Глава 1. Олеся

Когда ты дизайнер – это прекрасно. Гораздо хуже, когда ты хреновый дизайнер.

Хреновый дизайнер, который опаздывает на сделку всей жизни.

Перестук каблуков сливается в барабанную дробь, рискуя одним фальшивым тактом сломать мне шею на мраморной лестнице, а очередная телефонная вибрация неприятно бдзыкает по бедру.

Впереди последний пролёт, а всё, что хочет высказать мне шеф, он и так выскажет. Правда, уже после подписания контракта – и за опоздание, и за ущерб имиджу, и за то, что улыбаюсь недостаточно услужливо. И его не волнуют ни пробки, ни задержавшийся каменщик по Косулинскому проекту.

Его волнует ведущий дизайнер, которого нет.

Ещё бы!

Меня бы тоже волновало, если бы двум скромным федеральным компаниям приспичило объединиться и построить охренительное офисное здание в центре нашего города.

– Олеся, там тебя… – округлив глаза, начинает Аня, стоит мне показаться в приёмной шефа.

– Иду.

Пальто летит в кресло, следом – распечатки по последним двум стройкам. Потом заберу, после получасового выговора. А теперь…

Выдохнуть.

Смахнуть пылинки с юбки.

Улыбнуться.

И в миллионный раз открыть эту дверь.

– Добрый день! Прошу прощение за опоздание.

Прошмыгнуть мышью не даёт гордость, состроить «В гробу вас всех видала» – то, что мне здесь пока платят. И тот, от кого зависит размер моего банковского счёта, сопровождает недовольным взглядом быстрое, но ни разу несуетливое дефиле к месту по его правую руку.

– Романовская Олеся Сергеевна, ведущий дизайнер вашего проекта, – с ненатуральной улыбкой сообщает Ляшенко Павел Петрович, владелец архитектурного бюро «Ляшенко и партнёры» и, по совместительству, мой работодатель. – Обладательница Железной награды в категории «Архитектура, дизайн зданий и сооружений» международной премии A' Design Award.

– Рада с вами познако… – Мой взгляд, наконец, отрывается от стола, на котором я до этого раскладывалась. – …миться.

Чёрт!

– И мы рады, наконец, увидеть ту, кто обеспечит успех GreenTeam.

Где зам? Где представитель? Почему, блин, здесь сидит именно он?

– Рад представить Кирилла Александровича, – влезает шеф, пока передо мной мелькают картины ни разу не будущего дизайна, – владельца «КлутсФин» и одного из заказчиков проекта. Надежда Игоревна, юрист «КлутсФин»…

Да какая уже разница кто тут кто, если глаза Кирилла Александровича никак не желают отрываться от моих, и ему откровенно плевать на распинающегося шефа. Можно подумать, он первый раз выслушивает всё это «честь для нас», «работа в удовольствие» и другое бла-бла-бла.

Не-ет, Самсонов смотрит только на меня.

Соблазняет. Дразнит. Заставляет вспомнить ту единственную ночь, когда сломались правила и рухнули все запреты.

– Что же, раз теперь все в сборе и знакомы…

Знакомы? Как бы да, мы знакомы.

Только не с Кириллом Александровичем. Не так официально. Потому что никто не будет думать об официозе, когда с одной стороны холодное железо машины, а с другой – обжигающее тело малознакомого мужчины. И искреннее: «Бесишь!» перед сносящим крышу поцелуем.

Потому что да, бешу. Не одного Кира Самсонова, но его – однозначно больше всех. С душой. Так, чтобы до скрипа зубов и холодной ярости в снисходительном обычно взгляде. Вот только меньше всего ожидалось, что его злость примет такой формат.

И что Кирилл Александрович окажется отцом моего будущего ребёнка.

Пока шеф отвлекается на нашего юриста, мне удаётся проскользнуть к двери. Контракт подписан, работодатель почти доволен и высказываться постфактум на тему моей якобы профнепригодности не станет.

