Откуда вы знаете, что когда вы отворачиваетесь, столы за вашими спинами не превращаются в кенгуру?..

Л.Б. Рассел

Глава 1. Волшебники и звёзды

Карлош Плюш часто позволял себе летать со своим зонтиком, когда шел сильный дождь и прохожие, приподняв воротники, бежали по улицам. Он мог сидеть на крыше достопримечательного дома в Лондоне, бродить по улочкам Греции, поражаться ярким зданиям Амстердама, парить над предрождественской Финляндией. Вверх, вниз, влево. Ему нравилось смотреть на города с разных точек видимости.

Одет он был, конечно, слегка экстравагантно – фиолетовый пиджак с множеством карманов, синие брюки, белая рубашка в голубую клетку, черный цилиндр. На правом плече у него висел кожаный коричневый портфель, а через левое плечо был перекинут небольшой клетчатый рюкзак, из которого торчала лейка. Хотя кто обратит внимание на то, как одет человек, если он летит по небу, держась за ручку летающего зонта?

Все люди внизу были такими важными, но многие из них даже не представляли, что за ними подсматривает этот странный человек. На его элегантном головном уборе на мгновение появилась белка, а потом юркнула обратно в какую-то дырочку. Конечно, логично предположить, что Карлош Плюш был настоящим волшебником – я думаю, дело в белке. А если серьезно, то обычные зонтики вряд ли ни с того ни с сего могут поднять с земли обычных людей, а обычные люди вряд ли могут летать по городу среди бела дня.

Некоторые из прохожих внизу останавливались и, задрав головы, смотрели на Карлоша. Дети при виде него совершенно не удивлялись, а некоторые взрослые просто не могли поверить своим глазам. Но были и те, кто совсем его не видел: есть люди, которые не могут разглядеть чудо даже в непосредственной близости от своего носа. А другие видели его, но принимали за ворону или воздушного змея: есть люди, которые любому волшебству найдут логическое объяснение, даже самое нелогичное.

Ветер трепал его волосы, но Карлош, всё так же посвистывая и пугая голубей, подлетел к дому одного из мальчиков, за жизнью которого он наблюдал в последнее время (видимо, так было нужно, ведь любой уважающий себя волшебник всегда выступает покровителем детей). По пути он снизился, чтобы подобрать с земли кленовый лист, и чуть не сбил с ног напыщенного мужчину, разинувшего рот при его появлении.

– Вы сейчас забавно выглядите, – заметил Карлош, описывая в воздухе живописный пируэт.

Пролетев несколько метров вверх, Карлош Плюш заглядывал в окна (что ему, должно быть, всегда нравилось), не забывая доставать из карманов пиджака и оставлять на некоторых подоконниках по маленькой кукле. Так он то ли хотел порадовать маленьких хозяек этих окон, то ли пытался запомнить дорогу до определенного окна. Наконец, он добрался-таки до нужного этажа.

Тёплым осенним вечером в этой маленькой комнате горел свет. Мальчик по имени Коля, живущий здесь, дремал на своей кровати. Карлош аккуратно присел на скользкий подоконник, заранее попросив прощения у своего замечательного пиджака и не менее замечательных брюк. Просунув руку в один из многочисленных карманов, он вынул оттуда горсть арбузных семечек и бросил их в скворечник на окне, сделанный из упаковки из-под кефира.

Карлош осторожно посмотрел в щель между занавесками. Волшебник искренне надеялся, что никто и никогда не застукает его в таком положении, и поэтому старался не издавать ни малейшего шороха. Да и, к тому же, не хотел будить мальчика, ведь любой мальчик, даже самый смелый, испугается, если увидит, что за его окном сидит волшебник.

Коля пошевелился. Карлош вздрогнул так, что довольно-таки больно ударился локтем. Он хотел уже обреченно выйти из своего укрытия, но понял, что мальчик не видел того, кто летает по небу – он видел сон. Наверное, ему снилось что-то волшебное и удивительное, что обычно и снится детям его возраста. Какое же это прекрасное время – детство.

«Это очень интересно», – подумал Карлош.

