душа, летит вниз, вверх, в стороны. Воздуха стало мало, мир пошатнулся, диванчик куда-то поплыл, плазма на стене лопнула, разлетаясь вокруг брызгами стекла и пластика. Из самого ее нутра вырвались странные звуки, похожие на рыдания, глаза обожгло. Руки ее стали слишком горячими и слишком холодными одновременно, тело затряслось, крупные, непривычные капли покатились по щекам. Алиса накрыла лицо ладонями, не зная, что делать с собственными слезами, собственным непослушным голосом и эмоциями, завертевшими и закружившими ее, словно щепку, чувствами, перед которыми она оказалась совершенно беззащитна.

Она почувствовала, как Алекс тянет ее куда-то, почувствовала тепло его объятий и, обмякнув, позволила ему прижать себя к груди. Он кружил ее, что-то говорил, а по щекам ее продолжали катиться слезы.

Цветочную церемонию в корейском Пхенчхане «цветочной» можно было назвать с большой натяжкой. На самом деле вместо традиционных букетов победителям и призерам вручали мягкого тигренка Сухоран, являющегося символом этих Олимпийских игр. Медали же и цветы им предстояло получить чуть позже, во время церемонии награждения на Олимпийской площади. Но в данный момент об этом никто не думал.

– Спасибо, – с улыбкой ответил Алекс на очередную порцию поздравлений.

Алиса тоже заставила себя улыбнуться. В действительности улыбаться ей не хотелось, равно как не хотелось ей и неутихающего мельтешения вокруг, нескончаемых восторженных вздохов и комплиментов. Нет, она была искренне благодарна и рада, но… Собственные эмоции оказались такими сокрушительными, что больше ее просто-напросто ни на что не хватало. Желание плакать то и дело сменялось в ней желанием смеяться, причем столь внезапно, что Алиса не успевала уследить за этим. С огромным трудом она балансировала где-то между, и это отнимало у нее все силы. Стоило только на миг отпустить себя, как на глаза наворачивались слезы, пальцы судорожно вцеплялись в руку Алекса или, что еще хуже, из груди ее вырывался рваный, нервный смех.

Она представляла себя со стороны и думала, что выглядит, должно быть, как безумная. Перехватив жёсткий взгляд новоиспечённого президента Федерации фигурного катания России, она поспешила отвернуться. В любой другой момент она, возможно, и согласилась бы поиграть с ним в гляделки, но только не сейчас.

Телефон Алекса заиграл громкой мелодией звонка, и он отошел, чтобы ответить. Но, не успела Алиса ощутить, что его нет рядом, как вдруг оказалась в цепких объятиях непонятно откуда взявшейся Ринаты.

– Господи, ты смогла, ты понимаешь это, Лис?! Ты сделала это!

Её рваный возбужденный шепот медленно пробуждал в Алисе ощущение реальности происходящего. Она действительно смогла, не свернула на пути, дошла, доползла… Слезы снова бесконтрольно потекли по щекам.

– Я сделала это, – одними губами повторила Алиса. Рина оторвалась от неё и, заглянув в глаза, улыбнулась.

– Ты олимпийская чемпионка, Решетникова, – с дрожью выдохнула она, касаясь её лба своим. – Олимпийская. Чемпионка. Я горжусь тобой!..

Едва Рината выпустила Алису из объятий, в руках той завибрировал мобильный. В глазах Рины стояли слёзы, на плечи её была накинута форменная толстовка сборной России, тогда как Алисину украшала надпись «USA». Алиса поняла, что руки ее все еще дрожат и кое-как ткнула в кнопку «ответить». Не обращая внимания на собравшихся рядом людей, она отошла к стене, подальше от чужих глаз, и сильнее прижала телефон к уху. Вот он – тот самый момент, к которому она шла так долго…

– Спасибо, папа… – прошептала она, слезы катились по лицу, падали на лиф платья, солью застывали на губах. – Я тебя люблю. Спасибо вам за все.

Пары заняли свои места на пьедестале, корейские чиновники совместно с представителями ISU раздали бело-черных тигрят, произнесли торжественные речи, поздравили победителей и призеров. Десятки направленных на них камер запечатлевали каждый миг, каждый жест, а благодаря современным технологиям награждение передавалось на экраны телевизоров и мониторов по всему миру.

Гордо вздернув подбородок, Алиса смотрела прямо перед собой. Пальцы ее, тонкие, непослушные, впивались в мягкую шерстку тигренка, а сердце, уставшее от бешеной гонки, стучало размеренно и тихо. Вторую ступень пьедестала занимали фигуристы из Франции, третью – россияне.

Кто бы мог подумать, что когда-нибудь она будет делить олимпийский пьедестал со своим бывшим партнером… Алиса осмотрела ряды трибун, бело-голубую ледяную гладь, раскинувшуюся перед ней, и сильнее стиснула в руках игрушку. Над катком зазвучал американский гимн, за спиной ее торжественно подняли три флага – французский, российский и выше – флаг Соединенных Штатов, – полосатый, с россыпью звезд.