– Олеся Сергеевна, – идеально-вежливый голос Самсонова останавливает меня уже в приёмной. – Могу я ещё раз взглянуть на предварительный дизайн GreenTeam?

– Конечно, Кирилл Александрович. – У тебя что, других дел нет? – Оставьте свои контакты, и я вышлю вам все наработки… – Взгляд на наручные часы. – Минут через десять.

– Олеся Сергеевна, я занятой человек и через десять минут буду ехать на следующую встречу. – Куда нам, простым смертным, до великих и ужасных! – У вас нет рабочего места? – с неподдельным удивлением интересуется этот…

– Олеся Сергеевна может выслать всю документацию на мой электронный адрес. – Его юрист, длинноногая блондинистая и грудастая Надежда Игоревна улыбается так широко, что демонстрирует мне ряд ровных белых зубов. – В удобное для Кирилла Александровича время я предоставлю выжимку из проекта.

Забавнее всего то, что «в удобное Кириллу Александровичу время» в её исполнении звучит как «только скажи и я разденусь прямо здесь». И становится интересно, Самсонов, что, не придерживается золотого правила «Не гадь там, где работаешь»? Хотя…

Наблюдающая за весельем, секретарша шефа Аня улыбается в ответ на мой взгляд. Возможно, спать с начальством теперь новый тренд.

– Надежда Игоревна, насколько я помню, в офисе вас ждут инвесторы. – Намёк понятен не только мне, как бы юрист тоже проникается, естественно, ни взглядом, ни жестом не дав понять, что это её задевает.

Интересная выдержка, явно многолетняя.

И позлорадствовать бы, но от Самсоновского отношения к любовницам, пусть даже на всё готовым, тошнит больше, чем от еды. А ещё откровенно напрягает, лежащий в верхнем ящике моего стола, тест. Тот самый, который за сутки вряд ли разрядился настолько, чтобы распрощаться с многообещающим «Беременна 2—3 недели».

– Действительно, – как ни в чём не бывало, улыбается Надежда Игоревна. – Спасибо за напоминание, мне и правда, нужно ехать. Была рада познакомиться!

И радости этой хоть ложкой ешь – счастье так и светится в тёмных глазах как бы юриста.

– До встречи.

И это не мне – Самсонову.

Нет, правда, её так разбирает только потому, что она с ним спит?

И почему это так бесит меня?

Хотя со мной как раз понятно, с первой нашей встречи Кирилл Самсонов стал моим персональным раздражающим фактором. И не любить кобелей это нормально. Особенно таких – заматеревших, профессиональных, которые даже не думают скрываться.

Вот только жаль, что это не помешало мне с ним же и переспать.

– Ань, я у себя, за вещами потом приду.

– Как скажешь, – пожимает плечами она и возвращается к компьютеру.

– Прошу. – Вместо того чтобы просто пройти в мой кабинет, Самсонов выпендривается и тут – стоит и насмешливо на меня смотрит.

– Только после вас, Олеся Сергеевна.

Это зачатки джентльменства или лишний повод оценить вид сзади? С другой стороны, всё, что хотел, Самсонов уже оценил. И даже не сегодня.

– Присаживайтесь, Кирилл Александрович, и рассказывайте, что конкретно вас интересует – экспликация, визуализация или обойдёмся простой развёрткой?

Собственный кабинет и собственный стол придают уверенности – как минимум в том, что мой маленький секрет так и останется только моим секретом. Осталось придумать как бы так извернуться, чтобы полтора года стройки не проходили под неусыпным Самсоновским взглядом.

Увы, считать он умеет.

А я не так чтобы умею врать.

– Красивый кабинет. – Уже не спешит ни на какую встречу Кирилл Александрович.

Вместо этого он осматривается и останавливает взгляд на той самой награде, которая исключительно благодаря стонам шефа выставлена на всеобщее обозрение.