Что казалось ему интересным? Пожалуй, это известно только ему самому. Свободной рукой он опять залез в карман, вытащил оттуда потрепанный блокнот и открыл его. Но сообразил, что не сможет достать ручку, ведь все руки уже заняты.

Уронив, наконец, блокнот, волшебник спустился за ним вниз. Пока он летел, подбрасывал в дома все новые игрушки, а в кормушки птиц кидал арбузные семечки. Кроме того, когда Карлош пролетал мимо окон, цветы в горшках, стоящие на подоконниках, становились свежее и ярче, а подгнившие листья вмиг зеленели. Он вовремя вспомнил про окно одной милой пожилой пары и решил оставить на их подоконнике пачку печенья. Старушка, которая в этот момент как раз вязала на кухне под телевизор, посмотрела на печенье, заметила Карлоша и помахала ему.

– Волшебники сегодня летают достаточно часто, – проворчал её муж, сидящий в кресле с газетой.

Карлоша заметили ещё в нескольких окнах: брат с сестрой с другого этажа тоже помахали волшебнику, а тот подмигнул им. Женщина в домашнем халате из другого окна, суетящаяся на кухне, подняла голову и улыбнулась Карлошу. Но не во всех окнах его замечали, не во всех видели, даже если он пролетал совсем близко.

Карлош вновь вернулся к окну Коли.

– Это очень интересно, очень интересно… – пробормотал волшебник.

Он приземлился на балконе квартиры, где жил Коля, и открыл свой портфель. И тут из портфеля вылетели необычные создания. Они были похожи на людей, но совсем маленькие – размером, наверное, с ладонь. У этих человечков были тонкие черты лица, разноцветные волосы, а главное – полупрозрачные блестящие крылышки, как у стрекозы. И они все светились – так ярко, что не пришлось бы включать свет. Оказавшись на кухне, эльфы и феечки (а это были, несомненно, они) мигом двинулись кто куда: одни принялись рассматривать посуду, другие прыгнули в горшки с цветами, а пухленький эльф с веснушками и салатовыми волосами полез в сахарницу.

– Добрый вечер, – сказала розоволосая феечка эльфу с золотистыми волосами, – не считаете ли, что погода сегодня была просто прекрасной?

– Полностью с вами согласен, – ответил ей эльф с золотистыми волосами, – я нахожу её невероятно прекрасной.

– Можно потише разговаривать о погоде? – попросил Карлош. – Могут услышать в любой момент. Марисоль, Маргарита, Сюзанна, пожалуйста, обследуйте комнату и вещи мальчика. Эдвард, Лилия и Роза – а вы посторожите, чтобы его родители и бабушка с дедушкой не проснулись. И вытащите кто-нибудь Августа из сахарницы.

Розоволосая Марисоль и несколько других феечек полетели в коридор. По столу деловито пошлепал эльф с золотистыми волосами Эдвард. Август, высунувшись из сахарницы, обмочил руки в чашке с остывшим чаем. Песчинки сахара с его рук, а попав в чай, тут же превратились в маленьких рыбок. Рыбки радостно запрыгали в чашке. Август испуганно оглянулся, чтобы понять, заметил ли это сидящий на подоконнике Карлош Плюш.

– Заметил, – бодро сказал Карлош.

Марисоль, Сюзанна, Маргарита, Лилия, Роза и другие помощники волшебника приносили ему все новые тетрадки, учебники и старые детские рисунки из комнаты мальчика. А Карлош Плюш, внимательно изучал их. Так продолжалось некоторое время, пока в коридоре не раздался шорох и кто-то не включил свет. Эдвард, наполовину уже вытащивший Августа из сахарницы, замер.

Эльфы и маленькие феи мигом метнулись к Карлошу и попрыгали в его цилиндр и карманы. Волшебник заметил на столе чашку с рыбками, вздохнул и, проворчав: «В следующий раз я возьму с собой гномов», схватил её. Однако его зонт соскользнул с подоконника и начал падать. Но его быстро подхватила чья-то рука в черном пиджаке.

– Ну, здравствуй, мой друг, – сказал Бирмингем Тадеуш Карнавальский, улыбаясь Карлошу Плюшу, – пожалуй, я сегодня вовремя?

