Глава 1

Поворот, коридор, ещё один. Университет насчитывает не меньше десяти корпусов, не считая корта, бассейна, спортзала и общежитий, а топографический кретинизм мешает хотя бы примерно запомнить их расположение. Обычно проблема с опозданиями решается улыбкой и извинением, но не сегодня. Ещё и Сашка задержал, а если не успеть к Глебову, не то что с первой пересдачи, а даже с третьей сдать математику не удастся.

Рывком открытая дверь и аудитория с чужой группой и чужим преподавателем. Финиш.

– Извините, – самое время паниковать.

Пара началась, я в другом конце не того здания, а Глебов обещал четвертовать за ещё одно, даже секундное, опоздание.

– Кира! – Хоффман стоит рядом.

Высокий, тёмноволосый, не намного старше меня и с такими знаниями, что наши преподаватели на него чуть ли не молятся. Сёрьёзный, ответственный и обеспеченный. Настолько, что старается это не столько скрыть, сколько не выпячивать, но мне хорошо известно что за лейбл на всех его футболках. А стоимость самых обычных на вид часов на металлическом браслете измеряется в тысячах и далеко не рублей.

– Ты не успеешь.

– Я в курсе, Хоффман, – его опека откровенно бесит.

И не только меня. Количество желающих заграбастать Гришу Хоффмана в меркантильные ручки с идеальным маникюром растёт с каждым месяцем в геометрической прогрессии и не спасает даже вечерка. Стоит ему появиться в учебном корпусе и семнадцать девчонок нашей группы готовы растаять восковыми лужами у его ног. И это не считая преподавательниц, секретарей и заведующих кафедрами, сосчитать которые не сможет даже ректор.

Увы, принципиального различия между пятью минутами опоздания и прогулом всей пары в отношении меня у Глебова не существует. Осознание заставляет обречённо выдохнуть и я сажусь на ступеньку красивой мраморной лестницы, по которой только начала спускаться.

Идея получить высшее образование забрела в мою голову прошлой весной и следующие два месяца в ход шли все доступные способы, чтобы убедить Кирилла. Начиная с интернет-сёрфинга и заканчивая бурными ночами в общей постели. В начале июля он согласился, и у меня оставалось лишь несколько дней на сдачу экзаменов и сбор документов. Невозможно. Немыслимо. Но мне удалось! И отчисляться в конце первого курса я не собираюсь даже из-за особой нелюбви преподавателя!

И это не только моё мнение. Стоит Глебову поднять на меня взгляд и голубые глаза становятся холодней шельфовых ледников. Притом, что звание худшего математика в группе принадлежит далеко не мне, и та же Малика, например, сдаёт её исключительно из-за врождённого умения списывать.

Несмотря ни на что университет стал моей отдушиной, но сейчас наваливается запоздалое чувство вины. Перед моим уходом Сашка начал капризничать и нам с Александрой Борисовной пришлось в четыре руки отрывать его от меня, и даже час спустя в моих ушах всё ещё стоит его горестный плач.

– Кир, брось! – Хоффман садится рядом, касаясь бедром моего бедра. – Глебов – нормальный мужик! Сдашь, если не с первого раза, то со второго точно! – сдать-то сдам, но для этого мне предстоит неделю, а то и две посвятить исключительно высшей математике. Вряд ли Сашка с Кириллом придут от этого в восторг!

– Ты-то что здесь делаешь? – хмыкнув, я поворачиваюсь к нему. – Тебя он с радостью примет даже за пять минут до конца пары!

Хоффман догнал меня перед самой аудиторией, одним своим появлением заставив порадоваться, что я, наконец-то, не ошиблась корпусом.

– Составляю тебе компанию, – он копирует мою позу.

– Так просто? – его глаза слишком близко.

Настолько, что впервые за девять месяцев до меня доходит, что они у него разного цвета – один зелёный, другой голубой. Красиво. Действительно красиво, и в копилку Хоффмана с предупреждающим звоном падает ещё один плюс. Моргнув, я сбрасываю наваждение. С чего вдруг меня интересуют чужие глаза?!

– Ты же знаешь, что нет, – а он приближается, широкая ладонь зарывается в распущенные волосы, взгляд касается полуоткрытых губ.

– Охренел?! – исключительно моя вина! Отталкиваю, вскакиваю, но Хоффман не делает больше попытки приблизиться, поднимаясь следом. Опасный прищур, снисходительная усмешка, руки в карманах – вот и всё, что остаётся от всеобщего любимчика. – Я замужем!

– Я в курсе, – мы стоим друг напротив друга, и если мой взгляд не обещает ему ничего хорошего, то его излучает истинно мужское самодовольство. – А ещё я знаю кто и почему подсунул тебе не то расписание.