Ровно по центру стеллажа во всю стену, захочешь – не пропустишь.

– Мне тоже нравится.

Да, дизайнер из меня хороший.

Был.

– Зато не нравлюсь я, – констатирует Самсонов, облокачивается о спинку кресла и переводит всё внимание на меня. – Почему?

– Не люблю кобелей.

Честный вопрос – честный ответ. И никакого желания играть с ним в поддавки. На карту поставлено то, что впервые страшно терять – мой ребёнок и будущее, в котором Самсонов мне ни за каким чёртом не нужен.

Да и кому нужен мужчина из категории «развлеклись-разбежались»? Ведь каким бы впечатляющим Самсонов ни был, он не станет ни любящим отцом, ни заботливым мужем – ему при рождении этого не досталось. А мне достался мозг, который понимает, что этого экземпляра не исправит даже могила.

Выпрямившись, я бросаю взгляд на часы:

– У вас мало времени, Кирилл Александрович, и много дел. Так как насчёт развёртки?

– Переспать со мной нелюбовь тебе не помешала. – И этот паршивец с самой наглой ухмылкой расстёгивает пуговицу пиджака и устраивается в кресле.

Хорош, зар-раза!

Несмотря ни на что – хорош.

В тёмном, явно сшитом на заказ, костюме, с галстуком в цвет, в идеально начищенных ботинках. О чём, вообще, говорить, если одни только Самсоновские запонки выглядят круче, чем половина наших дизайн-проектов?

И вот этот вот образчик мужской сексуальности расслабленно сидит в моём кабинете, задавая глупые вопросы. С жирным таким намёком. Который мой мозг расшифровывает правильно, примерно представляя причины и следствия, только пользы в этом – ноль, потому что внутри всё равно предвкушающе екает.

Не сердце – этот орган атрофировался после тридцати лет простоя.

– Сплю я дома, – положив локти на стол и сцепив пальцы, сообщаю с язвительной усмешкой. – Вне дома я…

– Предлагаю повторить.

Как не давлюсь собственными словами – не знаю.

Повторить? Серьёзно?

Но нет, Кирилл Александрович не шутит.

Кирилл Александрович смотрит на меня и молчит. Просто молчит, в то время как мурашки дружным строем маршируют вдоль позвоночника, захватывая все остальные, жаждущие повторения, части тела.

Да, Самсонову есть что предложить.

Да, забыть об этом сложно.

И да, мой отказ в систему Самсоновских координат не входит.

– Самсонов, – ласково и с нежной улыбкой, – ты охренел?

– Я рационален, – невозмутимо, словно читает лекции по управлению финансами, отвечает он. – Работать нам, госпожа Романовская, долго, так почему бы не провести это сложное время приятно? Тем более, – подаётся вперёд всё Самсоновское эго, – что я тебя хочу, а остальное вопрос времени.

Непробиваемый! И реально обнаглевший до такой степени, что отказ кажется ему интереснее согласия.

– Хотеть невредно, – усмехнувшись, я откидываюсь на спинку стула и закидываю ногу на ногу. – Или ты думаешь, что, работая с тобой, я стану прибегать по каждому щелчку? Вернись в себя, Самсонов – эта встреча станет единственной в веренице бесконечной будущей переписки. И переписки даже не с тобой, с каким-нибудь замом по проектам, есть же у тебя такой? Или и здесь подсунешь свою безотказную как бы юриста?

– Разве желание клиента – не закон? – И мне бы ответить, на исконном русском, который матерный, но слова заканчиваются, когда Кирилл Александрович поднимается.

По-хозяйски обходя мой стол, с бездушным интересом скользнув взглядом по пресс-папье и монитору. Становясь всё ближе, пока, наконец, не разворачивает меня к себе за подлокотники офисного стула.

Заставляя дёрнуться, когда от его неаккуратного движения приоткрывается ящик с лежащим внутри тестом.