Глава 1

Моя планета – отныне собственность проклятого Императора. А сама я, кажется, доживаю на ней последние дни своей жизни! Потому что беды сыплются на мою рыжую голову, ну просто как из рога изобилия… Бандиты в который раз громят мою мастерскую, повстанцы буквально держат нож у моего горла, где-то в подворотне бродит маньяк, а этот чёртов имперец преследует меня на каждом шагу! Ну и как в такой ситуации заниматься бизнесом, растить младшую сестрёнку и готовить диверсию против захватчиков?

Есть лишь один выход – как-то избавиться от треклятого имперца. Но как это сделать, если он лучший в мире убийца и к тому же решил сделать меня своей наложницей?

Глава 1

Тихое жужжание машинки для стрижки заставляло сердце сжиматься в груди. Алые пряди, невесомыми пёрышками, падали на мои старые боты; грязный бетонный пол вокруг словно заволокло огненным маревом.

Волос было так много, всё вокруг было в них! А, казалось бы, коса у моей сестры была лишь до плеч… была.

Пока Эво́н не видела, я давила в себе слёзы. Пыталась превращать их в злость на суеверных сволочей, из-за которых пришлось идти на крайние меры. А когда Эв оборачивалась ко мне, старалась улыбаться.

Ободряюще, уверенно. Как и должна была любая старшая сестра на моём месте. Но кто бы знал, как тяжело мне это давалось! Осознание, что все беды в моей жизни из-за них… из-за этих обезумивших от своей безнаказанности тварей. И что все жертвы могут быть тщетны, а нас с сестрой всё равно раскроют и разлучат… Ах! Разве можно было справиться с такими сильными эмоциями, не разгромив всё вокруг с криками и слезами?

Но я молчала.

У нас ещё был шанс потянуть время. На Отеро́те своих захватчикам никто не сдавал, а редких предателей местные карали страшнее, чем имперцы террористов. Лишь бы не попасться на глаза каким-нибудь патрульным или торговцам живым товаром…

Размышляя об этом, я улыбалась через силу и… снова, и снова проводила жужжащей машинкой по маленькой смышлёной головке.

– И ничего не страшно. – Уверенно заявила сестра, как только я закончила.

Тонкие, маленькие пальчики как-то странно, совсем по-взрослому огладили очень короткий ёжик волос. Назад и вперёд, смахивая мелкие состриженные волоски.

На мою улыбчивую одиннадцатилетку из тёмного треснувшего зеркала смотрел сейчас какой-то смурной тощий мальчишка. Но вот, она улыбнулась…

И я тоже, снова узнав в нём своё беззаботное чудо.

– Ну как? Не видно, что рыжие?

Я отошла в сторону и прикинула, так и эдак подсветив её причёску яркой лампой.

Волосы у Эв были ещё тонкими и мягкими. Скорее пушок, а не волосы. В общем, не как у меня. Женская кровь у неё ещё не пошла, и гормоны не успели взять своё. Возможно, у моей сестры есть год… Или даже два в безопасности, прежде чем придётся придумать что-то новое.

– Нет. Скорее русые. Если будешь днём без платка бегать, то ещё и выгорят на солнце. Вообще, блондинкой станешь.

Я улыбнулась ей и тоже провела рукой по бархатистому ёжику – это было приятно. Словно против шерсти погладить пустынного кота.

Мои же после стрижки наверняка будут стоять колом. Да и брить придётся под ноль – слишком ярок мой натуральный цвет, в отличие от сестринского. А красить дорого. Очень дорого. У нас с Эвон таких денег нет.

Разве что, раздобыть где-то отработанную афто́нку… простую афто́нную кислоту – её паром выбеливают ткани и шерсть. Если знать как, с её помощью можно было бы надолго лишить мои волосы пигмента. Никто бы даже не догадался, что я не натуральная блондинка! Вот только где бы её достать…

Сестра отошла от зеркала, а я села вместо неё на стул перед ним и посмотрела на своё отражение.

