За моей спиной раздался характерный звук закрываемой на ключ дверь. А вот это по-настоящему обидно! Если пообещала, что не буду, значит, не буду делать глупостей. И не надо закрывать меня на ключ, как нашкодившего ребёнка!

Надув губы, я плюхнулась на кровать и поджала ноги. Не высидев и пяти минут, встала с постели и прошлась по комнате. Она оказалась небольшой, как и все каюты на кораблях для экономии места, но уютной.

Справа от двери стоял книжный шкаф, полки которого были пусты. Предполагалось, что владелец комнаты сам их заставит на свой вкус. Дальше у окна, в углу, расположился прибитый к полу стол и складной стул с тонкими железными ножками. Свет в каюту проникал через большое витражное окно и расписал пол разноцветным рисунком. У противоположной стены кровать и тумбочка. Тоже прибитые, чтобы во время бури или урагана не причинили никому вреда. У левой стены находилась дверь в ванную комнату и гальюн, а следом за ней поставили шкаф для одежды.

Не дворцовые покои, но сойдёт. Хотя в бабушкином доме в Драгхваре обстановка была ещё скуднее.

Кстати, о сундуках. Они стояли в центре каюты. Подошла к первому, откинула крышку и принялась раскладывать вещи по полкам. Я скинула сюртук и повесила его на плечики в шкаф. Сразу стало удобнее двигаться. И не так жарко. Пока складывала бельё, подивилась его количеству. Бабушка все мои вещи умудрилась упаковать в эти сундуки? Когда с нижним бельём было покончено, настала очередь верхней одежды. Из того, что можно надеть в походе, было только три наряда, всё остальное – платья, с пышными юбками, из дорогих тканей. В таких только на балах появляться, а не на корабле расхаживать. Если бы Рэйнер увидел меня в одном из таких платьев и на летяге, то сегодняшнее поведение он принял бы за образцовое. В моём воображении живо предстала эта картина, и я расхохоталась.

Смех оборвал громкий противный сигнал тревоги. Эту сирену использовали только в одном случае – когда предупреждали о надвигающейся буре. Я тут же бросилась к окну. На горизонте сгущались тучи, сверкали молнии. Кое-где появлялись круговые завихрения. Стремительно темнело. Шторма не миновать!

Так вот почему Нессельфольде говорил об изменении строя кораблей и так был зол! Если приближался ураган, никто в здравом уме не встанет на летягу. Даже воздушники. Потоки воздуха становились малоуправляемыми – против силы природы человеку не устоять. Никто не хотел умирать.

Достала из второго сундука ворох разноцветного тряпья и сунула его в шкаф. Открыла третий, быстро перекидала обувь в шкаф и захлопнула дверцу. Защёлкнула её, чтобы случайно не открылась и вещи не разлетелись по всей каюте. Освободившиеся сундуки по очереди перетащила в ванную комнату. В неё тоже закрыла дверь на ключ. Так сундуки не вылетят из неё. Во время урагана вся неприкреплённая мебель к полу будет летать по каюте, что чревато травмами для меня.

Корабль пошатнулся. Началось соединение воздушных судов. Местами скрепления становились в таких случаях крылья. Крылья накладывались друг на друга и скреплялись магией, которую не могла разорвать неподвластная стихия. Сначала выстраивался один ряд таких кораблей. Это был основной ряд, самый длинный. Затем впереди и сзади к нему пристраивались другие суда. Они заходили в пространство между кораблями, упирались носами в крылья и точно также скрепляли свои. И так выстраивались корабли до тех пор, пока все не займут свои места. Получалось что-то в виде шахматной доски, где черными клетками выступали корабли, а белыми – их крылья.

После этого воздушники при помощи элементалистов образовывали новый кокон, охватывающий все корабли. Только они оставались на палубах. Всем остальным предписывалось удалиться в каюты и занять такие места, чтобы во время качки не пострадать, например, устроиться в каком-нибудь углу и крепко держаться за мебель, а лучше всего лечь на кровать и пристегнуть себя к ней ремнями. Именно поэтому на воздушных кораблях старались абсолютно всё прибить и прикрепить.

Затем начиналось самое страшное: скрепленная между собой флотилия оказывалась в эпицентре урагана. Чего только не происходило с кораблями и людьми внутри них! Мощь стихии могла с лёгкостью перевернуть строй судов. И только благодаря крепкому сцеплению, все они держались вместе. Если люди не успевали зацепиться за что-нибудь, то их швыряло по всему помещению. Обычно после такого несчастные погибали.

Можно, конечно, опустить корабли вниз, но кто даст гарантии, что там, на земле, не будет такой же бури? Кроме того, когда суда находились в связке, у них больше шансов остаться невредимыми, потому что они не бьются друг об друга, нанося урон обшивке, мачтам и крыльям. А ещё можно было бы уйти в сторону от шторма. Тогда пришлось бы отклониться от намеченного курса, потратить больше времени. И никто не отменял того, что циклон быстро минует эту территорию.

Я бросилась на постель и стала искать ремни. Свет мне для этого не нужен был, и я радовалась, что теперь не пришлось судорожно бегать и гасить магические свечи. Если их зажечь, то ничто их не сможет потушить. В условиях непогоды эта их особенность могла стать источником пожара.

Когда корабль снова качнулся, я уже в пятый раз обыскивала кровать на наличие упомянутых предметов. Ничего!

Судно сильно тряхнуло. Я упала на живот. Хорошо, что на кровать, а то не избежала бы синяков. «Рыжая Бестия» накренилась. Тут же я крепко ухватилась за края постели руками и ногами и прижалась к ней. Благо она не была широкой!