– Спасибо, друг.

Бирмингем, разумеется, тоже был волшебником – вряд ли кто-то другой мог бы сейчас находиться в воздухе напротив Карлоша Плюша. При этом Бирмингем сидел в санях алого цвета, в которые были запряжены три оленя. Хотя летающий зонт у волшебника тоже был – он лежал рядом с ним на сиденье рядом с цилиндром. Зонт был зеленого цвета, поменьше, чем у Карлоша, и с другой ручкой. И цилиндр Бирмингема тоже был меньше, а вместо портфеля у него был черный дипломат.

– Не рано ли для саней с оленями? – негромко спросил Карлош, усаживаясь рядом с Бирмингемом.

Тот хотел ответить, но на кухню зашла бабушка Коли. Волшебники притихли, а феечки и эльфы, высунувшиеся из коричневого кожаного портфеля, залезли обратно.

Взяв из рук Карлоша чашку с рыбками, Бирмингем тихо сказал:

– Ух ты, карликовые бычки. Но надо вернуть их обратно в Тихий океан, в чашке они ведь не выживут. А откуда они здесь, кстати? Магия эльфов?

– Угадал. Август.

Бирмингем и Карлош посмотрели в сторону окон Колиной квартиры.

– Ты нашел то, что искал? – спросил Бирмингем.

– Посмотрим, – улыбнулся Карлош.

– Как зовут мальчика?

– Николай Рождествин. Ему двенадцать лет, он в шестом классе.

– Ты уверен, что это он?

– Не знаю. Но мне кажется, может быть.

– Кто, кстати, рассыпал сахар? – поинтересовался Бирмингем, наблюдая за Колиной бабушкой.

– Август.

– Ясно. Ладно, давай сначала приступим к нашему первому дежурству по звёздам. А потом обсудим Колю Рождествина. Ты же не забыл про дежурство?

Бирмингем убрал покрывало, закрывавшее что-то большое на заднем сиденье. Стало ясно, что ему не терпелось показать Карлошу то, что он вёз с собой. Это был мешок, полный маленьких, вырезанных из жёлтого картона звезд, покрытых блёстками.

– Они прекрасны, – восхитился Карлош Плюш.

– Да. Просто восторг, невероятное восхищение, – сказал Бирмингем Тадеуш Карнавальский.

Надо сказать, что у Бирмингема была такая особенность речи, что он все слова произносил с обыденной интонацией, без каких-либо эмоций в голосе. Так что «просто восторг, невероятное восхищение» в его устах звучало так же, как «я сварил на завтрак овсяную кашу». Карлош Плюш уже привык к этой особенности своего друга, а раньше он не мог сдержать улыбки.

– Не могу сдержать волнение. Весь трепещу прям, – продолжил Бирмингем.

– Это оставшиеся? – спросил Карлош.

– Да, остальные уже разнесли другие дежурные волшебники по всему земному шару.

– Сделаем это прямо здесь? – предложил Карлош.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Бирмингем.

Они отлетели на некоторое расстояние от дома и полностью раскрыли мешок. И в тот же момент сотни ярких сверкающих огней вылетели оттуда. Они застыли в воздухе над волшебниками и рядом с ними – и все, кто находился в санях, в том числе животные, эльфы и маленькие феи, – все смотрели на звезды.

– Обожаю такие моменты, я счастлив, – произнёс Бирмингем Тадеуш Карнавальский – как обычно, без эмоций.

Спустя несколько минут звезды плавно двинулись в стороны: одна звезда летела в одну сторону, другая – в другую. Но все они залетали в форточки и раскрытые окна.

Карлош Плюш дотронулся до ближайшей к нему звезды. Он внимательно посмотрел на неё и понял то, что мог понять только волшебник или только тот человек, которому была нужна эта звезда.

– Эта звезда называется «Верь В Себя». И, кажется, я знаю, куда она держит путь.

Звезда двинулась в сторону окна Коли Рождествина – того самого мальчика, за которым Карлош Плюш следил особенно пристально в последнее время, и залетела в форточку. Было видно, что звезда медленно опустилась на письменный стол ребёнка и вновь стала картонной звездочкой в блёстках. Карлош и Бирмингем наблюдали, как звёзды с другими названиями улетают в другие квартиры и дома.