Похудела. Сильно. Давно я не смотрела на себя, наверно с самого вторжения – острые плечи выпирают, комбинезон болтается. Щёки ввалились, лицо стало уже. Из-за этого губы и глаза теперь казались ещё больше прежнего, словно не свои, а модифицированные. Ха-ха… Прям как у модниц с Дуа́на, которые за такие метаморфозы отдают бешеные деньги! А всего-то и надо было, что пережить войну, питаясь, где и чем придётся…

От излишней слащавости мою внешность спасали только мой прямой нос с маленькой, едва заметной горбинкой, и пара тонких белёсых шрамов на левой скуле. Они остались на память о моей первой самостоятельной попытке починить лопасти на сельхозплатформе.

Кто-то сказал бы, что они портят передавшуюся мне от мамы красоту. Но и нашей маме, и мне, от той красоты в придачу достались одни только неприятности.

Так что, к ба́згулам! К базгулам всё! И длинные рыжие волосы, тоже к базгулам! Сплошные неудобства от них – мыть, расчёсывать, а потом ещё попробуй убери во что-то кроме шишки на затылке. Ведь даже из косы выбиваются, такие они непослушные.

И всё же, стоило мне поднять машинку над головой – рука дрогнула.

Мамины. Именно из-за них, я была так на неё похожа. Отчего-то именно сейчас так отчётливо вспомнилось, как Эв впервые сказала мне об этом.

Когда сгорел наш дом и не осталось ни одной фотографии родителей, сестрёнка обняла меня и попросила не плакать. Сказала, что ей для того, чтобы вспомнить, как выглядела мама, достаточно будет распустить мои волосы и посмотреть на меня.

И я больше не плакала при ней. Никогда.

Глава 2

Да, да… Вот так они это и делают…

Вначале уничтожают все, что нам дорого, а потом заставляют нас самих, собственными руками избавляться от того, что осталось. Из-за страха потерять последнее – свою жизнь. Но так ли она ценна, если по итогу в ней не останется ничего из того, что её наполняло?

– Да чтоб они все сдохли…

Я решительно подняла машинку над головой, но Эвон поймала мою руку и не позволила срезать первую прядь.

– Не надо, Мо́ра. У меня всё равно короткие были, а у тебя… Может, лучше краску купим?

Я фыркнула, выразив этим своё отношение к её предложению.

– Да, знаю я, что денег мало… А давай папин моцик на разборку продадим? Всё равно его уже не починить.

Я посмотрела на сестрёнку, грустной песчаной мышкой замершую рядом, с мольбой в глазах, и не смогла сопротивляться желанию прижать её к себе крепко-крепко. И даже чуть-чуть придушить от большой любви.

– Нет, не будем ничего продавать. Даже моцик… тем более моцик! И так уже все продали. А если и продадим, то точно не ради такой глупости.

– Но это не глупость! – возмутился ребёнок, – Я не хочу… чтобы ты менялась. Только не из-за них. Ты же такая красивая! Как мама…

Я улыбнулась и провела рукой по бархатному ёжику на её голове. Это было приятно. Кажется, теперь я часто буду так делать. Может, и со своими волосами тоже.

– Это не из-за них, Эв. А ради нас. Все знают про глупое имперское суеверие. Вот скажи, зачем нам с тобой так рисковать?

Эвон задумалась на мгновение и ответила, глядя мне прямо в глаза, своим полным детской искренности взглядом:

– Чтобы доказать себе, что они не победили нас. Ты же сама всегда говоришь, что ломается только то, что готово быть сломанным. Я – не готова.

Я шумно выдохнула и на секунду подняла взгляд к окну в скошенном потолке, позволив первым рассветным лучам ослепить меня. Почему-то одновременно хотелось плакать и смеяться. Но плакать было никак нельзя. Только не при Эв. Мои слёзы были лишь для меня. А ей, чтобы жить без страха, нужно было как можно чаще видеть мою улыбку.

