Глава 1: Пыль и шепот

Песок пел под ногами Лукаса – хриплую, бесконечную песню, что вплеталась в порывы ветра, гнавшего его сквозь пустыню. Барханы поднимались вокруг, словно застывшие волны золотого моря, а солнце, тяжелое и багровое, тонуло за краем мира, растекаясь кровью по горизонту. Его тень вытянулась длинной нитью, дрожащей на песке, пока он шагал, упрямый, как корень, что пробивает камень. Рюкзак, пропитанный пылью и потом, давил на плечи, но Лукас не замечал усталости. Внутри него горел огонь – тот самый, что зажгли слухи о храме, спрятанном где-то среди этих дюн. Старики в тавернах, с глазами, мутными от вина, шептались о нем, будто о призраке: то ли мираж, то ли проклятье. Лукас не верил в сказки, но верил в свои ноги, в свои руки, в чутье, что вело его сюда.

Небо уже ткало покрывало сумерек, звезды проступали робкими искрами, когда он заметил отблеск. Не мираж, не обман уставших глаз – что-то острое, холодное, металлическое выглядывало из песка, словно кость давно забытого зверя. Сердце Лукаса дрогнуло, как струна, натянутая до предела. Он сбросил рюкзак, рухнул на колени, и песок обнял его, теплый и жадный. Пальцы, обожженные солнцем, вгрызлись в дюну, разгребая её с трепетом, будто он искал не просто вещь, а ответ. И вот оно – холодное, гладкое, чужое. Куб, маленький, как сердце птицы, лежал в его ладонях, отражая последние лучи заката. Его поверхность струилась письменами – древними, текучими, словно реки высохших миров. Символы дрожали под взглядом, или это тени играли с его разумом? Лукас провел пальцем по одному из них, и кожа ответила легким уколом, будто куб был живым.

– Кто тебя оставил здесь? – выдохнул он, и голос его утонул в шорохе ветра. Песок кружился вокруг, словно любопытный дух, а куб ответил не словами, а дрожью – низкой, глубокой, что пробралась под кожу и заставила волосы на затылке встать дыбом. Лукас поднял его к свету, и мир качнулся. Из пустоты родилась линия – сияющий шрам, разрезавший ткань реальности. Она пульсировала, росла, раскрываясь в мерцающий овал, за которым клубилась тьма – живая, манящая, как дыхание неведомого. Песок замер, ветер стих, и только сердце Лукаса стучало, отбивая ритм этому чуду.

Он не был мечтателем. Его жизнь – это карты, выцветшие от времени, компасы, что скрипят ржавчиной, и дороги, что пахнут пылью. Чудеса? Нет, он их не искал. Но теперь перед ним горел разлом – не просто путь, а вызов, обещание, шепот судьбы. Лукас сжал куб, чувствуя, как холод металла течет в его вены. Шаг назад? Это не про него. Он выдохнул, песок хрустнул под ботинками, и он шагнул в сияние, оставляя пустыню шептаться с ветром о том, что видел этот вечер. За его спиной дюны молчали, храня тайну, а впереди ждал первый горизонт – неизведанный, как сон, что не отпускает до утра.

Глава 2: Первый горизонт

Свет портала угас за спиной Лукаса, словно свеча, задутая резким ветром, и пустыня растворилась в тишине. Его ноги коснулись мягкой, влажной земли, а воздух ворвался в легкие – густой, сладкий, пропитанный ароматом цветов и трав, каких он не знал. Глаза, привыкшие к сухой желтизне песка, медленно открылись навстречу новому миру. Джунгли обступили его – живые, шепчущие, с листвой цвета индиго и стволами, что изгибались, как танцоры в забытом ритуале. Небо над головой пылало фиолетовым, глубоким, как океан перед штормом, и солнце – нет, два солнца – висели в нем, малое и большое, бросая двойные тени на землю. Лукас замер, сжимая куб в руке, и сердце его заколотилось, будто хотело вырваться из груди и побежать вперед, туда, где шелест листвы сливался с пением невидимых птиц.

Он сделал шаг, и под ногами хрустнула ветка, ломкая, как стекло. Звук разнесся эхом, и джунгли ответили – не угрозой, а любопытством. С ветвей спрыгнуло существо, легкое, как тень облака. Оно парило перед Лукасом на крыльях, сотканных из света, – то ли птица, то ли дух, с глазами, что сияли, как осколки звезд. Его голос, высокий и мелодичный, вплелся в воздух, будто нить в ткань:

– Ты пришел с ключом, странник. Пять горизонтов ждут, но не все откроют тебе объятия. Первый – это я. Спроси, и я отвечу. Ищи, и я укажу.

Лукас моргнул, пытаясь осознать, что перед ним – разум или иллюзия. Куб в его ладони дрогнул, словно подтверждая слова крылатого. Он сглотнул пересохшим горлом и выдавил:

– Где я? И что это за место?

Существо закружилось в воздухе, оставляя за собой шлейф искр.

– Первый горизонт, – пропело оно. – Мир начала, где всё живое помнит о первом шаге. Твой ключ открыл дверь, но путь – это испытание. Найди реку, что течет вверх, и она выведет тебя дальше. Но берегись: джунгли любят путать следы.

Лукас стиснул зубы. Загадки? Он ненавидел загадки. Его мир – это прямые линии, измеренные шаги, а не танцы с тенями и словами. Но выбора не было. Он кивнул, и существо растаяло в листве, оставив за собой смех, похожий на звон колокольчиков. Джунгли сомкнулись вокруг, и Лукас двинулся вперед, раздвигая лианы, что цеплялись за его одежду, словно руки.

Шаги его тонули в мягкой земле, а звуки – шорохи, треск, далекий рев – плели сеть вокруг. Он шел час, может, два, пока не услышал журчание. Река – но не такая, как он знал. Вода текла вверх, к небу, извиваясь меж камней, будто нить, что тянет неведомый ткач. Лукас подошел ближе, и куб в его руке засветился, отражая блеск реки. Символы на нем шевельнулись, складываясь в узор, похожий на стрелку. Он поднял взгляд – там, где река касалась неба, воздух дрогнул, рождая новый портал.

– Первый шаг, – прошептал Лукас, чувствуя, как пот стекает по виску. Он не знал, что ждет впереди, но отступать было поздно. Куб пел в его руке, джунгли провожали его взглядом тысяч глаз, а два солнца смотрели сверху, равнодушные и вечные. Лукас шагнул в сияние, и первый горизонт остался позади, унося с собой шепот крылатого стража.