– Знаешь, но не скажешь? – случайный почти поцелуй, моё практически согласие и резкое возвращение в реальность. Сомневаюсь, что последнее заставит Хоффмана раскрыть свои секреты.

– Почему же, – он забрасывает сумку на плечо, но на этом не успокаивается. Ещё на шаг ближе, моя у него в руках, и он бережно вешает сумку мне на плечо под моим острым немигающим взглядом. Опять слишком близко. – Ты же умная девочка, Кира! Подумай сама почему тебя так ненавидит Меркулова.

– Это твоя вина! – секундное замешательство и обвинение, которое заставляет его обернуться на последней ступени лестницы.

Меркулова – староста, а одногруппницы недолюбливают меня лишь по одной причине.

– Уверена? – под взглядом Хоффмана легко почувствовать себя идиоткой. – Люблю поплавать в бассейне, – совершенно не в тему сообщает он, засунув руки в карманы, – и Олимпиец был моим фаворитом, пока не закрылся на реконструкцию.

Впервые с начала года Хоффману удаётся сбить меня с толку.

Глава 2

– Мама! – Сашка безошибочно чувствует мой приход. Распахнув дверь, я приседаю на корточки и ловлю в объятия своего любимого мальчика. – Ты плишла совсем?

– Совсем, мой хороший, – Александра Борисовна выглядывает из кухни, с улыбкой кивает мне и возвращается к готовке. Судя по ароматам, у нас сегодня запечённое мясо с овощами.

Огромное зеркало в ванной отражает нас с сыном. Светловолосых, светлоглазых, со вздёрнутыми носами и ямочками на щеках. Ангельская внешность, идеально подходящая ему, и полностью противоположная мне. Каждый раз при взгляде на Сашку я ищу хоть что-то от Кирилла и не нахожу. Мой сын – моя совершенная копия.

Усадив его рядом с раковиной, я мою руки и слушаю его лепет. О том, как они с няней рисовали розового слона с крыльями, как в мультике. О колобке, которого в версии Александры Борисовны лиса не смогла съесть. И о накормленном супом зайце, помытом и высушенном феном.

– Как ваша учёба, Кира? Успели? – стоит нам зайти в кухню и Александра Борисовна с умилённой улыбкой оборачивается, но салат сам по себе не приготовится и она возвращается к плите.

– Всё хорошо, почти не опоздала, – с Сашкой на руках сажусь за стол и беру дольку яблока.

– Мама плишла совсем! – сообщает он няне.

– Чудесно! – все овощи в большом салатнике и она забирает сына с моих колен. – Пойдём-ка поищем нашего крылатого слона, а мама пока переоденется! – подмигнув, она несёт Сашку в детскую.

У меня не меньше получаса.

Светлая спальня впервые кажется мне пустой и холодной даже несмотря на по-летнему яркое солнце. Чёртов Хоффман со своими тайнами! Именно из-за него вместо томного наслаждения водой меня ждёт быстрый контрастный душ. Любимое домашнее платье и я занимаю кресло за столом, подогнув под себя ногу, и всё это – под аккомпанемент тревожных ударов набата в голове. Ноутбук прямо передо мной и впервые за восемь лет я собираюсь сделать то, за что обычно презираю всех книжных и киношных героинь.

Локатор – очень удобная функция. Боитесь за ребёнка-школьника? Семейный доступ решит все проблемы, отслеживая любое его перемещение даже с включенным телефоном. И не только его.

– Мама, смотли какой слон! – резко захлопываю крышку ноутбука, подхватываю сына на руки и сажу к себе на колени. – Мы его нашли!

– Вот это слон! – медленные, неповоротливые мысли не мешают рассматривать большую голубо-розовую кляксу с красиво прорисованными крыльями. До того, как устроиться няней, Александра Борисовна работала в музыкальной школе, учила детей рисовать. – Какой огромный!

– И с клыльями! – восторженно ёрзает Сашка.

– Точно! – беру его за руку и мы идём искать Александру Борисовну.

– Маме понлавился слон! С клыльями! – самодовольно заявляет Сашка, залезая на стул.

Для него уже накрыт ужин из овощей, куриного филе и компота в любимой кружке с котами из мультика.

– Конечно понравился! – она ловко, одним движением, закрепляет нагрудник и всовывает ему вилку в правую руку. – Такое чудо не может не понравится! Ешь.

– Александра Борисовна, вы можете остаться на ночь? – негромко спрашиваю у неё, пока Сашка увлечённо гоняет по тарелке запечёную морковь.

– Извините, Кира, сегодня не могу, – искренне расстраивается она, – но если вам ещё куда-то нужно, я посижу с Сашей до вашего прихода.

– Спасибо!

Местоположение Кирилла – на другом конце города от того самого Олимпийца, и мне понадобилось двадцать секунд, чтобы убедиться в правоте Хоффмана – бассейн действительно ремонтируют. С февраля.