Руки Алисы покрылись мурашками, в горле встал комок. Гордо расправив плечи, она слушала, как Алекс четко и громко поет в такт мелодии, и все в ней ликовало. Ни прошлое, ни будущее не имело в этот момент никакого значения. Только верхняя ступень пьедестала, только эти распирающие грудь чувства, только ее собственная победа. Она смотрела вперед – сквозь время, сквозь боль, сквозь потери и разочарования и единственное, чего она хотела в этот миг – слушать гимн, играющий в ее честь.

Спустя полчаса Алиса вошла в зал, где уже собрались представители СМИ, многочисленные репортеры и фотографы. Несмотря на то, что на конференции присутствовали еще две пары – серебряные и бронзовые призеры Игр, основное внимание было устремлено на них с Алексом. Окинув зал взглядом, Алиса неспешно прошла к своему месту в центре длинного стола. Все спортсмены были уже тут, но просить прощения за задержку она не стала. Наспех приведенные в порядок волосы тяжелыми локонами падали на ее плечи и спину, поверх шерстяного платья с маленьким круглым вырезом по-прежнему была накинута форменная олимпийка американской сборной.

– Думаю, мы можем начать, – твердо сказала Алиса, когда Алекс помог ей усесться.

Как по команде защелкали затворы фотоаппаратов.

– Как Вы чувствуете себя в статусе олимпийской чемпионки? – Раздалось из глубины зала, и Алиса, задумчиво посмотрев на представляющего канадский таблоид репортера, ответила:

– Вряд ли это можно описать словами. В данный момент, думаю, я не готова ответить на этот вопрос.

– Для любого спортсмена золото Олимпийских игр – самая желанная награда, – добавил Алекс. – И вряд ли достаточно будет сказать, что мы счастливы. У нас получились два отличных проката, и мы рады, что сумели продемонстрировать такое катание именно здесь, на Олимпиаде.

Последовало еще несколько вопросов, после чего со второго ряда поднялась представительница российского телеканала. Четко поставленным голосом, она обратилась к Лизе:

– Елизавета, скажите, пожалуйста, провели ли вы анализ падения в короткой программе? Ведь сюда ваша пара ехала в числе явных фаворитов, но именно эта ошибка фактически лишила вас возможности бороться за золото.

– Спасибо, что напомнили, – сдержанно улыбнулась Лиза, слегка склонив голову к микрофону. – Как Вы правильно отметили, это была ошибка. К сожалению, такое случается, и никто от этого не застрахован. И именно поэтому не стоит заранее «развешивать» на шеи спортсменам награды. Это спорт, и здесь может произойти что угодно. В любом случае мы счастливы, что находимся здесь и, что самое главное, – сегодня мы стоим на олимпийском пьедестале.

Алиса расправила плечи. Лиза и Макс сидели по левую сторону от нее, и она хорошо слышала каждое сказанное соперницей слово. Трудно было не признать, что из этих двоих получилась по-настоящему красивая пара. И на льду, и вне его. И сюда, в Корею, на эти Игры они действительно приехали в качестве фаворитов. Алиса не знала, что случилось во время короткой программы, не видела она и этого злосчастного падения, так рьяно обсуждаемого в последние два дня. Ее это не касалось. Она знала, что честно получила свое золото. Лиза была права – это спорт, и от ошибок тут никто не застрахован. Меркулова ошиблась, а она нет. И только это в конечном итоге имеет значение.

Вновь микрофон оказался в руках у представителя российской прессы. На этот раз с места в третьем ряду поднялся высокий статный мужчина средних лет в неброском строгом костюме. Алиса мигом узнала в нем одного из бескомпромиссных журналистов, славящегося резкими и содержательными репортажами. Она знала такой тип представителей прессы и понимала, что этот человек ждет от нее честных ответов на честные вопросы. Впрочем, как раз это ее не пугало.

– Тимур Машковский, еженедельник «Спорт в мире и мир в спорте».

– Добрый вечер, – сдержанно кивнула Решетникова, не сводя с журналиста испытующего взгляда.

– Алиса, еще недавно Вы выступали за Россию, но внезапно сменили спортивное гражданство и теперь представляете сборную Соединенных Штатов. Многие считают Вас предательницей. Скажите, что изменилось для Вас лично? Имеет ли для Вас значение, за какой флаг выступать, какой гимн играет в Вашу честь? – Он намеренно давил на, как ему казалось, слабые места в её глухой обороне, но Алиса не собиралась обороняться, не собиралась отмалчиваться или переводить разговор на другую тему. Нет, точно не сегодня. Сколько она за эти два года выслушала обвинений в предательстве? Сколько раз её просили дать откровенное интервью? Не сосчитать. Сегодня никто не сможет выбить почву у неё из-под ног.

– Для меня значение имеет только то, что я сейчас здесь. – Алиса пододвинула микрофон ближе и сухо добавила: – Остальное не важно.

– Вы считаете, что если бы продолжили выступать за Россию, не попали бы в Пхёнчхан?

– Сомневаюсь, – без тени улыбки ответила Алиса. – Это золото – достижение. Мое, моего партнера, тренера и нашей команды. Это достижение постановщика наших программ Артёма Новикова, это достижение нашего костюмера – Ингрид Вайт, все те люди, которые были с нами, со мной и Алексом с первых минут, как мы вышли на лед как пара, и до этого самого мгновения, все они верили в нас. Это наша общая победа. И мне абсолютно не важно, кем меня считают. Если кому-то хочется меня судить – это их дело, оправдываться я не стану.