Раздался грохот. Скосила глаза. Стул упал. Я совсем забыла про него! Ну, стул, это не стол, как-нибудь переживу этот ураган.

Слышно стало, как за окном буйствовала стихия: выл ветер, гром грохотал совсем рядом, сверкали молнии, озаряя короткими вспышками света тёмное небо. Буря усиливалась, и корабль качало сильнее и сильнее. В какой-то момент мы перевернулись. Сердце пропустило удар. Мимо меня пролетел стул. В ушах застучало так, что перекрыло шум урагана.

Миг, и судно снова вернулось в нормальное положение. И только тогда я поняла, что задержала дыхание, и с облегчением выдохнула.

Рано!

Если в прошлый раз нас переворачивало справа налево, то в этот раз вперёд и назад. Стул ударился об левую ногу. Я вскрикнула и убрала её, что стало роковой ошибкой. Нас перевернуло вверх, но назад не опустило. Я зависла, пытаясь вернуть ногу в исходное положение, но никак не получалось. От активных движений правая нога тоже соскользнула. Я повисла на широко расставленных руках. Тело задеревенело. Ужас ледяными щупальцами пополз по коже. Если отпущу, то мало того, что упаду, так ещё и превращусь в отбивную.

Хоть бы опустились! Но нет, началась болтанка. Меня кидало из стороны в сторону. К усталости в руках прибавилась и тошнота, подкатывающая к самому горлу. Я цеплялась за края кровати, как за соломинку. На пальцах уже ободрала ногти до крови, из-за которой всё труднее и труднее было удержаться. Руки соскальзывали.

Этот момент словно предчувствовала, поэтому целенаправленно разжала руки и упала на потолок. Не сделай я это сейчас, то упала бы на шкаф, и не факт, что не сломала бы себе что-нибудь. Хорошо, что комнаты на кораблях не высокие.

Только я выпрямилась, растирая затёкшие руки, как «Рыжая Бестия» стала наклоняться. Сразу же отбежала на середину комнаты, где меньше было мебели. Глаза давно уже привыкли к мраку, и мне не нужен был свет, чтобы различать очертания предметов, окружавших меня. И приготовилась к долгому забегу с препятствиями.

И он таки начался!

Вместе со мной метался по комнате неубранный стул. Иногда мне приходилось перескакивать и через него. Уже спустя пять минут дыхание прерывалось, лёгкие раздирало от нехватки воздуха, и на теле прибавилось синяков.

Нас мотало в разные стороны: вверх, вниз, вправо, влево, – и ни на секунду не останавливались. Мы находились в эпицентре бури, потому что крутить нас могло только там. Сначала я старалась не топтать мебель, но слишком быстро устала прыгать, поэтому смело наступала на неё. Главное не упасть! Пару раз даже протопталась по окну. Хорошо, что оно витражное и укреплено защитным заклинанием.

Знала я об устройстве безопасности на корабле, потому что это был один из редких случаев, когда меня допустили на совещание с королевой. Мама выслушивала доклад об улучшении воздушных судов.

Продержаться бы ещё немного!

Под ноги попал стул, и я полетела кувырком и больно ударилась боком об угол. Об угол чего так и не увидела, потому что нас снова завертело. Из-за того, что подняться я попросту не успела, то и меня швыряло за компанию со стулом. Иногда мне удавалось сгруппироваться, и тогда удары не выходили сильно болезненными. Ещё одно падение на уже пострадавший бок, и послышался противный хруст ломаемых рёбер.

Теперь каждое движение и соприкосновение с любой поверхностью приносило нестерпимую боль. Чтобы хоть как-то уменьшить болезненные ощущения, свернулась калачиком, голову втянула и закрыла её руками. Губы искусала кровь, сдерживая крики. Их всё равно никто не услышит. Снаружи свирепствовала стихия.

Корабль перевернулся в последний раз, принял своё исходное положение и замер. Вместе с ним замерла, затаив дыхание, и я. Ветер всё ещё шумел за окном, но страшная качка прекратилась. Буря стихала, а мы миновали её центр.

Постанывая от полученных травм, я поднялась с пола. Разогнуться даже не думала. Слишком сильно болели рёбра. Руки и ноги подрагивали от множественных ушибов. Слава Единому, больше ничего не сломано!

С большим сожалением взглянула на кровать. Если лягу, то предамся унынию и буду жалеть себя. Лучше уж стонать от боли и действовать. Взгляд зацепился за стул. Он валялся на середине комнаты. Медленно подошла к нему и, кряхтя, наклонилась, чтобы поднять.

Корабль ухнул вниз. Я ощутила, как пол ушёл из-под ног, а меня саму прижало к потолку. Стул последовал за мной. Протянула руку, поморщилась от боли в боку, схватила стул. И тут судно взмыло вверх.

Всей тяжестью своего тела грудью я упала на тонкую железную ножку стула. Противный хруст костей. Вместо крика у меня вырвался тихий хрип. Стало трудно дышать. Казалось, что я захлёбывалась. Больно! Руками упёрлась в пол, но подняться не осталось сил. Сердцем чувствовала прикосновение холодного металла. Тягучая горячая кровь толчками выливалась изо рта.

Вот до чего доводит легкомысленность!

– Р-рэй, – одними губами прошептала я, истратив последний вздох на имя любимого.

Сердце больше не билось. В глазах и без того тёмный мир почернел. Я перестала чувствовать боль, слышать шум ветра. Это конец!