– Как думаешь, дети находят наши звезды? – задумчиво спросил Бирмингем, когда последняя звездочка скрылась и снова стало темно, – и они понимают названия звезд?

– Не волнуйся, мой друг, – сказал Карлош Плюш, – я думаю, каждый ребенок знает, как называется его звезда.

Карлош Плюш улыбнулся и поправил свой цилиндр, а Бирмингем Тадеуш Карнавальский поправил свой. И летающие сани двинулись в путь над ночным городом.

***

Спустя некоторое время Бирмингем спросил:

– Но если Коля Рождествин не очень уверен в себе, почему ты думаешь, что он справится?

Карлош не успел ему ответить – сани резко дёрнулись при повороте.

– Ох! Смотрите, пожалуйста, на дорогу! – крикнул рождественский эльф, сидящий в санях позади них.

– Ой, Артур Трусишка, это ты? Привет, – весело сказал Карлош. – Я тебя не заметил.

– Ещё бы, – пробормотал Артур Трусишка. – Я пытался притвориться мешком с подарками в страхе, что мы опять впутаемся в какие-нибудь приключения.

Он не был похож на крохотных эльфов и феечек, которые любили прятаться в цилиндрах и карманах волшебников – это был настоящий рождественский эльф, который ростом по колено Карлоша. Но только очень пугливый. Артур сидел, одной рукой вцепившись в сани, а другой – придерживая мешочек с имбирным и сырным печеньем, привязанный к его поясу.

Тут раздалась мелодия – одна из светлых новогодних мелодий, звучащих в домах людей во время зимних праздников.

– У вас звонит зеркало, – быстро сказал эльф и перед Карлошу обычное карманное круглое зеркальце.

Карлош открыл его.

– Алло, – жизнерадостно ответил прямо в стекло.

В зеркале отобразилась пожилая фея Лютенция Кареглаз, а за её головой виднелась её кухня. Лютенция, конечно, тоже не была крохотной феечкой – выглядела как обычная бабушка ростом со всех обычных бабушек, любящих вязать носки и печь очень вкусные пироги с картошкой и малиновым вареньем.

– Мальчики, почему вы не пришли на ужин? Пироги остывают, – строго произнесла она.

И в этом была вся Лютенция. Дело в том, что в волшебном мире феи приглядывают за волшебниками. И даже если волшебники уже давно выросли, те не перестают их опекать. Лютенция вела себя так, будто была бабушкой Карлоша и Бирмингема – несмотря на то, что у неё на самом деле были две настоящих внучки.

Волшебники не успели ничего ответить, поскольку на их пути внезапно нарисовался огромный магазин игрушек, и саням пришлось резко развернуться в сторону.

– Что там у вас творится? Вы опять взяли с собой Артура Трусишку? – всплеснула руками Лютенция.

– Ох, – испуганно произнес эльф при новом развороте.

– Хотя нет, точнее можно сказать так: «Вы опять взяли с собой Артура Трусишку», – подытожила госпожа Кареглаз. – Чем вы занимались, позвольте спросить? Вы должны были только дежурить по звёздам.

– Мы ещё присматривали за Колей Рождествиным, – поспешно объяснил Карлош. – Мне кажется, он вполне подойдёт. У него отличная фантазия, он дружелюбный и добрый. И у него прекрасное чувство юмора, что тоже немаловажно. Я чувствую некую связь между нами.

– Ты же сказал, что он не уверен в себе, – пробормотал Бирмингем. – К тому же Новый год и Рождество уже совсем скоро, а он ещё не…

– У него еще есть время, – жизнерадостно сообщил Карлош. Он помолчал и продолжил. – И знаете, у него трое лучших друзей. Возможно, они тоже нам подойдут. Для тебя тоже может найтись работка, Бирмингем!

– Это же просто чудесно! – воскликнула в зеркале госпожа Кареглаз.