Я должна оставаться сильной ради неё. Чтобы Эвон знала, что любые невзгоды нам по плечу. Чтобы выросла сильной духом… а не сломленной, как многие люди вокруг.

– Это папины слова, а не мои, но… разве же это поражение? Это просто волосы, мышка.

Эв нахмурилась и высоко вздёрнула нос.

– Для меня да, а для тебя – нет. Я ещё мелкая, мне всё равно. Ви́ру и Дэ́лли родители тоже налысо побрили. Только из-за вашей, которыми их Мэл заразил. И никто не смеялся! Значит, и надо мной не будут. А ты – женщина. – Сказала она как-то уж слишком серьезно. – Красивые длинные волосы – главное украшение женщины, так мама говорила. Мы же не аркелиа́нки, чтобы лысыми ходить!

– Пфф… пережиток прошлого! Я тебя уверяю, сейчас все как аркелианки ходить будут. Даже Калео́па.

Видимо, во всех красках представив себе нашу главную красавицу поселения с обритой налысо головой, Эвон скептически фыркнула. Один в один, как я! Набралась ведь у меня плохого, маленькая повторюшка…

– Мама так говорила.

Сказала сестрёнка с нажимом и одним ловким движением выхватила машинку из моей руки.

– Эй!

– Значит, так и есть.

Отвернулась и пошла прочь, давая понять, что вопрос закрыт. Нет, ну просто точь-в-точь я, когда запрещаю ей что-то!

То было одновременно мило и возмутительно, но всё-таки заставило меня сдаться.

Проворчав себе под нос, что если не сейчас, то потом всё равно придётся сбрить, я привычным движением убрала волосы в пучок и сверху повязала цветастый платок на аркелианский манер, узлом вперёд. Посмотрела на себя в зеркало и вздохнула.

В таком виде, с тюрбаном на голове и в широком отцовском комбинезоне, меня, в общем-то, можно было принять за парня. Может, и правда, не стоит бриться налысо?

Я оценивающе пробежалась взглядом по своей фигуре и лицу. Регулярная изнурительная работа в мастерской сделали моё тело жилистым. Из-за худобы и комбинезона не по размеру, грудь особо не выделялась под одеждой. Пожалуй, если сменить женский платок на мужскую чалму какого-нибудь неброского цвета, и поучиться ходить, не пружиня и не виляя бёдрами, сойду за смазливого аркелианского паренька. Можно ещё усы сделать из какого-нибудь имитированного меха и вообще будет не распознать! Возможно, это решит мою проблему? С аркелианцами все предпочитают не связываться. Они, конечно, исполнительные работники, но во всём остальном на голову отбитые фанатики своего Великого Пастуха Бескрайних Пустошей!

На глаза попалась баночка с ваксой, которой я вчера натирала кожаные декоративные вставки в отремонтированном гелиопланере. Здесь же, на столе, раскрытым, валялся и набор с кисточками для реставрационных работ, самых разных размеров и форм. Вакса и кисточки… На ум пришла дурацкая мысль, но почему бы и нет? Соблазн, так или иначе, остаться собой был так силён!

Закусив губу от напряжения, я осторожно закрасила свои рыжие брови чёрной ваксой. Получилось, конечно, не очень натурально, но зато от опасной рыжины в моей внешности не осталось и следа.

Придирчиво взглянув в зеркало ещё раз, я решила оставить всё как есть.

За мансардным окном над моей головой жарко разгорался рассвет. Времени на долгие раздумья над тем, стоит ли всё же обрить голову, у меня просто не осталось. Потому я отложила принятие этого решения на потом и взялась за щётку.

Сонное утро подходило к концу, и нужно было привести мастерскую в порядок перед открытием. Скоро должны были подтянуться первые клиенты, и я не могла позволить себе начать работу позже.

У нас с Эвон каждый соль был на счету.