Но мне удаётся выкинуть мысли о Кирилле из головы и вечер проходит замечательно. Мы втроём играем, рисуем и даже купаемся в четыре руки. И Сашка счастлив, ведь чаще всего с ним или я, или Александра Борисовна и почти никогда мы вместе. Потому что она подменяет меня в дни учёбы и в редкие отлучки, а остальное время мы отлично справляемся вдвоём. Читаю Сашке сказку тоже я, целую его на ночь и иду переодеваться.

– Не торопитесь, Кира, – кажется, что-то всё же отражается у меня на лице. Да и привычка уходить из дома на ночь не в моём характере.

– Я постараюсь побыстрее, – на ответную улыбку сил уже не хватает.

Я запрещаю себе думать пока жду лифт, спускаюсь в паркинг и иду к машине, но противное предчувствие плевать хочет на мои запреты.

Чёртов Хоффман!

С силой бью ладонями по рулю и пугаю сигналом возвращающуюся домой пожилую парочку. Каждому лет по семьдесят, но это не мешает им трогательно держаться за руки. Взмах рукой в качестве извинения и отчётливое понимание, что вряд ли удостоюсь такой верности.

Верность вообще понятие растяжимое. Кирилл стал моим первым и единственным мужчиной. Мы поженились через полгода после знакомства и за всё это время мне ни разу не пришло в голову обратить внимание на другого. Изменить мужу? Зачем? В нашем браке меня устраивало всё, и даже то, что временами мы ругались, сталкивались лоб в лоб. Но даже моей наивности не хватает, чтобы предположить будто Кирилл совершенно случайно оказался в простенькой гостинице на окраине города.

С парковки выруливаю решительно и с этим же настроем проезжаю через центр, останавливаясь перед обшарпанным невысоким крыльцом с говорящим названием «Надежда».

– Добрый вечер, – за стойкой симпатичный молодой парнишка. – Хотите снять номер?

– Здравствуйте, – даже сейчас мне не сойти за обманутую жертву, хотя в этот раз всё так и есть, – помогите мне, пожалуйста, – смотрю на бейдж и добавляю, – Андрей.

– Конечно, что случилось? – он – сама любезность, и я перегибаюсь через стойку, отвлекая его внимание на более приземлённые вещи. Пока ещё слишком неопытный и застенчивый взгляд всё же опускается к низкому вырезу футболки.

– Видите ли, мой молодой человек сказал, что уезжает за город, а его машина на вашей стоянке, – отпускаю на мгновение глаза, чтобы уже с робкой надеждой взглянуть на парня. – Помогите, Андрей! – выдавить слезу у меня не вышло бы при всём желании. – Я ведь с ума сойду, если не выясню!

– Но…

– Пожалуйста! – трагический шёпот на грани слышимости и он сдаётся.

– Имя, – негромко спрашивает Андрей, косясь на мои всё ещё самые несчастные глаза.

– Кирилл, – нервно прикусив губу, отвечаю ему, – тридцать три года, высокий, тёмноволосый, спортивный. На подбородке шрам размером с монету.

– Кирилл Самсонов, – то есть он ещё и номер на свою фамилию снял?! Настолько во мне уверен или считает полной идиоткой? – триста шестой номер.

– Люкс?

– Нет, – и Андрей кладёт передо мной ключи, заставив потерять дар речи – такого участия я не ожидала. Как и того, что в ответ на мой благодарный взгляд он накроет мою ладонь своей. – Он не стоит слёз такой женщины! – смущение всегда удавалось мне легко – я краснею на раз, и лишь у лифта на губах появляется злая усмешка. Олимпиец, значит?! Спасибо, Господи, что даже восемь лет назад у меня хватило ума подстраховать и себя, будущее наших предполагаемых детей!

Коридор третьего этажа полностью соответствует фасаду гостиницы – когда-то бежевые, а сейчас заметно выцветшие обои, холл с огромными кашпо и продавленными диванами, абстракции в рамках на стене. Не плохо и не хорошо. И это Кирилл! Который придирается даже к люксовым номерам пятизвёздочных отелей!

Дверь триста шестого номера ничем не отличается от других, но открывается бесшумно, без единого скрипа. Предбанник метр на полтора с зеркалом, отразившим блондинку с жёстким выражением ярких синих глаз, и стоны, в трактовке которых не ошибся бы и дурак.

Лизу я узнаю сразу. Не мешают ни томно-прикрытые глаза, ни комкающие дешёвую простынь ладони, и я прислоняюсь плечом к косяку, ожидая развязки. Кирилл трудится вовсю и сейчас его не беспокоят ни падение акций, ни набирающие обороты конкуренты. Мускулистая спина покрыта каплями пота, руки напряжены до предела, а протяжное: «Да-а!», гарантирует скорую кульминацию.