– Не знаю, Карлош, я сомневаюсь, – сказал Бирмингем. – Мне кажется, я еще не готов общаться с детьми. Знаешь, я всегда нормально реагировал, когда ты предлагал спуститься в логово дракона или снежного человека. Но школа и дети, Карлош… Это ведь гораздо опаснее.

Тут им резко пришлось спустить сани вниз.

– Это ерунда, Бирмингем, – отмахнулся Карлош. – В школе нет ничего страшного. Если что-то пойдет не так, ты всегда можешь просто запереться в классе и громко звать на помощь. Меня беспокоит другое – мне кажется, о существовании этих детей знаем не только мы.

– Как это? – хором спросили Бирмингем и Лютенция.

– Мне кажется, за ними ещё кто-то следит, – серьёзно сказал Карлош. – Я видел недавно у школы чёрного пса с красными глазами – он не был похож на обычную собаку и словно наблюдал за детьми. Клянусь, Бирмингем, я редко видел в своей жизни что-то более страшное.

Бирмингема передёрнуло, а Лютенция нахмурилась.

– Может, это была всё-таки обычная собака, дорогой? – спросила она.

– Думаю, нет, – помотал головой Карлош. – Было что-то сверхъестественное во всём её виде. Обычные собаки так не выглядят.

– Может, это был чей-то оживший ночной кошмар? – предположил Бирмингем. – Ты же знаешь, что такое бывает. Особенно у детей. Особенно по понедельникам.

– Ночные кошмары всё-таки бестелесные. А пёс выглядел материальным.

– Это могло быть выдуманное животное какого-нибудь ребёнка с большой фантазией, – с надеждой сказал Артур Трусишка.

– Вряд ли. Мне показалось, что он именно следил за детьми, – ответил Карлош. – И у меня плохое предчувствие – правая пятка постоянно чешется. А вы знаете, что она чешется только к очень плохим событиям. Что-то надвигается, друзья, что-то очень серьёзное.

– Ну, раз пятка, то ладно, – пробормотал Бирмингем.

– У меня есть план, – возвестил Карлош. – Мы узнаем, что это был за пёс, если попробуем… Ой, смотрите, дерево прямо у нас на пути.

– Ладно, Карлош, расскажешь свой план у меня дома, пироги уже стынут, – сказала Лютенция. – Жаль, что я не смогла испечь еще сырного печенья: кастрюля с тестом внезапно пропала. Я уже вызвала в дом сыщика Феладиума Скорнелли. Но думаю, что это проделки рождественских эльфов…

– Мы уже летим, – сказал Карлош и посмотрел на своего друга. – Бирмингем, тебе не кажется, что не хватает снега?

– О нет, я знаю этот взгляд, – проговорил Бирмингем.

– Дружище, надеюсь, это было сказано с оптимизмом. Не будем ждать чудес – будем делать их самостоятельно.

– Никуда без чудес и приключений, – с мрачным видом произнёс Бирмингем.

Карлош достал из своего рюкзака маленький сувенир – стеклянный шар с миниатюрной елочкой и снегом. Волшебник, направив летящие сани повыше, поднял руку со стеклянным шаром над городом и два раза слегка тряхнул его, будто два раза позвонил в колокольчик. И тут произошло настоящее чудо: снег внутри шара взмыл вверх и медленно опустился на елочку, а над городом в этот же миг опустились настоящие снежные хлопья. Карлош Плюш на несколько мгновений сбавил скорость и подставил ладонь снежинкам.

Волшебники бросили немного печенья худенькому старичку внизу, сумевшему их увидеть, оставили немного выпечки на подоконниках в домах. В одном парке деревья были украшены гирляндами, которые складывались в больших оленей и красиво светились в темноте. Карлош поправил свой цилиндр и посмотрел на них – тотчас животные, сложенные из гирлянд, ожили и побежали в небе за санями.

Теперь никто бы уже и не сказал, что за Колиным окном совсем недавно были волшебники. Где-то в Польше, в Нидерландах или в Испании, возможно, видели через некоторое время двух людей с несколькими удивительными существами, пролетающих мимо с бешеной скоростью, осторожно сворачивающих на виражах и улыбающихся случайно увидевшим их прохожим.

***